от рук Хранителей заглушает все. Я со всей силы отшвыриваю Хранителя от себя через весь магазин, а следующего бью в грудь – во всяком случае, в ее подобие. От моего кулака по его телу расходятся трещины, как по витражному окну, и я трачу одну драгоценную секунду, чтобы понаблюдать за тем, как паутина трещинок разбегается во все стороны от моих костяшек. Это изумление почти стоит мне жизни – краем глаза я вижу когти, которые несутся к моему лицу, – но очень вовремя мне на помощь бросается Сол.
Одному когтю все же удается полоснуть мне лицо от подбородка до скулы, и я резко приседаю, чтобы увернуться. Сол встает между мной и Хранителем и просто отрывает ему ногу. Волшебное пальто не позволяет первому Хранителю распотрошить Сола, и тот, видимо, решает, что ни к чему пытаться одолеть их по очереди. Магазин охватывает черное пламя, и оставшиеся два Хранителя исчезают из виду, спасаясь от ада, что воцаряется вокруг.
Сол подхватывает меня, но вздрагивает, ощутив, как моя магия пульсирует между нами. Наши силы будто трутся друг о друга, как наждачная бумага об асфальт. Я ясно ощущаю, как местами они сочетаются идеально, а местами цепляются и царапаются. Я вспоминаю замок и ключ, которые мне показала Ясмин, и ощущаю, как клыки моей силы цепляются за иглы силы Сола. Связь между нами идет трещинами под грузом этой вопиющей неправильности, и мне приходится вырваться из хватки Сола, пока этот диссонанс не сожрал меня заживо.
– Все-таки не так уж мы и совместимы, – говорю я. – Больновато.
– Ты пробудила свое колдовство, – говорит Сол.
Из его уст это звучит как осуждение.
– Наорешь на меня потом, для начала надо спастись.
И мы бросаемся бежать к ближайшей припаркованной полицейской машине. Я едва успеваю захлопнуть пассажирскую дверь, а Сол уже жмет на газ, и мы тараним по меньшей мере два других автомобиля, прежде чем ухитряемся вырваться из толпы. Какой-то добрый самаритянин пытается преградить нам путь, но Сол вовремя успевает промчаться мимо. От людей мы избавились, но это решает лишь часть проблем, и я смотрю на небо, прижавшись к окну.
– Они близко, – говорю я.
– Мы почти у Даровела. Готовься прыгать.
Дома сменяются деревьями. Я моргаю – и деревья идут рябью, как потревоженная поверхность воды. До меня не сразу доходит, что это значит: Даровел рассинхронизирован с Землей так же, как и Мэдтаун. Даже если разница составляет лишь долю от рассинхрона Мэдтауна, этого хватит, чтобы сбить со следа людей.
Сол съезжает на обочину и выскакивает из машины. Я выпрыгиваю следом, оббегаю капот и хватаю Сола за руку. Снова ощутив противодействие наших магий, я стискиваю зубы и бегу за Солом сквозь деревья. Корни и кусты цепляются за мои ноги, мешая пройти, и, чтобы не упасть, мне приходится хвататься за стволы. С каждым шатким шагом мы все ближе к Даровелу, а затем земля слегка подскакивает у меня под ногами: мы проходим через зазор в реальности.
Остановившись, мы наблюдаем, как полицейские пробегают мимо.
– Что теперь? – спрашиваю я.
– Теперь будем надеяться, что я не ошибся, – говорит Сол и идет дальше.
Я утираю кровь с подбородка и морщусь от боли в щеке.
– Отличный план, ничего не скажешь.
До врат еще полмили, и всю дорогу я оглядываюсь, пытаясь как следует рассмотреть небо. Меня тревожит, что Хранители не спешат разорвать нас на части – ведь теперь они наверняка знают, куда мы направляемся. Их отсутствие наводит на мысли, к которым я пока что не готова.
Впрочем, меня никто не спрашивает, к чему я готова, а к чему нет. Когда мы наконец выходим из рощи в поле, то видим Хранителей, которые стоят плечом к плечу, дожидаясь нас.
Я и сама знаю ответ, но не могу не спросить:
– Сможешь одолеть их всех?
– Это не наше сражение. Встань за мной.
Я прячусь за Сола, и он опускается на колени и бьет по земле – да так сильно, что рука уходит в почву по самый локоть. Это не удар по вратам, но Даровел все равно стонет в ответ и испускает в небеса луч черного света. Слегка стушевавшись, Хранители запрокидывают головы и наблюдают за этим зрелищем. Они вцепляются когтями в землю – видимо, ждут взрыва, – но ничего не происходит. Я с ужасом понимаю, что Сол не сражается с ними – просто посылает сигнал, зовет на помощь, которой, возможно, и не будет.
– А если никто… – начинаю я.
И вдруг чувствую резкое покалывание: врата открываются. За толпой Хранителей я никого не вижу, но вокруг довольно тихо, и я слышу мелодичное приветствие. Судя по всему, это французский – язык, который я даже не пыталась учить, не считая очень косноязычного «бонжура». Тем не менее я понимаю слова:
– Ты уже лет двадцать как мертв, Сульфур, а в передрягу угодить все равно умудрился.
Сол отвечает новоприбывшему на другом языке. Я могу лишь предположить, что этот совершенно неразборчивый клубок слов – арабский. Представления не имею, с чего я вдруг резко стала его понимать. И тем более не могу постичь, каким образом они понимают друг друга.
– Я бы и оживать не спешил, если б знал, что на помощь первыми придете вы.
Слова довольно резкие, но говорит Сол их совершенно беззлобно, а в ответ ему звучит смех.
Хранители шарахаются туда-сюда, пытаясь одновременно уследить и за нами, и за нашими собеседниками. Теперь большинство из них смотрят уже не на Сола, а на врата. И только до меня доходит с запозданием: теперь главную опасность представляем не мы. Я вопросительно смотрю на Сола, но он не обращает на меня внимания, грациозно встает и отряхивает землю с локтя.
К беседе присоединяется третий голос – уже на третьем языке.
– Ох, жду не дождусь, когда Гнев узнает, что мы их опередили. Еще сто лет потом будет беситься. Она вечно перед тобой зазнавалась, правда же? Но к слову о дамах – так это правда, что с тобой одна такая путешествует? Мы будем очень рады познакомиться с новой сестрицей. Разглядеть бы только ее как следует.
Это не похоже на угрозу, но в следующий миг поле буквально взмывает в воздух и начинает вращаться. Я не сразу осознаю, на что именно смотрю, потому что ураганы раньше видела только в кино и в прогнозах погоды и с неба прямо передо мной они прежде не падали. Немыслимо, что здесь разбушевалось торнадо, и куда более немыслимо то, что мы с Солом к нему так близко, но внутрь нас не затягивает. Хранителей, впрочем, очень даже затягивает, и их белые тела бьются друг о друга, как рыбины в бочке.
Небо вокруг
