отца после дня весеннего солнцестояния, когда сомнений не осталось: ему никогда не встать на крыло. Родная мать была для него тем, кого он давно не воспринимал как равного себе. Вещь, которая помогла ему появиться на свет. Дешевка без толики магии и силы. Он стыдился называть себя ее сыном. У него были блестящий ум, четкое стратегическое мышление, прекрасные физические данные. За что бы он ни брался, у него всегда все получалось, но… Было одно неоспоримое но: в мире Артакии ему никогда не стать тем, кем он заслуживал быть.
Когда именно он осознал, что если что-то не меняется под тебя, то всего-навсего надо самому изменить это? Может быть, когда в его руках оказалась священная рукопись, хранившаяся в тайном хранилище императорского дворца? Подумать только, его допустили к этим книгам, потому как он имел отношение к младшей ветви этого древнейшего рода и его надо было к чему-то пристроить при императорской семье! Он так расстраивался, что его не допустили в секретариат, а это, оказывается, была самая большая удача в его жизни! Он всегда знал, что сможет забраться настолько высоко, насколько ему захочется. Это был вопрос времени и ума.
«Смена эпох Двенадцати» – гласила надпись, выдавленная на толстом кожаном переплете книги, что попала тогда в его руки. Стоило перевернуть страницу, чтобы увидеть еще пару иероглифов, которые смогли привлечь его внимание: «Цикл жизни. Начало начал».
Почему эта книга не встречалась ему нигде ранее? Почему так тщательно она оберегалась от посторонних глаз? Он понял это, стоило ему начать читать. И ответ был донельзя прост: чтобы она не попала в руки к кому-то вроде него! То, что его отец, эвейи вокруг воспринимали как данность, было лишь следствием механизма, который они же сами перезапускали каждую эпоху. Книга очень витиевато описывала все, придавая всему творимому божественное предназначение, рассуждая о гармонии и мире, о единстве Двенадцати и прочем. Но, по сути, весь их мир – это огромный механизм, а эта книга всего лишь инструкция к тому, как его перезапустить!
Эпоха – цикл – вздох, всего лишь один шаг для мироздания. Один шаг – одно обновление, когда Дух напитывается силой, соединяясь с дочерью одного из Двенадцати, образуя союз, дарующий обновление всем магическим меридианам их мира. Это была не просто рукопись, она давала четкое понимание, когда закончится одна эпоха и начнется следующая. Все грядущее можно было просчитать…
Ис Нурак с силой потянул дверь, ведущую в подвалы Совета Двенадцати. Воспоминания о том, когда он впервые осознал то, что каждый в их мире наконец-то сможет сам стать творцом своей судьбы… «Хорошо, – усмехнулся он, – мне никогда не было дела до остальных. Если я смог изменить реальность для себя, заняв место того, кому оно принадлежало по праву, то почему бы мне не присвоить и этот мир?» Конечно, он был не дурак, чтобы раз и навсегда перекрыть ход магии в их мире. Но он собирался превратить ее в ресурс, доступный лишь ему.
В подвалах Совета его уже ждали. Несколько мужчин и женщина. Их последний поцелуй на многое открыл ему глаза в их отношениях. Через прикосновение пришло осознание, что страсть Дорэй осталась в прошлом. Там, где угасла его молодость. Жаль, конечно, но можно продолжать пользоваться ею, пусть и не касаясь моментов близости, даром. Все же она до сих пор будила в нем желание. То, чего хотела Дорэй, впредь его не интересовало. Глупая женщина всерьез думала, что эвей, переступивший в своей жизни даже через собственную мать, проявит скудость ума при виде ее прелестей и будет делать все, чего она ни пожелает? Ну и ладно. В принципе, как любая дворняжка, она желает лишь объедки с его стола. Ему не жалко.
– Знаешь… – Ис Нурак встал напротив женщины. – Юная Игнэ поразительно живуча, не в пример своему отцу, – усмехнулся он, опускаясь на разбросанные в центре комнаты подушки.
От него не укрылось, с какой злостью Дорэй поджала губы. Но ожидаемых резких слов с ее уст так и не сорвалось. Напротив, она вдруг выдохнула и расслабленно улыбнулась.
– Конечно, Ив не так проста, как кажется. Да и, пока с ней Рэби, избавиться от нее будет не так просто, если, конечно… – Она бросила многообещающий взгляд на иса Нурака.
Мужчина не спешил вступать с ней в игру. То ли потому, что утратил молодость тела, то ли потому, что на самом деле повзрослел, но эта женщина больше не казалась ему забавной.
– Если, конечно, что? – все же нехотя задал он вопрос, который она от него ждала.
– Если, конечно, не знать ее слабостей, – закончила она, сладко улыбнувшись.
Ис Нурак подавил тяжелый вздох. Интересно, она понимает, что, стоит ему взять ее за руку, отдав в обмен на силу еще часть своей души, эта игра потеряет всякий смысл?
– И что же ты хочешь за то, чтобы поведать мне о них?
– Самую малость, – проворковала она, изящно опускаясь на подушечку рядом с ним. – Мне так холодно и скучно в Турийских лесах… – Она надула губки, точно обиженный ребенок. – Да и мой сын уже в том возрасте, когда пора объявлять о помолвке во всеуслышание, собственно, как и твоя дочь…
Одно упоминание о его Лиар, и в душе иса Нурака разверзлось нешуточное пламя из гнева и презрения. Да что она о себе возомнила? Она всегда была лишь инструментом, и он знал, как его использовать и где применить! А сейчас она всерьез замахнулась на то, чтобы породниться с ним?
– Ты права, – тем не менее сказал он, – наши дети уже готовы. Хочешь подписать брачный договор прямо сейчас?
– Почему бы и нет?
Иса Нурака передернуло от одной мысли об этом.
– Что ж, давай сделаем это. – Он кивнул одному из мужчин, что стояли сейчас за спиной Дорэй. – Надеюсь, твои сведения действительно столь ценны.
«Насколько же ты глупа!» – подумал он. Как все же жаль, что она решила подписать себе смертный приговор. Сейчас, когда он так надеялся, что она будет зарабатывать свое признание в его постели, Дорэй решила встать на доску для его игры. Дура.
– Ты же согласишься оставить официальное объявление о помолвке до момента, когда мои люди разберутся с Ив? – как бы невзначай поинтересовался он, пока его пальцы поглаживали ее запястья.
– Но ведь тогда нам придется ждать еще сто сорок четыре дня слез Двенадцати, пока будет длиться траур? – прошептала она, старательно делая вид, что его прикосновения лишили ее способности ровно дышать.
– Всего лишь сезон, пока не утихнут
