12 глава: ' Нет смысла отрицать, что все вокруг вспоминают темное прошлое'
Бесцветные небеса, скрытые плотными свинцовыми облаками, сливались с серой глубиной бесконечного плато, словно ловкий фокусник, обманув всех, скрыл линию горизонта. Растрескавшаяся, уходящая вдаль поверхность высохшего дна моря; ржавые рыбачьи баркасы, стоящие около бывшего прибрежного посёлка; барханы, скрывшие от постороннего взора полуразрушенные коттеджи привилегированных богачей — и солончаки, солончаки, солончаки… Образовавшиеся на месте хлопковых полей в низовьях рек Риина и Заари. Жуткое зрелище: ни травы, ни деревьев, ни единой живой души.
И было в этом ужасном пейзаже, нечто кошмарное, словно новая жизнь, которую должна была принести в здешние края будущая весна, уже не наступит никогда. И опустевшие деревушки Лина, стали тому лучшим подтверждением.
Наскоро собранные обозы уходили на запад — путаясь в дремучих лесах Итарги, они пытались схорониться от удушающей жары 'красной' смерти. И пускай беда наступала им на пятки, и нельзя было укрыться от нее даже в глубоких подземных чертогах Рулла — люди продолжали бежать. Гнавший их страх неудержимо нарастал, обращаясь в невероятный хаос. И лишь истинные безумцы бежали совсем в другую сторону: туда, где граница Итарги была призрачнее пыльного горизонта, а за запретной чертой, не существовало слова 'жизнь'.
Две скрипучие повозки растерянно застыли на берегу Мертвого моря. Дорога, резко обрываясь, уходила вниз, туда, где среди илистого дна красовались останки некогда великих трехмачтовых галер и рыбацких баркасов.
— Оох, благочестивая Ваора, как такое возможно? — запричитал маленький пузатый мужичок.
— Ну, за что мне такое наказание?! — завопила в унисон его сварливая жена. — И за что, зоркий Рок, послал на мою голову такое безмерное горе. Куда ты завел нас? О, праведница Ваора, где были мои глаза двадцать лет назад! Тир, Бир, Кир, посмотрите на этого вислоухого осла нашего семейства. Завез нас в иссохшие земли, на погибель! Что нам делать? Куда идти?
— Да, ладно ма…
— Ну че ты…
— Ну и ляд бы с ним…
Здоровяки пробасили практически одновременно.
— Как же так… здесь же были пашни, а там вон виноградники, — растеряно почесал лысину глава семейства. — И баржи…
— Какие баржи?! Какие виноградники?! Разуй глаза балбес! Все вокруг мертво! Жара и обреченность, вот во что превратилось твое спасительное море?! Высохло как крохотная лужа. Ни одной живой души! Все уже давно за толстенными стенами Альира. Только мы одни-одинешеньки среди всего этого хаоса. — Не унималась склочная женщина.
Муж посмотрел на нее с такой мольбой, что у стороннего наблюдателя слезы потекли бы от умиления и жалости.
— Ты мне это брось! Мямля! Не разжалобишь, — цыкнула она.
— Но я…
— А ну! — замахнулась его вторая половинка. — Завел нас сюда, злыдень! Ни людей, ни живности какой-то…
— Ха, как ни одного. Да вон же! — указательный палец Тира уткнулся в серый пейзаж.
Среди сухих кустов виноградника, от которого остались лишь ощетинившиеся голые ветки, прямо им на встречу, с холма, спускался человек. Еще один безумец, заплутавший в этих бесплодных землях. Путник шел уверенно, слегка прихрамывая на левую ногу.
Спустившись к тракту, он одернул длинный дорожный плащ, расправив его будто воронье крыло, и направился к заплутавшему семейству.
Женщина на миг замолчала, и ее муж был несказанно рад этому приятному факту.
Тир, Бир и Кир открыли было рты, но вовремя опомнились, представив как они глупо выглядят со стороны.
Человек был невысокого роста, и судя по усталой походке и отдышке, редко выбирался из родового замка на длительные прогулки. В том, что он был благородных кровей, сомнений быть не могло — особую стать и дорогой наряд невозможно скрыть, ни под длинным плащом, ни под большим слоем дорожной пыли.
— Ха, бедолага, — усмехнулся Тир, и также как его брат-близнец бесцеремонно ткнул в незнакомца пальцем.
— Сынок, — попытался сделать замечание отец.
Но Тир и без всяких слов, резко одернул руку, будто ошпаренную кипятком.
— Ой, — раздался обескураженный голос здоровяка.
Путник приблизился к повозкам, и резко отряхнув дорожный плащ, низко поклонился.
— Ох, здрасте, благородный господин, — уперев руки в бока, высокомерно произнесла женщина, презрительно осмотрев его с ног до головы.
— И вам того же, — равнодушно произнес путешественник.
В здешних краях благородный господин без лошади, вызывал куда меньше уважения, чем самый захудалый крестьянин, но с запряженной повозкой.
— Странствуете пешком? — с видом надменной дамы, осведомилась женщина.
Незнакомец улыбнулся, обнажив ряд идеально белых и ровных зубов. Это притом, что человек явно был преклонного возраста.
Аккуратный изгиб короткой бороды, скрывающей изъяны кожи и многочисленные морщины, придавал страннику особую независимость, указывая на то, что тот отличался тонким вкусом и избирательностью. Такие бороды носили в славные времена Канля де Оля, но только ни сегодня.
— Так, где же вы потеряли свою лошадь, господин? — с особой издевкой, поинтересовалась женщина.
Но к ее вящему сожалению представитель благородной крови, проигнорировал вопрос. В ответ, задав свой, и как оказалось не менее коварный.
— А вам не страшно в здешних краях? Лично я ни за что на свете не советовал бы вам путешествовать в этих безлюдных местах, да еще в окружении таких бездарных отпрысков…
— Да как вы смеете! — голос женщины наполнился гневом. — Мои дети самые лучшие на свете.
И словно в подтверждение слов родительницы: Тир — глупо хмыкнул, Бир — продолжил копаться в носу, а Кир — отстранено сплюнул, будто вовсе и не слышал о чем идет разговор.
— Я нисколько не умоляю достоинства ваших потомков, но в свете последних событий… — странник был сама любезность.
— Каких таких событий? Мне, знаете ли, глубоко плевать на то, что происходит вокруг. А вот оскорблять семью, я никому не позволю!
Следующее движение женщина сделала абсолютно неосознанно — ее палец указал на размытую линию горизонта.
— Проваливайте вон, господин-невежа! Мы, не намерены слушать ваши никчемные речи.
Пузатый мужичок, испуганно хлопая глазами и слушая жену, искренне не мог поверить своим ушам. Толи солнце случайно напекло ей голову, толи Ваора оказалась в тени Гара, но сейчас его вторую половину обуяла настоящая ярость.
Услышав подобные слова, странник нисколько не разозлился, а наобот, стал более равнодушным.
