Последние в ряду. Значит, каждые пять лет здесь оказывается новая партия девушек, и не пройди мы отбор – заняли бы их место.
– А теперь главный вопрос, – задумчиво сказала я. – Зачем они здесь?
Айл напрягся и отошел в сторону. Я поняла: он боялся, что, узнав истину, я разочаруюсь и в нем. Протянув руку, я легко коснулась его ледяной ладони, сплетая наши пальцы. Айл молчал, завороженно глядя на наши соединенные руки, а после его дыхание обожгло кожу моего запястья. Легкий, почти невесомый поцелуй, и Айл снова начал говорить.
– Королева никогда не разрушит стену. Поэтому мы приведем ее сюда, в Темные земли. Пронзим ее сердце, и Завеса начнет вливать в нее энергию, исцеляя. Но тела Королевы может не хватить… Она уже не так сильна, как раньше…
– Поэтому вы разделите энергию между всеми… – прошептала я, не отрывая взгляда от Жертвенниц. – А когда Завеса исчезнет, скрываясь в телах девушек, вы убьете всех.
Айл стоял спиной ко мне. Он приложил ладони к холодному камню и опустил голову, тяжело дыша. Я тихо подошла сзади и обняла Айла.
– Мы тоже окажемся здесь? – спросила тихо, уткнувшись носом в ложбинку между лопаток и вдыхая терпкий запах его тела.
Резко развернувшись, Айл прижал меня к груди и уткнулся губами в макушку.
– Я этого не позволю, Тень. Я сделаю все, чтобы спасти вас.
Подняв глаза, я увидела его решительное лицо, еще не понимая смысла слов. Айл склонился ко мне, подрагивающей рукой очертил контур моей щеки.
– Тот самый человек из Сопротивления – я, Тень.
Ночевать я решила у Айла. После того, как узнала правду, я не находила в себе сил остаться одной, наедине со своими мыслями. А поведать все сестрам я не решилась. Но теперь я беспрекословно верила Айлу и была счастлива, что человеком Сопротивления оказался именно он. Выйдя из грота и держа за руку Айла, я наконец-то почувствовала спокойствие.
Я спрашивала Айла, почему он не сказал раньше, не выдал себя, но он не давал ответов. Теперь, вспоминая каждый миг, проведенный рядом с ним на протяжении двадцати лет, я находила осколки прошлого, помогавшие составить полную картину. Каждое его слово, брошенное невзначай, вело именно к этому.
Спали мы вместе на большом, мягком диване в гостиной у камина. В одежде, под разными покрывалами, на разных сторонах дивана.
– Могу уйти в спальню, если хочешь… – тихо прошептал Айл, когда я в очередной раз принялась ворочаться и до самого носа укрываться одеялом.
– Не надо, не оставляй меня. – Я повернулась на бок, лицом к Айлу. Отблески пламени в его глазах танцевали дикий танец. – Почему ты помогаешь нам?
Он молчал, словно искал что-то на моем лице, а потом протянул руку и убрал спадавшую на глаза прядь.
– Моя мать была Жертвенницей, – пропуская сквозь пальцы мои волосы и разглядывая их при свете огня, ответил он. – Единственной, кто не находился под стазисом Люка. Единственной, которую отпустил Король.
Я приподнялась на локте.
– Твоя мать была Светлой? – ошарашенно прошептала я.
– Да. Но тогда все было иначе. Мне было девять, когда на наш мир опустилась Завеса. Тогда Король приказал уничтожить всех Светлых. Но не просто убить, у нас есть кое-что… – Он замялся, словно решая, открывать ли мне тайну их расы. – Это огромный сгусток энергии, он заперт в глубинах подземелий и питается всем, что попадет под его влияние. Поэтому мы уничтожили не самих людей, а только их внутренний свет. Они стали Темными. Тогда еще не знали, что в будущем с помощью Светлых мы сможем открывать порталы. А когда до Короля дошло, он стал их разыскивать по всем Темным землям. И – вот чудо – обнаружилось, что уже несколько лет Завеса порождала таких детей. Тогда и были созданы Обители.
Он замолчал, переводя дух и смотря куда-то в сторону.
– Получается, ты тоже Светлый?
Губ Айла коснулась горькая усмешка, и он покачал головой.
– Нет. Единственное, что отличает меня от Деасов, так это цвет глаз.
– А твоя мать?
– Конечно же, Король знал о том, что его правая рука и Первый Меч Темных земель, Деас Ахриман женат на Светлой. Но это не помешало ему забрать ее и еще нескольких девушек, чтобы испытать новую теорию о взломе Завесы.
Его руки легли на мои плечи, легко сжимая, и он продолжил:
– Но эта партия оказалась самой слабой. Они растратили весь потенциал, так и не открыв портал полностью. Но это положило начало всему тому, что ты наблюдаешь сейчас. А моя мать… умерла через пять лет от истощения вместе с другими девушками. Тогда еще не родился Люк, который изобрел кристалл стазиса. Кстати, он очень смышлёный малый.
Он усмехнулся.
– Мне так жаль, Айл… Так жаль. – Я обняла Айла и уткнулась носом в его шею.
– Если бы была возможность усыпить ее тогда! – яростно заговорил он. – То я бы нашел способ напитать ее душу живительной энергией. Черт, Тень…
Он взял в ладони мое лицо, наклоняясь.
– Я не вынесу еще одну потерю.
Его губы легко, почти невесомо коснулись моих, словно он спрашивал разрешения, но я поспешно отвернулась к огню.
– Давай спать… – тихо сказал он, прижавшись губами к моей макушке и шумно вдыхая.
Проснулась я от дикого грохота. Вскочила с постели, подслеповато щурясь от яркого света. Рядом подскочил Айл, тихо выругавшись. За окном еще даже не занимался рассвет, а часы показывали четыре утра.
Дверь в коридор сорвало с петель, а в проеме стоял Люцифер, держа в руках чадящий факел.
Айл быстро поднялся, обходя диван и закрывая меня собой.
– Все в порядке? – напряженно спросил он.
Люцифер смотрел на нас совершенно безразлично.
– Тренировка через десять минут. На полигоне. – И, еще раз посмотрев на меня, покинул комнату.
– Мы можем не пойти? – все еще ошарашенная от произошедшего, прошептала я, глядя в пустой проем, где еще недавно была дверь.
– Я провожу тебя до комнаты, – раздраженно бросил Айл.
На полигон я брела под сумбурный рассказ Катарины.
– Спим мы, значит, и вдруг такой грохот! – Смешно выпучив глаза, она изобразила руками какое-то непонятное действо.
– Дверь выломали на четвертом этаже, а наши комнаты на первом, неужели звук дошел досюда? –
