девушка наклоняется ближе и прижимается к моим губам своими. Я пытаюсь отпрянуть, но она держит крепко.
– Мы долго будем под водой, – говорит она. – Дыши.
Незнакомка прижимает ладонь к моему затылку и снова притягивает меня к себе. На этот раз, когда она впивается мне в рот, я не сопротивляюсь. Девушка нечеловеческим образом извивается, ныряет под воду – и мы стрелой мчимся вперед. Я задерживаю дыхание как могу, зная, что рано или поздно нам придется всплыть снова.
С каждой секундой время тянется все медленней, и нет даже намека, что нам пора подняться на поверхность. Я уже почти снова чувствую в пальцах металлические скобы лестницы и, вспомнив об этом, вцепляюсь в девушку. Но не у меня одной бешено колотится сердце: пока мы несемся сквозь бесконечные волны, я явственно чувствую страх Сола, подобный чудовищу, готовому вот-вот вырваться на волю.
Я начинаю сопротивляться, но тут девушка сильно щиплет меня за бок, и я невольно вскрикиваю.
Мои легкие наполняет свежий воздух. Я пытаюсь посмотреть на свою спутницу, но вода слишком холодна и плывем мы слишком быстро. Девушка ослабляет хватку и продолжает дышать за меня – ровно и совершенно спокойно. Она нащупывает мою руку у себя на поясе и опускает ее ниже, к своим ребрам. Ее кожа шевелится у меня в пальцах – мерно, вверх-вниз.
У нее жабры. Я плыву по озеру с русалкой. С ума сойти.
Теперь я понимаю, что не утону, и от этого становится легче, но лишь чуть-чуть. От холода у меня почти онемели ладони, я будто в невесомости, не понимаю, где нахожусь, и только чувствую, как быстро мы несемся по волнам и как сердце стучит у меня в горле.
И вот когда я уже решительно готова удариться в панику, мы наконец вырываемся на поверхность. Земля смазывается в размытое пятно на горизонте, а солнце светит так красиво и ярко, что мне хочется выцарапать себе глаза. Вдали я вижу рыболовные лодки, но их владельцы на таком расстоянии больше походят на кляксы. Я чувствую, как русалка сжимает меня за пояс, и после этого мимолетного предупреждения мы снова ныряем на глубину. Я считаю секунды, надеясь, что это поможет мне не сойти с ума, и на шестисотой снова вижу небо. Теперь мы уже ближе к суше, и русалки несут нас по воде на животах, больше не ныряя. В конце концов они ловко выбрасывают нас на мель, и я чувствую приступ небывалого счастья, ощутив, как у меня под ногами скользит песок. Шатаясь, я иду к берегу, судорожно ловя ртом воздух, будто вовсе и не дышала все это время.
Я падаю на четвереньки, и Сол с удовольствием плюхается на пятую точку рядом со мной.
– Здесь можно немного передохнуть, – говорит одна из русалок, выписывая бочку на мели. – Это остров Харстин. Никто из Общества здесь не живет.
Никогда не слышала про такой остров, но поверю на слово.
Видимо, на моем лице все написано, потому что русалка указывает направление:
– Отсюда сорок миль до Сиэтла. Доставлять вас прямо туда будет дольше, потому что в местных водах слишком много островов. Вы хотите этого?
– Просто отнесите нас на материк, – говорит Сол. – Дальше мы разберемся.
– Как пожелаете.
Я растираю руки, пытаясь снова их согреть, и вдруг понимаю, что жар, исходящий от Сола, долгая подводная дорога ничуть не уняла. Я так тесно прижимаюсь к нему, будто пытаюсь в него зарыться. Видимо, Сол дожидается, пока у меня перестанут стучать зубы, потому что стоит мне наконец перебороть дрожь, как он поднимается на ноги.
– Пора.
Я бы и рада поспорить, но Сола под воду тянет даже меньше, чем меня, а потому я иду следом за ним к нашим необычным проводницам.
– Уже недалеко, – обещает русалка, вновь целует меня и увлекает в холодный мрак.
Глава 12
На берег мы выходим в аду.
Я не могу подобрать иного слова, чтобы описать кошмарное место, где оставляют нас русалки. Стоит им высадить нас на мели у Вашингтона, как весь мир вокруг превращается в отвратительный пейзаж, порожденный сном Сола. Вода бурлит и обжигает меня, оттесняя к берегу, и я, шатаясь, выхожу на пляж, на котором теперь куда больше стекла и костей, чем песка. Прилив у моих ног багровеет кровью, и ее запах так силен, что я едва сдерживаю тошноту. Я хватаюсь за горло, будто это может помочь, и пристально смотрю на Сола.
Сол, похоже, ничуть не удивлен, что оказался здесь, и скалистую местность, которая стелется впереди, оглядывает с усталым смирением, словно видит все это не впервые. Из земли, словно невысокие горы, торчат зазубренные черные выступы, такие острые, что на них может напороться птица. Многим довелось разделить эту участь, и теперь все они безвольно висят на остриях, постепенно разлагаясь. Если ветер переменится и трупный запах дойдет до нас, я определенно проиграю битву с собственным желудком. Надо стараться смотреть только на Сола и себе под ноги.
– Что с Фараоном? – спрашиваю я, подойдя к нему.
– Он близко, – отвечает Сол. – Потому мы и здесь, в средоточии.
В средоточии его силы, догадываюсь я. Пожалуй, неудивительно, что силе человека по имени Сульфур опорой служит подобное мрачное место. Кошмары по сути своей – телесное воплощение упадка Геи, и Сол несет в себе кошмары человечества в том виде, который для его дара проще всего. Он – адское пламя и проклятие, потому что слишком многие верят в это и боятся. Может быть, слишком много людей на свете страшатся этого места, или же первый удар нанесли религиозные семьи, которые покинули и Сол, и Фараон. Ведь в своем рассказе о детстве Сол упоминал не только электрошоковую терапию, но и экзорцизм.
Небо окрашено в омерзительный серо-багровый цвет, и клубы облаков летят по нему так быстро, что даже кружится голова. Почти беспрестанно между ними мелькают молнии, щелкая, искрясь и насыщая воздух электричеством. Каждый волосок на моем теле встает дыбом, а птицы в попытке взмыть в небо падают как подкошенные от удара током.
Сол идет первым, обходя шипы и переступая через умирающих птиц. Вскоре нам встречается новая преграда: впереди землю рассекает река лавы. Я таращусь на нее, не веря своим глазам. Лава – это ведь что-то из фильмов и учебников. Мы находимся не в реальности, но, увидев подобное своими глазами, я чувствую одновременно страх и трепет.
Я осматриваюсь в поисках моста, но вижу один-единственный путь – тропу из полузатонувших камней с берега на берег. Вариант явно не слишком надежный, и вряд ли есть необходимость говорить об этом Солу, но мгновение спустя он уже прыгает с камня на камень.
– Ни за что, –
