— Обещай! — почти свирепо бросил Михашир, направляясь к своей палатке.
Ближе к вечеру вернулись скорпионы, отправившиеся на разграбление близлежащих деревень. Каждый из них был мрачнее тучи и казался способным взорваться от любого неосторожного слова… а неосторожным могло оказаться едва ли не любое. Но задание они выполнили — их сопровождали полдюжины телег, груженых по большей части мешками с крупой и овощами. Всего несколько бочонков пива, совершенно ничтожное для такой огромной армии количество вяленой рыбы и недавно битой домашней птицы… Мяса не было вовсе, но рядом с телегами дожидались своей участи несколько коров.
Те из солдат и офицеров, которые оценивали количество провианта и гадали, на три или на четыре дня его можно растянуть, были изрядно удивлены распоряжением Рикатса. Он и не думал экономить продукты, действительно организовав вполне щедрый ужин. Правда, разнообразием и изысканностью блюд он не баловал, но это для солдата в походе вещь обыкновенная, а потому привычная. Главное, что все компенсировалось количеством — порции каши были добрыми, и пару кусочков мяса в них мог найти каждый. После этого запряженные в телегу лошади стали то и дело косить испуганным взглядом на коров. Словно соотносили их скромное, сократившееся вдвое, поголовье с размерами армии и беспокоились о собственной участи.
Разумеется, вопрос о причинах такой неуместной щедрости не мог не возникнуть во время ужина за столом, где собрались генералы. Поднял его Бадшос, со свойственной ему прямотой поинтересовавшийся, за какими такими бесами Рикатс разбрасывается продуктами. Михашир, чье присутствие среди высших чинов как-то незаметно стало привычным, бросил быстрый взгляд на друга и обнаружил, что вопросом тот отнюдь не смущен. Напротив, он, пожалуй, ожидал его с нетерпением.
— Разве ты не знаешь, почтенный Бадшос, как поднимает боевой дух армии обильная и сытная еда? — весело спросил Рикатс, облизывая жирные пальцы. — Даже я, наполнив брюхо, чувствую себя не в пример лучше, а что уж говорить о простых солдатах?
Бадшос смерил скорпиона злым и колючим взглядом.
— Я бы попросил тебя, уважаемый, не валять дурака. Не нужно учиться в академии, чтобы понять, что такими темпами мы уничтожим все продукты уже завтра.
— Завтра! — Рикатс закатил глаза и воздел руки к навесу, словно завтра было чем-то немыслимо далеким. — Зачем говорить о завтрашнем дне, если уже на рассвете мы сворачиваем лагерь и уходим отсюда?
Если Рикатс рассчитывал на эффект этих слов, он явно не прогадал. Половина присутствующих разинула рты, вторая половина не сделала этого только по причине жесткого контроля над своей мимикой. Ошарашены все были одинаковы. Одиннадцать пар глаз в полном недоумении уставились на Рикатса. А тот, как ни в чем ни бывало, выскабливал дно пустой миски обрывком лепешки, собирая остатки жира.
И снова первым оказался Бадшос — на этот раз он раньше остальных пришел в себя.
— Не будет ли слишком невежливым с моей стороны во второй раз за столь короткое время попросить почтенного Рикатса не валять дурака?
Скорпион мощным глотком прикончил кружку пива, сытно выдохнул и посмотрел на Бадшоса чистыми, хотя и несколько осоловелыми глазами.
— О чем ты, старина? — невинным голосом спросил он.
— Пусть от меня отвернутся все двенадцать богов, если ты не понимаешь, о чем я! — рявкнул Бадшос. — Тебе нравится держать нас в неведении, нравится преподносить сюрприз за сюрпризом, но в этот раз тебе придется объяснить нам, в чем дело. Мы не намерены слепо повиноваться!
Рак повел глазами по лицам присутствующих, требуя поддержки, и он ее получил. Пусть не словами, но одобрительными взглядами и кивками.
Рикатс скривился в усмешке.
— Сюрпризы… А разве мои сюрпризы были неудачными? Разве вы не рады тому, что я выявил предателя? — он поднял голову и заглянул Бадшосу прямо в глаза.
Тот не отвел взгляда.
— А вот с этого и начни! Клянусь Клешней, ты знал, что предатель — Лимиаф, еще до того, как нашел стрелу в кувшине.
— Не подумай, что мы не благодарны тебе, почтенный Рикатс, — сказал седой и высушенный годами Прикиар, предводитель козерогов, — но я склонен согласиться с Бадшосом.
Рикатс тяжело вздохнул.
— Ладно! Почему бы не поболтать в приятной компании после сытного ужина. Когда случился пожар… вы все были ослеплены им. Если что-то вообще шевелилось внутри ваших черепушек, то только одна единственная мысль: «нам конец!». Не хочу хвастаться, но я устроен иначе. Всегда сохранять холодную и ясную голову меня учила жизнь, а жизнь — хороший учитель с крепкими кулаками, которые она не стесняется пускать в ход при малейших признаках нерадивости ученика.
— Может быть, покороче? — Бадшос чуть приподнял одну бровь.
— Обойдетесь! — огрызнулся Рикатс. — Захотели слушать, так слушайте. Я стал задавать себе два очень простых и естественных в сложившейся ситуации вопроса: кто поджог? и как поджог? На первый из них легко было ответить в общем виде: пожар устроил предатель при помощи подчиненных. Второй вопрос оказался гораздо интереснее… Самое любопытное, что караульные остались живы! Тут, я полагаю, Лимиаф допустил ошибку. Понятно, чем он руководствовался: ему было выгодно, чтобы охранники смогли рассказать всем про огненный дождь, породив версию о воле богов и полностью деморализовав армию. Но, видите ли, в чем дело, я привык искать объяснения на земле, а не на небе.
Почти все присутствующие потянулись ладонями ко лбам, некоторые что-то беззвучно прошептали.
— Полегче, Рикатс, — негромко проговорил Михашир, уже привыкший к богохульствам друга.
— Ни в коей мере не хотел проявить непочтительности к великим богам, я просто имел в виду, что они не так часто вмешиваются в дела смертных столь явным образом, — быстро сказал Рикатс. — Так вот, подумайте, друзья, как можно устроить такой грандиозный пожар под носом у бодрствующих стражей, при этом не попавшись им на глаза? Вот тогда-то я впервые подумал о стрельцах…
— Ну… — медленно обронил Лоот, — я, конечно, могу в чем-то согласиться… Но этого мало для обвинения.
— Согласен, старина, согласен! — Рикатс покивал. — Но разве я говорил об обвинении? В тот момент у меня всего-навсего зародилось подозрение. Потом был еще эпизод…
Глава армии слегка стушевался, начав осторожно подбирать слова.
— Я говорю про то, когда я устроил маленькую демонстрацию… э-э…
— Если ты имеешь в виду демонстрацию того, кто в доме хозяин, то мы помним, не сомневайся, — насмешливо подсказал Бадшос.
— Спасибо! — казалось, Рикатс благодарил искренне. — Именно это я и имел в виду. Представьте себе, что было бы, прояви кто-либо из вас в тот момент непокорность. Достаточно было бы даже не обязательно явного неподчинения, а просто язвительного замечания, едкого вопроса… Ситуация была такой, что от любой искры мог вспыхнуть ты, Бадшос, или ты, Лоот.
