Триан не ограничился, Альда четко уловила момент, когда в телах мутантов начались перемены.
И это снова сбило ее с толку. Она-то решила, что Триан собирается сделать из них собственную маленькую армию для уничтожения потерявшего разум номера 1! План был бы неплохой, ведь мутанты и правда оказались грозным живым оружием.
А легионер все равно менял их. Причем мутанты, доставшиеся ему, были разными, но превращал он их в нечто одинаковое, словно клонов делал, и клоны эти были куда проще и слабее, чем оригиналы…
Альда отчаялась разобраться в его замыслах, ей оставалось лишь ждать, когда он сам все расскажет. Смирение давалось телепатке непросто: пока у нее не было шанса отвлечься на Триана, ей нечем было заслониться от собственных тревожных мыслей.
Он ведь снова преодолел рубеж способностей номера 7… Он был тем идеальным номером 1, которого из него когда-то хотел создать Легион. Альде не показалось: он не сдерживался ни в драке, ни сейчас.
А когда используют последний резерв? Когда раненый зверь атакует из последних сил, даже если это может ему навредить?
Когда других вариантов уже не остается, и единственная альтернатива – только смерть.
* * *
С наступлением абсолютной темноты от зрения больше не было толку, но это не слишком расстроило Одхана. Легионеров учили сражаться с куда худшими травмами, так что слепота – это еще мелочь.
Да и роботы к числу по-настоящему серьезных противников не относились. Единственная проблема при столкновении с ними заключалась в том, что их невозможно было почувствовать, как живых существ. Однако это с лихвой компенсировалось тем, что жестянки обычно были шумными, неповоротливыми и ощутимо горячими, все это Одхан улавливал без труда. Да и потом, движения у них были стандартные, предусмотренные программой. Сначала лучше выждать, наблюдая за ними. А когда поймешь, какой именно набор действий в них заложили, все завершается быстро и легко.
Поэтому теперь Одхан не спешил, он дал себе время на изучение противника. Эта вынужденная задержка должна была раздражать, но почему-то не раздражала. Наоборот, она пробуждала странное чувство – чуть ли не ностальгию, хотя, конечно, не совсем ее… Скорее, воспоминания, которые были не плохими сами по себе. Он просто много лет не возвращался к ним и не ожидал, что они вдруг пробудятся, используют темноту перед его глазами, чтобы подкинуть ему пару-тройку ярких образов.
Для него ведь именно с роботов все и началось. Одхан не особо задумывался об этом, однако всегда знал. Жизнь до Легиона осталась где-то далеко, превратилась в череду выцветших видений, но одни сохранились лучше, чем другие.
Например, как он таскался за старшими братьями и их друзьями, надеясь получить хоть немного внимания. Как наблюдал за их попытками пробраться на склад, где хранились самые разные товары. Городок, в котором они жили, считался крупным логистическим центром, и на перевалочных складах могло оказаться что угодно.
Семья Одхана не бедствовала, хотя и богато не жила. Но точно не на том уровне, когда воровство стало бы единственным способом выжить! Просто его братьям все происходящее казалось приключением, возможностью что-то доказать непонятно кому. Истинных мук совести они не испытывали: они знали, что товары застрахованы. Им казалось, что это делает их действия совсем не страшными.
На складах и дежурили роботы, которыми давно уже заменили охранников-людей. Официальной причиной стала экономическая эффективность. Но все знали, что дело не только в этом. Просто люди могли пожалеть воришек-подростков и не выстрелить, а роботы стреляли по всем. Их владельцы даже были освобождены от возможных проблем с законом: за ними оставалось право заявить, что машина вышла из строя.
Его братья всегда убегали от роботов, в этом и была настоящая победа. А в тот раз убежать не смогли. Им даже не маленький Одхан помешал – его вообще не заметили, он держался в стороне! Просто для охраны склада закупили новых роботов, небольших и очень быстрых. К такому подростки оказались не готовы.
Из своего укрытия Одхан наблюдал, как тех, кем он давно восхищался, скручивают до прибытия полиции. Он боялся за них – и чувствовал непривычную обиду. Как будто его обманули, как будто прямо у него на глазах разворачивалось нечто откровенно несправедливое, а он ничего не мог изменить… Сколько же лет прошло? И сколько ему тогда было? Он уже и не помнил наверняка, но мало, он и в школу-то не ходил, он еще не прошел тестирование на особые способности. Он тогда вел себя совсем как Иарлайт… Просто у киборга не было поправки на малолетство, и его тяга к добру казалась совсем уж смешной.
Одхан до сих пор не понимал, как решился вылезти тогда, как начал действовать, на что вообще надеялся. Просто в памяти всплыл случайно подслушанный разговор отца с приятелем о том, что у новых роботов есть несколько точек уязвимости – в том числе и частично неприкрытая проводка.
Он использовал это. Прежде, чем машины успели его скрутить, он вывел из строя одну из них – просто вырвал провода, детская рука легко дотянулась до незащищенного участка между пластинами. Он тоже попался и ничего не изменил, зато сам он считал, что вышел из этой битвы победителем. Сделал то, что у старших не получилось!
Его триумф был недолгим. Подростков, естественно, сажать не стали, просто заставили отдать украденное – и выставили счет за сломанного робота. Очень, очень большой счет. Глядя на эти цифры, отец не умилился боевым способностям младшего отпрыска. Ну и старшие братья, конечно, не стали скрывать, кто именно виновен в поломке машины.
У отца всегда была тяжелая рука. Старшим детям от него частенько доставалось, а вот младших мать бить запрещала… До этого раза. Тут уже счет впечатлил даже ее, и она решила, что раз Одхан достаточно взрослый, чтобы ломать роботов, то и наказание выдержать способен.
И как же это все-таки странно… Время размыло лица родителей, Одхан помнил лишь отдельные черты. Его братья и друзья и вовсе превратились в неясные образы. Но чувство обиды, прожигавшее его изнутри, он запомнил очень четко и навсегда.
Обижен он был даже не на отца – хотя то, что его швыряли по комнате, как мячик, Одхана точно не порадовало. Он был обижен на саму реальность, где ему тоже придется стать таким… Сильным на кухне, кланяющимся каким-то наглым незнакомым дядькам, чтобы не нарваться на еще больший штраф. Уверенно бьющим только сыновей, но угодливо улыбающимся плюгавому мужичонке, у которого из достижений лишь то, что он начальник. Одхан толком не разобрался, почему так происходит, но видел, что в городке так многие живут… И он будет, потому что отсюда редко уезжают:
