— Завтра если хочешь, погуляем на лугу.
— Конечно! Только я, пожалуй, переоденусь. Неудобно в юбке.
Келлор улыбнулся. Юджи рассматривала конюха: на вид он был, может, чуть старше её самой, но она уже знала, что внешность Детей Звёзд обманчива. Если видишь здесь молодого парня, можно смело прибавлять ему лет сто-двести…
— Хорошо, Келлор, тогда до завтра. Пока, Радэл. — Юджи прижалась к шее коня: — Завтра я к тебе не с пустыми руками приду…
— Он груши очень любит.
— Квиртанас, я одного не понимаю, как она может называть какого-то там У-терфо…
— Уотерфолла.
— Да, его… отцом, когда она дочь одного из славнейших сынов Детей Звёзд?
— Это просто. Она только недавно узнала правду о своём происхождении, поэтому ещё не привыкла. Кроме него, она не знает другого отца. Он воспитывал её, играл с ней, учил её. Я так понял, что он хорошо разбирался в ратном деле. Она стреляет из лука наравне с нашими юношами, сам видел. При мне сбила подброшенное яблоко!
— Всё равно… непривычно слышать, как Тригалас-младший зовёт отцом неизвестно кого.
— Не суди строго, Элессента. — Квиртанас вздохнул. — Гебриэль тоже звала отцом не меня, а другого, того, кто её воспитал. И даже мать она не знала, хотя и видела её каждый день. И Юджи со временем привыкнет.
— Кстати, ты заметил, что она похожа на него, как две капли воды? Я могу себе представить, что скажет Иллион.
— Об этом лучше не думать: он панически боится, что у него отберут трон. И хоть она не имеет никаких прав на это наследование, Иллион наверняка постарается, чтоб она исчезла с его глаз долой.
— Пусть даже не думает! С появлением этих двух женщин всё вроде перевернулось с ног на голову, а с другой стороны… всё встало на свои места. И ты здесь… — Элессента прикоснулась пальцами к руке Квиртанаса. Он медленно накрыл её пальцы ладонью.
— Элессента… ты простишь меня?
— За что?
— Это моя дочь и внучка… Я… — он с трудом подбирал нужные слова. Элессента вздохнула.
— Квиртанас… та женщина, которая… встала тогда между нами… её больше нет. — Элессента сделала паузу, чтоб Квиртанас мог додуматься и договорить остальное сам.
Но он вроде не догадывался. Или делал вид, что не догадывается.
Квиртанас промолчал.
Элессента отвернулась.
Обучение верховой езде по-эльфийски шло быстро.
Вскоре Юджи в сопровождении Келлора выезжала на луг перед дворцом. Её конь был очень послушен, не смотря на свою боевую стать. «Он признал в тебе хозяйку, поэтому теперь можешь смело ему довериться!», сказал ей Келлор.
Утром Юджи, сразу после завтрака, переоделась для выезда с Радэлом. Её мать и леди Элессента смотрели в окно, как она садится на огромного коня и посылает его в галоп. Следом за ней выехал и Келлор.
— Не надо было ей дарить эту зверюгу, — Габриэла неодобрительно покачала головой.
— Ничего страшного, — успокоила её леди Элессента. — Пусть девочка развлекается. Ей скучно сидеть с двумя старухами…
— Это вы-то старуха? — укоризненно покачала головой Габриэла.
— Милочка, мне в следующем году шестьсот лет будет… — и леди Элессента вышла из комнаты.
Шесть сотен лет! Господь Всемогущий! Это значит, что леди Элессента жила уже тогда, когда ещё за Круглым столом не собирались Рыцари короля Артура… Габриэла аж задохнулась от такой цифры. Сейчас они выглядели ровесницами, но это не надолго.
Впервые Габриэла задумалась о том, как хорошо, что она не вышла замуж за Триса. Как ей было бы тяжело стареть возле него! Видеть свои седые волосы и морщины, в то время как Трис продолжал бы оставаться молодым парнем. Габриэла зашагала по комнате и встала перед огромным зеркалом. В нём отразилась она — нынешняя, а за её спиной, казалось, вошёл в двери он — такой, каким она его запомнила.
Габриэла стояла, вглядываясь в своё изменившееся с тех давних пор лицо, потом упала перед зеркалом на колени и разрыдалась. Вдруг чьи-то сильные руки подняли её с пола, прижали к себе и теперь она плакала в чью-то вышитую рубаху. Мужской голос произнёс:
— Девочка моя… не плачь. Не плачь, пожалуйста…
Габриэла поняла, кто это мог быть.
— Я… — всхлипнула она, отстраняясь от Квиртанаса и отворачиваясь, чтоб не показывать заплаканное лицо. Эльф сочувствующе погладил её по плечу:
— Иногда я завидую людям, которые могут плакать. Которым есть, из-за чего плакать. Потому что мы уже давно разучились…
В его голосе сквозила боль и грусть, которая присуща только им, эльфам. Габриэла посмотрела на своего отца. Неожиданно для неё самой в её душе вспыхнула злость. Вот кто подходит друг другу; вот те, кто предназначены друг другу Звёздным Кругом и самой жизнью, а они ведут себя, как… как… Дети малые, ну честное слово!
— Квиртанас Дал-Нэлиэнэ! А почему бы вам самому не исправить ту ошибку, которую совершили тридцать восемь лет назад? Я имею в виду одну нашу общую знакомую, которая до сих пор ждёт этого?
Квиртанас запустил пальцы в волосы и Габриэла с грустной улыбкой вспомнила, как впервые увидела его в Мэджикстоуне. Она взяла его за руку:
— Она ведь ждёт. И ждёт давно.
— Я уже сделал несчастной одну…
— Неправда. Катлина была бы гораздо несчастнее, старея во дворце и глядя на моложавых вас! Я это только сейчас поняла! И я благодарна и Господу нашему, и Звёздному Кругу за то, что и сама не испытала этого ужаса. Наоборот, я была счастлива, живя и старея вместе с моим Джоном, царство ему небесное. Я хотела бы и умереть вместе с ним… но он ушёл раньше… Ему и сорока лет не было, когда он умер. А у вас всё впереди, и когда я окончательно состарюсь и умру, вы останетесь такими же молодыми. Для вас, эльфов, и Катлина, и я, и Юджи — это просто вода в клепсидре. Идите, Квиртанас Дал-Нэлиэнэ и сделайте счастливой ту, которую ещё можете сделать счастливой!
— Не знаю… сможет ли она простить меня?
— Да что тут думать?! Неужели вы совсем ослепли? Или это только мне со стороны видно? Идите же, чёрт бы вас побрал совсем!!! Она столько лет ждёт этого, а вы тут тянете кота за… — Габриэла хотела воспользоваться совсем уж неприличным сравнением, но спохватилась: — …хвост! Идите же!
«А у доченьки-то характер Катлины!» — отметил про себя Квиртанас и улыбнулся. Потом поцеловал её в щёчку и сказал строго:
— Но с одним условием: ты будешь звать меня отцом!
— Что-о? — ахнула от неожиданности Габриэла.
— А что в этом такого? Когда поеду к Иллиону, так ему там и скажу. Только не думай, что всё так просто: я — Наследник, и моя дочь, пусть и незаконнорожденная, это чуть-ли не должность при дворе. А придворная дама — это тяжёлая, просто каторжная работа. И ты уже перестаёшь принадлежать себе.
