Название оказалось говорящим: «Большая Площадь» поражала воображение габаритами.
Рай проследовал в «ложу», - напоминающую расцвеченную фонариками и флажками балаганную палатку. Ветер развивал разноцветные клочки бумаги, заставляя их колыхаться.
Серебреная Тигрица заметила, как люди посыпают арену песком.
- Что они делают? – Поинтересовалась она.
- Посыпают арену песком, - пожал плечами Рай.
- Это я и сама вижу! Мне интересно - зачем?
- Чтобы кровь лучше впитывалась.
- Кровь? – Свела на переносице светлые брови девушка.
- Кровь! – С вызовом ответил жених. – Знаешь ли, во время драк, - вполне обычное явление.
- Драк?
- Так и будешь каждое слово за мной повторять? – Скривился Рай.
- Я просто не понимаю, кто и с кем собирается драться?
- Смотри. Сама все увидишь, - отмахнулся молодой человек.
На арену выехало шесть всадников, - как один в черно-золотых костюмах: трико в обтяжку, доходившие лишь до середины голени, открывало белоснежные гольфы и изящные, черно-золотистые, туфельки, больше бы подошедшие женской ножке. Жесткие, словно корсеты, жилеты, давали возможность увидеть белые рубашки, застегнутые на все пуговицы. Головы всадников венчали черные бархатные шапочки.
Копьеносцы выехали на середину арены. Лошади, подогнув передние ноги, поклонились яростно рукоплещущим зрителям.
Джайна вопросительно взглянула на Рая. В ответ тот улыбнулся краешками губ.
Шум и какофония усиливались.
Решетки, перекрывающие боковые проходы, со зловещим скрипом поднялись. На арену, блестя черной лоснящейся шкурой, вылетел бык. Круто развернувшись, он остановился, гневно раздувая ноздри. Несколько раз ударил копытом о землю, взвихряя сухую красную пыль. Затем медленно, грозно наклонил голову, увенчанную остроконечными рогами.
Всадники, горяча лошадей, проносились мило ревущего, крутящегося на месте зверя, по очереди вонзая тонкие острые копья в широкую холку. С каждым ударом по лоснящейся шкуре быстрее стекали ручейки крови. Когда зверь достаточно обессилел, черно-золотых всадников сменили пешие бойцы. Дразня несчастное животное, колыхая перед его разбитым, израненным носом яркой тряпкой, артисты все время уходили от изогнутых бычиных рогов.
Толпа отвечала слаженными восторженными выдохами. Жестокая забава длилось бесконечно.
Джайну мутило: бесчестен тот поединок, в котором у одной из сторон изначально нет шанса выжить или стать победителем. Не в силах далее сдерживаться девушка, порывисто поднявшись, направилась к выходу.
Рай удержал её.
- Куда ты?
- Туда, где не пахнет кровью!
Черные глаза принца зло блеснули:
-Ты, нечисть!!! Считаешь вправе оскорблять мой народ, пренебрегая его любимой забавой?!
- Можно, я не буду говорить вслух то, что думаю о «таком» народе и «такой» забаве? Неужели же из всей собравшейся здесь толпы нет ни одного, способного понять: добивать израненную (к тому же - не тобой) скотину, - низко и мерзко!
Схватив девушку за руку, жених рывком вернул её на трон. Джайна чувствительно приложилась «филейной» частью о деревянную поверхность, лишь для «блезиру» прикрытую ярким красным бархатом с золотыми кистями.
Она удивленно подняла на жениха широко распахнутые глаза: метаморфы сильнее людей. Джайна с легкостью могла бы оказать сопротивление. Но, на что же это будет, в таком случае, похоже?
- Ты - остаешься. – Приказал Рай. - Я не могу позволить, чтобы моя нареченная презирала свою будущую страну и своих подданных.
Амфитеатр взорвался аплодисментами и радостным улюлюканьем.
Джайне в первый момент показалось, что аплодируют Раю за дерзкое обхождение с Серебряной Тигрицей. Но в следующую секунду она осознала – бедолага тур таки готов рухнуть. И овации адресованы артисту.
Принц одним движением перелетел через ограждение, отделяющее королевскую ложу от рядов, где восседала знать, за которыми располагались скамейки простолюдинов. Товарищи попытались удержать опрометчивого царственного друга. Одного Рай отбросил в сторону, словно шкодливого щенка. Второму, более настойчивому, съездил по физиономии: из носа несчастного черной струйкой сверкнула кровь.
На ходу сорвав фибулу, скрепляющую полы длинного плаща, Рай стремительно несся по рядам ошалелых простолюдинов, приветствующих властелина оглушительными криками, свистом и гомоном.
В воздух летели головные уборы. Женщины вскакивали с мест и устремлялись к проходу, бог весть с какой целью.
Не в силах оставаться на месте, Джайна выбежала из ложи, помогая подняться поверженному царской дланью дружке. Чтобы отереть кровь, она протянула ему кружевной платок.
- Что вы! – Отшатнулся тот. - Я не смею...
- Заткнись! – В голосе девушки излишне отчетливо прозвучали гортанные горловые ноты крупного хищника. – Бери. Не смей мне возражать.
- Благодарю, ваше величество.
Джайна не отрывала взгляда от жениха.
- Что он собирается делать? – Тревожно спросила она.
- Драться.
- С кем?!
- Боюсь, что с туром, - умирающим голосом поведал посеревший от волнения придворный.
Они принялась проталкиваться к ограждению, за которым Рай уже возбужденно жестикулировал, приказывая что-то людям на арене. Уцепившись руками за парапет, к которому все-таки удалось пробиться, девушка во все глаза уставилась на черного, как ночь, огнедышащего, точно дракон, тура, вылетевшего из-за очередной поднявшейся решетки. Вблизи он казался удивительно огромным.
Юная Тигрица не замечала, как простолюдины, мещане, знать привстают с места, глазеют, указывают на неё пальцем.
Рай, скинув плащ, обернул его к быку ярко-алой подкладочной изнанкой.
Многотысячная толпа замерла.
Опустив рога, тур тяжело всхрапнул. И понесся на встречу. Ритмичный дробный топот…
Черное против черного…
Не в силах смотреть, Джайна зажмурилась.
Вздох-выдох, страстней которого не мог издать и самый горячий любовник, заставил её бездумно поднять ресницы: бык пролетел мимо Рая. И теперь разворачивался, готовясь к новой атаке.
Разъяренный донельзя, полный крови и сил, тур издал яростный боевой клич.
Потеряв контроль, Джайна вцепилась в руку придворного:
- Сделайте что-нибудь! Остановите его! Он же погибнет!
Отбросив плащ в сторону, Рай вместо того, чтобы отбегать к краю площадки, как до него поступали артисты, устремился зверю наперерез.
- Что он творит?! – Ахнул кто-то справа.
Гибель безумца казалась неминуемой. В последний момент, когда рога должны были смять дерзкого в лепешку, Рай увернулся и, неподражаемо ловким движением взлетел наклонившему для удара голову туру, на холку.
