пожал плечами он, удобно усаживаясь в мягкое кресло и закидывая ногу на ногу. Я уставилась на блестящий, начищенный носок его сапога.
– Могу сломать тебе шею… – загибая пальцы, проговорил он. – Могу скормить своему Охру, он как раз не ел дичь пару дней и с радостью обглодает твои кости. А может быть, отдать тебя на растерзание солдатам?
– Только подойди ко мне, и я клянусь…
– Поцелуешь меня, как тогда, в библиотеке?
Отвечать я не стала, резко развернулась и бросилась в сторону двери, отлично помня, что Безликий не запирал ее за собой. Моя рука потянулась к ручке, я дернула дверь на себя, выскакивая в прохладные объятия коридора. Я бежала так быстро, как никогда в жизни. Каждую секунду ожидая, что руки Безликого сомкнутся на моем горле. Не оборачиваясь, проскакивая один лестничный пролет за другим, я влетела в нашу спальню, где еще вчера жили мы вшестером, и замерла на пороге.
– Тень? Наконец-то!
На моей шее сомкнулись горячие руки, и я, не веря своим глазам, уставилась в лицо улыбающейся Катарины. Ее зеленые глаза быстро наполнялись слезами, которые, рисуя влажные дорожки, стекали по веснушчатым щекам.
– Вы живы? – задыхаясь, только и смогла вымолвить я, глядя на толпящихся за спиной Катарины сестер.
– Мы победили, – так же тихо прошептала она.
Это означало лишь одно – нас ждала долгая дорога в Аркад, где мы и должны исполнить свою миссию.
У распахнутых ворот Темной Обители уже в нетерпении выбивали пепел из-под копыт четверо Охров, плотоядно глядя на нас маленькими красными глазками. Шкура-чешуя переливалась при дневном свете, и мне казалось, что, стоит дотронуться до ее острых граней, они мигом поранят кожу.
– О, Великие Темные, да я к ним в жизни не подойду! – заверещала Алия и вцепилась в Катарину, когда один из Охров низко зарычал и клацнул зубами.
– Отцепись! Они тебя саму боятся! – проворчала Катарина, пряча страх в глазах.
Охры медленно двинулись в нашу сторону, от чего даже я попятилась, натыкаясь спиной на чью-то грудь.
– Кажется, мне ты доверяешь свою спину? – услышала я ненавистный голос и дернулась.
– Я тебе могу доверить только… Дай подумаю… Ни-че-го, – отчеканила я.
Безликий хмыкнул, обходя меня и направляясь к своему Охру. Он ласково погладил зверя по гриве, больше похожей на текучий, живой металл. Охр утробно зарычал, подставляясь под ладонь.
– А мы, Великий господин? Где поедем мы? – кланяясь, обратилась к Безликому Оливия – прямая, как струнка, с высоко поднятым подбородком. Слишком правильная, идеальная.
Только прозвучал ее вопрос, как прямо перед нами затормозила высокая повозка, поднимая в воздух мелкий пепел, – я чихнула, потирая нос. Клетка из тонких металлических прутьев на деревянном каркасе, дно клетки устилала прелая солома. Я с сомнением покосилась на конструкцию, а потом на Безликого. Не веря, что нас, как животных, повезут в клетке.
– В тесноте, да не в обиде! – нарушила слишком долгое, напряженное молчание Алия и, расталкивая нас в стороны, направилась к телеге.
За ней полезла молчаливая София.
– Для вас нужно отдельное приглашение, или, может, привязать к Охрам, чтобы вы волочились следом? – участливо спросил Безликий.
– Я не поеду как животное, – глядя исподлобья, отчеканила Кин. – Дай мне скакуна, Деас, я прекрасно держусь верхом.
Мое тело напряглось от такого резкого тона Кин, и, взглянув на побледневшего Люка, я поняла, что в своих страхах я не ошиблась. Но Безликий снова удивил своей показательной щедростью, от которой у меня свело зубы.
– Почему бы нет! – тон мягкий, приятный, ласкающий уши своей напускной добродушностью. – Люк, отвяжи одного Охра от клетки и отдай Жертвеннице, остальных загнать в клетку.
Уже несколько часов мы тряслись в повозке, деревянные колеса, почти до середины проваливаясь в пепел, неприятно скрипели. Я, вцепившись в холодные прутья, созерцала не меняющийся пейзаж. Бескрайние грязно-серые степи, укутанные пепельным, воздушным одеялом. Изредка попадались искореженные кустарники или маленькие деревца, в поклоне склоненные к земле.
– Даже солнце не хочет обогревать наши земли. Прячется за темными тучами и ненавидит нас вместе с небом, – шептала София, забившись в угол и теребя тонкую травинку.
– Ну, скажешь тоже! – перебила ее Алия, лежавшая на боку в мягкой соломе, подперев румяную щеку кулаком. – У нас и так всегда жарко, а на голубое небо насмотримся, когда захватим Светлые земли!
София совершенно безразлично посмотрела на нее и снова погрузилась в только ей ведомые мысли.
Ко мне подсела Катарина и положила голову на плечо, уткнувшись в него острым подбородком. Иногда она сопела, раздувая мои волосы.
– А если это правда, Тень? – вдруг заговорила она, воровато оглянувшись. – За столько лет мы будем единственными, кто откроет Завесу?
Я, неотрывно смотря на спины Деасов, восседающих на Охрах, ответила:
– Неизвестно, почему не получалось у других, но у нас есть выбор. И у Сопротивления есть план, просто доверься мне. Я сделаю все, чтобы освободить нас.
Я не заметила, как уснула. Только прикрыла веки и сразу же провалилась в блаженную темноту. А когда открыла глаза, то не сразу сообразила, где я. Мерное покачивание повозки и тихий скрип колес убаюкивали, но я все же решила подняться. В горле першило, а кожу и костюм покрывал тонкий слой мелкого пепла. Я сдула его с плеча и потянулась, разминая затекшие мышцы.
Сестры мирно спали, а снаружи уже сгущались сумерки, делая и без того темное небо еще темнее. Я просунула затекшие ноги сквозь железные прутья и зажмурилась от удовольствия. Прикрыла веки, когда вечерний ветерок обдал лицо прохладой. Но стоило мне открыть глаза, тело пробрало дрожью.
Поравнявшись с повозкой, верхом на Охре ехал Безликий, одной рукой удерживая поводья. На меня он, конечно же, не смотрел. Я подалась вперед, решая, стоит ли задать столько лет интересующий вопрос. Словно читая мои мысли, он повернул ко мне безликое лицо, и я отпрянула, чуть не завалившись на спину. Снова разозлившись на саму себя за появившийся страх перед Деасом, я скрестила руки на груди и понадеялась, что он не смог прочесть эмоции на моем лице.
– Иногда мне кажется, что тебе можно не задавать вопросы вслух – они все написаны на твоем лице, – задумчиво сказал Беликий.
От его слов по телу прошла
