— Согласна. Но скажи мне, Киоши, зачем тебе понадобились воины? — она наклонилась вперед, кусая его за ухо, и в этом укусе мешалась ласка и предостережение. — Ты что-то затеял, не посоветовавшись? Вербуешь откровенных бандитов… Собираешься дать бой воинам Мишато? Ведь мы хотели затаиться…
Киоши ловко вырвался из ее захвата, потирая больное ухо.
— Я… да, я действительно не посоветовался с тобой. Просто… понимаешь, я придумал все это там, внизу, за один миг.
— Так что же ты придумал?
— Я уверен, что с таким отрядом, как у Дарвала, я вполне смогу нанести Мишато ответный удар.
Она замолчала, позволяя Киоши рассматривать свои блестящие во мраке глаза. Придвинулась ближе.
— Хочешь начать войну? Решил, что если поединок с суэджигари окончился поражением, сражение решит исход дела?
— Назови это войной. Но, видят Держатели, если мне представится хоть один шанс ударить по планам Стервятника, я им воспользуюсь. Пусть сам Император увидит, как горят села мятежников.
— Тогда Тоэши-Набо точно найдет нас без труда…
— Из тоэхов, подобных Дарвалу, можно набрать неплохую охрану…
Киоши осекся, понимая, что лжет не только спутнице, но и самому себе. Да, он готов начать войну, но если Тоэши-Набо доберется до него, любая охрана поляжет перед суэджигари, как жухлая трава.
— Тогда мне остается надеяться, что Мишато и его покровители станут искать меня где угодно, но только не у себя под носом. Ты ведь знаешь, что если хочется спрятать важную вещь, ее лучше всего положить на самое видное место? Уверен, что искать меня среди грабящей префектуру швали Серые Ткачи станут в последнюю очередь.
— Откуда такая уверенность? — она говорила предельно серьезно, и Киоши понял, что суккуб уже приняла его решение, каким бы неожиданным и рисковым оно не оказалось.
— Однажды я уже дрался с ними, помнишь? Думаю, это называется памятью крови.
Теперь замолчали оба, тесно прижимаясь друг к другу. Было слышно, как за стенами постоялого двора шумит ветер, завывающий в трубах и вентиляционных бойницах, как гомонят подвыпившие бродяги.
Овилла первой нарушила вязкую тишину.
— Перед смертью пленный рассказал мне, что в последнее время лорд Мишато ведет активные рекрутерские наборы в Гив-Назандаре и соседних городах. Сам он, входя в малую дружину лорда, уже неоднократно занимался вербовкой, причем весьма успешно. Желающих заработать тоэхов перевозят в специальный лагерь на границе провинции. Из лучших формируют отряды, отправляющиеся в Онадзиро — личную резиденцию Мишато.
— Я начинаю сомневаться в том, что рекрутеров было нужно убивать, — Киоши расстегнул плащ, позволяя ему свободно стечь на пол. — Может быть, нам действительно имело смысл проникнуть в ряды наемников?
— А вот это вряд ли, — она решительно тряхнула копной волос, окружив юношу облаком терпкого запаха. — Я узнала, агенты Марвина уже несколько раз пытались вступить в армию лорда. Однако, добравшись до столицы префектуры, бесследно исчезали. Полагаю, это связано с тем, что до недавнего времени Магистр и предположить не мог, что контроль над наемниками осуществляют суэджигари, вооруженные Серыми Нитями. Когда над сознанием, мыслями и памятью устанавливают полнейший контроль, ломаются даже самые сильные чародеи. А пленник только подтвердил, что с момента создания отрядов в Онадзиро живет могущественный колдун, ставший союзником лорда.
— Другие агенты Сконе пытались пробраться в замок?
— Как я поняла, центральная цитадель охраняется лучшими воинами префектуры, в основном состоящими из джегалов. Также замок окружен старинной защитой от Порталов, хотя где-то в его подземельях до сих пор сохранилась их действующая система. Мой собеседник предположил, что именно оттуда наемники рассылались на Тоэх и Мидзури… Однако более наш пленник, всего раз лично бывавший в Онадзиро, не смог рассказать ничего толкового. Знал лишь, что там происходит что-то тайное. Что-то, связанное с часовней в сердце замка. Болтливые языки мелют, что готовится некий обряд… Знали бы они, как близки к истине.
Киоши кивнул, вспоминая банду кавертаев, встреченную им с Танарой по пути к Небесному Озеру.
— В целом, все довольно изящно и красиво, как утренняя паутина. Знаешь, я даже жалею, что не могу доставить эту информацию Магистру. Возможно, он узнал бы что-то новое…
— Хочешь написать депешу?
— Конечно, нет. Даже если я пришлю ордену Сна прямые доказательства предательства Мишато, это ни к чему не приведет. Император, да славится его сущность в мирах Креста, не решается открыто признать существование вооруженной оппозиции. Сохраняя облик миротворца, он силится предотвратить гражданскую войну исключительно политическими рычагами. Вельможи, не готовые терять свои богатства и воинов, активно помогают ему медлить. Факт начала мятежа будет подобен факелу в бочке со смолой, а потому никогда не доберется до Трона. Возможно, в этом ему помешают даже в ордене, Сконе куда лучше нас разбирается в придворных интригах… Знаешь, Марвин уже давно следит за кликой мятежных князей, жмущихся к Мишато. Думаю, он даже собрал достаточно информации, чтобы ввести в их провинции войска. Но если двор продолжает выжидать, не торопясь прислушиваться к его словам, значит ситуация не изменилась…
— Знаешь, мне кажется, я принял самое нелепое решение в своей жизни, — обдумав слова суккуба, негромко проговорил юноша. — Я буду бить Мишато его же оружием, одновременно став врагом Сконе. И знаешь, что странно?
— Скажи мне об этом.
— Я нисколько не жалею. Чувствую сердцем, что прав, и не испытываю ни малейшего сомнения. Ты идешь со мной?
— После случившегося, хоть на дно Ямы… Я уже смирилась с тем, что нам предстоит погибнуть, Киоши Мацусиро, — совершенно серьезно сказала она без тени улыбки, — но знай, что когда этот момент наступит, я хочу уйти достойно и красиво. Однако сейчас наша дорога ведет к постели, и никуда более…
— Но сначала, — Киоши поднялся со стула, отвечая на ее поцелуй, — нам необходимо избавиться от трупа.
* * *
Хоэда помог своему бывшему господину.
И не через сто переливов, как того опасался Киоши, а значительно быстрее. Не успели небеса Тоэха дважды наполниться багровой тьмой, уступая место агатовому свечению, как в грубую дверь гостиничного номера постучался служка. В этот момент Овиллы не было в "Хрустальной арфе" — суккуб ушла глубоко в мрачные недра Гив-Назандара, с упорством охотничьего зверя разрабатывая планы отступления и не переставая искать надежное убежище.
— Господин, к вам пожаловали… — но низший тут же умолк, сдавленно всхлипнув, и юноша услышал, как его крохотное тельце отшвырнули к противоположной стене.
