и Юдай не узнал, что историю сгоревшего поселения Хизаши подсмотрел в засекреченных архивах Дзисин, иначе – даже он понимал – Юдай осудил бы их, а это заняло бы драгоценное время. Впереди у них еще полдня, ночь и день. К следующей ночи они собирались покинуть Янаги.
– Давайте выйдем на свет, – предложил Кента.
– Мы не будем изучать онсэн снова? – спросил Учида.
– Сейчас важнее понять, как все пришло к тому, что мы имеем, – рассудил Кента, и Хизаши кивнул. – Не думаю, что вы со мной не согласитесь, но мы запутались, и чем дальше, тем выше шанс совершить роковую ошибку.
Он выглядел одновременно серьезным и виноватым, будто их общая потерянность была лично его оплошностью. Эх, знал бы он, насколько все еще сложнее…
Выходя, Хизаши снова обернулся, но в этот раз ему показалось, что на него посмотрели в ответ.
Ханабэ-сан дожидалась их у раскрытых ворот, стоя по эту их сторону. Заприметив троицу, поднимавшуюся вверх по дороге, она тревожно сцепила пальцы и, вся такая высокая и высохшая, стала напоминать натянутый перекрученный канат.
Солнце приблизилось к наивысшей точке, опаляя макушки не хуже раскаленного масла, вылитого на врагов с высоты замковых стен.
– Снова жаркий денек, да? – заговорил с ней Кента издалека и, не дождавшись ответа, приблизился. – Вы куда-то уходите?
Женщина вдруг вцепилась ему в рукав, да, видимо, так сильно, что причинила боль.
– Вы купались в источнике?
Кента молча оглянулся через плечо, ища подсказки – что говорить? От их ответа многое сейчас зависит, и Хизаши сказал как можно небрежнее:
– В любом случае нам не помешал бы сытный обед. Мы за него, кстати, заплатили вперед. Не накормите нас, тетушка?
Кента опустил взгляд на сжимающие его руку пальцы, и попробовал аккуратно их расцепить. Юдай рядом с Хизаши напрягся, как собака, почуявшая след, и Хизаши тут его неожиданно понимал.
– Вам надо покинуть деревню. Немедленно! – голос Ханабэ-сан сорвался, и вся она была будто припадочная, еще бледнее обычного, а глаза, напротив, запали в темные провалы черепа и потонули в нездоровой красноте. Она больна? Заразилась?
Или просто долго плакала?
Хизаши нахмурился, не сумев определиться, а тут женщина продолжила, понизив голос почти до шепота:
– Берите вещи и уходите. До ночи доберетесь до деревни Токкай, она дальше по дороге. Нельзя вам тут, вы еще такие… такие молоденькие.
Она не отпускала Кенту, но он и сам уже не стремился освободиться, заботливо придержал ее под локти.
– А что, молодые у вас тут не приживаются? Может, целебный, – Хизаши сделал паузу, – источник на них как-то не так влияет?
Ему достался воспаленный встревоженный взгляд, но стоило только подумать, что разгадка близка, как Ханабэ-сан обернулась в сторону открытых ворот дома, пальцы ее разжались, руки безвольно повисли вдоль тела, и она отошла назад со словами:
– Обед будет готов позже.
И перешагнула через порог, растворившись в густой, сладко пахнущей гнилью тени двора.
Кента потер то место, где хватали женские пальцы, задрал рукав и показал красные пятна.
– Эта женщина в отчаянии, – сообщил всем известную истину Юдай.
– Именно поэтому мы должны поставить точку в расследовании сегодня, – кивнул Кента. – У меня вдруг возникло ощущение, что и Ханабэ-сан, и вся деревня Янаги будто бы находится в плену. Как… как в паутине.
– Но кто тогда паук? – спросил Хизаши.
Кента посмотрел на ворота, за которыми раскинулся мрачный дворик, взятый в тиски буйно разросшимися фруктовыми деревьями.
– Думаю, мы живем с ним бок о бок.
Хизаши вспомнил, что не мог войти в господский дом, вроде бы пустой, но нечто словно бы следило изнутри за каждым его шагом. Барьер не впускал никого к нему или не выпускал за пределы дома?
– Нам нужно попасть в дом, – твердо заявил он.
Кента прижал палец к губам и вошел в ворота усадьбы. Хизаши последовал за ним, и теперь блаженная тень – защита от палящего солнца – уже не казалась ему наградой. Они вошли не во двор, а в капкан, и он захлопнулся за ними со стуком деревянных ворот. Гнилостный запах стал гуще, приторнее, от него казалось, что в горле застрял вязкий комок слюны и никак не получалось его сглотнуть. Отвратительно.
В молчании вошли в свою половину, и Кента первым делом позвал дзасики-вараси. На удивление домовой дух тут же откликнулся, возникнув перед Куматани маленькой раскрашенной куклой в пестром шелке.
– Ты можешь сделать так, чтобы нас не услышали? Ты понимаешь, о ком я.
Дзасики-вараси быстро закивала, потом, будто засомневавшись, замерла и начертила пальцем в воздухе какой-то знак. Его расшифровал Учида и полез в своей мешок за письменными принадлежностями. Домовые духи редко общались словами, тем более с чужаками, Хизаши прежде смог бы услышать ее и так, но сейчас не поручился бы. В своем жилище дзасики-вараси были поистине сильны, получая от него подпитку.
Наконец Учида справился и показал им двоим несколько готовых талисманов, рассеивающих темную энергию. Когда он навесил их над входом, дзасики-вараси притронулась к ним, и символы на миг вспыхнули голубым светом – она их усилила и после исчезла.
Хизаши уселся напротив Кенты в ожидании, когда тот начнет их совет.
– Я повторю, что нам уже известно, хорошо? – предупредил он и, получив молчаливое согласие, продолжил: – Тору обратился в управление Дзисин, несмотря на то, что Фусин ближе, сообщил, что люди, посетившие горячий источник в их деревне, заражались странной болезнью, от которой их тела иссушались и старели, а разум замутнялся. Вероятно, Тору поступил так потому, что его отец весной погиб от этой заразы. Но мы предположили, что его подтолкнули к такому шагу, ведь сам он не догадался бы звать оммёдзи и к тому же просить их работать тайно. Мать Тору по ночам участвует в процессии, которая из деревни поднимается в усадьбу на горе. Это что касается прелюдии.
Хизаши согласно покивал. Кента умел собирать все в одно, пусть даже выводы после они делали вместе. Поэтому он не стал его прерывать.
– Тут мы уже узнали, что с усадьбой связана смерть сына хозяйки, Юки, это случилось полгода назад на горе. Примерно тогда же появилась болезнь, эти события как-то могут быть связаны. На горе же когда-то заблудилась женщина из деревни и с помощью ёкая или духа попала в пещеру с онсэном. Гора связана и с горячим источником, и с усадьбой. Но в пещере мы не обнаружили явного присутствия темной энергии, не почувствовали даже ёкаев или чего пострашнее. И все же Хизаши уверен, а я с ним согласен, что с источником не все чисто.
Он замолчал и посмотрел на Хизаши, предлагая ему самому продолжить.
– Там же, на Акияме, раньше была деревня, недалеко от спуска в пещеру с онсэном, но много лет назад она сгорела, и пламя было, по словам очевидцев, не
