рукой Мирадеи.
– Не смейте! – вскрикнула я и для убедительности топнула ногой. – Она же совсем ребенок, крошка! Неужели вы бьете детей, уважаемая наставница?
– Ах ты дрянь! Смеешь указывать мне?! – проорала Мирадея и хотела уже ударить меня, как внезапно замерла, прямо так, с открытым ртом и задранной рукой. Ее глаза, расширившиеся от ужаса, смотрели куда-то мне за спину.
Я напряглась и медленно повернулась, оказавшись лицом к лицу с Безликим. Тот, скрестив руки на груди, наблюдал за нашей сценой.
– Темного утра, господин. – На негнущихся ногах я сделала кривой реверанс, чуть не завалившись вбок.
– Мне казалось, я никогда не давал указаний трогать моих Жертвенниц, – со смертельной скукой в голосе произнес Безликий.
Лицо Мирадеи залило краской, и она вытаращила глаза, указывая на маленькую Сахиль.
– Девчонка смела задерживаться! Из-за нее Жертвенница могла опоздать на бал, а это непростительно, – зашипела Мирадея. – Король будет недоволен!
Сахиль съежилась еще сильнее, будто старалась раствориться в воздухе или принять форму длинной, тонкой вазы, стоявшей рядом.
Некоторое время Безликий молчал, а потом сказал то, что повергло меня в шок:
– Девчонку – на обед гончим псам, а Жертвенницу собрать к балу немедленно.
Не веря своим ушам, я замотала головой.
– Ты хочешь убить ни в чем не повинную девочку? – Я еле сдержала истерический крик.
Хотелось закрыть ребенка собой от этого монстра, но Безликий лишь пожал плечами.
– Странно, что ты до сих пор смотришь на мир сквозь призму своих мечтаний, Тень, и не научилась видеть истину. Люди для нас – ничто. Пепел, витающий в воздухе. Пустое место. Мы делаем с вами то, что захотим.
Сахиль громко всхлипнула, шмыгая носом и размазывая градом бегущие слезы по лицу.
– Тогда почему ты всегда крутишься рядом со мной? Защищаешь? – прошептала я, глядя в его лицо, скрывающееся за Тьмой.
– Я защищаю то, что принадлежит Королю и на данный момент имеет какую-то ценность.
– Тогда эта самая временная ценность хочет получить столь хорошую работницу в свои личные помощницы, – промямлила я, задвигая Сахиль за спину.
– Хорошо, – слишком быстро согласился Безликий. – Взамен ты подаришь мне первый танец на сегодняшнем балу.
Не успела я ответить и сказать все, что я думаю, как он растворился в воздухе, оставляя наедине с собственными мыслями.
Мирадея лишь покачала головой и, махнув рукой в мою сторону, покинула комнату, хорошенько хлопнув дверью.
Сахиль оказалась не по годам смышлёным ребенком и, пока своими маленькими ручками она сооружала из моих волос тяжелые кудри, рассказывала мне о дворце.
– Господин не всегда такой злой, – поделилась она, закалывая тонкой шпилькой очередной локон. – Главное, реже его злить!
– То есть хочешь сказать, что не испугалась, когда тебя хотели скормить псам?
– Конечно, нет! – засмеялась она. – У нас же нет никаких псов.
Тут уже разозлилась я, глядя на нее в отражении зеркала. Поймав мой недовольный взгляд, Сахиль сникла.
– Господин часто ругается, но он хороший. Как-то раз из Тарграда привез мне большую книгу с картинками! Дочки местных горничных еще долго завидовали и постоянно просили посмотреть! – похвасталась она, продолжая накручивать мои волосы на раскаленную от помещенных в нее углей трубку.
– То есть вы разыграли для меня спектакль? – обреченно промямлила я. – И теперь мне придется танцевать с ненавистным Безликим, который хочет захватить весь мир.
Сахиль лишь пожала худенькими плечиками.
– Вы бы все равно танцевали вместе, если б он захотел, а так он дал вам выбор.
Я покачала головой и уже хотела сказать, что в гробу я видала такой выбор, как в комнату, словно вихрь, влетела Катарина, обдавая нас с Сахиль шлейфом приторных цветочных духов. Я фыркнула, но нос закрывать не стала.
– Как вам мое платье? – задорно засмеялась Катарина, кружась в ярко-розовом пышном наряде. – А духи мои как? Это Эргон, представляете! Просто вежливо постучал в мою дверь, пока я готовилась к балу, и подарил это! – Она покрутила перед моим носом флаконом.
– Поздравляю. – Я вяло кивнула, разглядывая свое отражение в зеркале.
Мы тихо ступали по начищенному сотнями служанок блестящему полу, шурша воздушными подолами платьев. Сопровождала нас Мирадея. И в честь сегодняшнего торжества она даже сменила платье на еще более темное, чем вызвала приступ нашего смеха.
– Чтобы никаких глупостей, – наставляла нас Мирадея, оглядывая с ног до головы, прежде чем пропустить в тронный зал, где, судя по доносившимся из-за дверей звукам, бал уже был в самом разгаре.
– А под глупостью подразумевается что? Танец с Деасами или что-то более… горячее? – съерничала Алия и кокетливо поправила чересчур притягательный вырез своего платья.
– Тогда порка раскаленной в огне плетью покажется вам мелочью, – зашипела Мирадея. Сестры дружно сникли, внимательно разглядывая носки своих новеньких туфель.
– Мы поняли, дорогая наставница! – Я лучезарно улыбнулась. – Никаких танцев и плотских сношений!
От последнего слова лицо Мирадеи исказилось в гримасе дикого ужаса, и мы засмеялись в голос.
– Чертовы девчонки, – покачала головой она и, толкнув тяжелые дверные створки, пропустила нас в тронный зал.
В глазах зарябило от множества разноцветных нарядов, а от красоты Деасс, увешанных всеми видами драгоценных камней, захотелось закрыть лицо руками или даже скорее скрыться. Все выглядело каким-то ненастоящим, искусственным, неправильным. Деассы украшали лица цветными блестками, которые переливались в свете верхних люстр; на веки наносили яркие краски, неровно – так, словно остервенело терли глаза. Одежды не оставляли пространства для фантазии: тонкие полоски тканей змеями опутывали стройные тела; сияющие, расшитые золотыми и серебряными нитями платья, как вторая кожа облегали фигуры. В длинных волосах цвела лоза, покрытая острыми шипами.
Рядом с ними мы выглядели так, будто художник забыл добавить красок, рисуя наши портреты. Блекло. Скучно. Неинтересно.
Но такие непрошеные мысли я старалась гнать из головы, выше подняла подбородок и сделала первый шаг. Каблуки наших туфель отбивали синхронный ритм по сияющему золотом полу. И сейчас на нас с интересом смотрели сотни желтых глаз.
«Ярко-желтые, янтарные, ореховые», – перечисляла я про себя оттенки, чтобы отвлечься от переживаний и успокоиться.
Деасы и Деассы расступились, пропуская нас к постаменту с тронами.
Король уже был здесь. В черном камзоле, украшенном бордовыми камнями, словно каплями крови, он вальяжно сидел на троне, закинув ногу на ногу. На его руках красовались
