Мы именно так и собирались поступить, но, если ромеи к чему-то принуждают, надо сопротивляться.
- Рано нам возвращаться. Добычи здесь мало. Попробуем захватить пару городов, чтобы ехать домой не с пустыми руками, - сказал я.
- Нельзя захватывать города! – гневно произнес Мефодий. – Я же сказал, мы заключили мирный договор с автократором Богорисом. Теперь он наш союзник и единоверец.
- Мы с ним договор не заключали, поэтому будем грабить и дальше, - возразил я.
- Это мы вас наняли! Всё, больше вы не нужны, возвращайтесь домой! – медленно, как тормозному недоумку, повторил он.
- Мы поняли, что договор с вами выполнили, а теперь можем делать, что считаем нужным, - спокойно произнес я. – Мы посовещались и решили, что домой нам рано, добычи взяли мало, надо еще пограбить. Пока болгарская армия не возвратилась из похода, можно попробовать захватить их столицу Плисков. Нам сказали, что из защитных сооружений там только ров и вал, а каменными стенами защищен лишь центральный район, где живет автократор с приближенными. Мы его запросто возьмем.
- Нельзя вам нападать на болгар! – взмолился посол. – Они подумают, что вы действуете по нашему приказу, что мы нарушили клятву!
- Как будто вам впервой нарушать клятву, - отмахнулся я.
- Если вы сейчас уйдете, в следующем году мы наймем вас для войны с агарянами, хорошо заплатим, - пообещал он.
- Больше половины нашей армии составляют гунны, которые по морю не плавают, а по суше им полгода добираться до агарян, - отклонил я. – Заплатите сейчас шесть тысяч – и мы уйдем.
- Я завтра утром отправлюсь в Константинополь и сообщу ваше требование нашему (перечень лестных прилагательных) автократору, - сказал Мефодий. – Только пообещай, что не пойдете на Плисков.
- Ждем четыре дня, - потребовал я. – И скажи стратигу Петроне, что за ним должок за позапрошлый год.
- Не получится, он теперь не стратиг, отошел от дел, - сообщил посол.
- Почему? – удивился я.
- Наш (ла-ла-ла) автократор Михаил перестал советоваться с дядями, Вардой и Петроной. У него теперь в любимцах и советниках Василий, его паракимоменон (главный спальничий), бывший конюх, крестьянский сын. Все его таланты – красив лицом и телом, - рассказал он.
До меня доходили слухи, что император – бисексуал, но я не придавал этому значения. Сейчас это не смертный грех, тем более, для венценосца. Главное, что ночная кукушка всех перекукует, поэтому у дядей шансов не было.
Деньги нам привезли в конце третьего дня ожидания. Я раздал по золотой монете каждому воину и по пять вождям, после чего дружной толпой двинулись вдоль берега моря восвояси. Кочевники были довольны и предлагали в следующем году напасть на хазар, или моравов, или мадьяр, или восточных франков. Аппетит пришел во время удачного похода.
98
Осенью в Самватас приехал патша Ерми и рассказал, что, пока мы ходили грабить болгар, на правый берег Дона переправились печенеги, которые называют себя беченеками или огузами, и начали теснить тех, кто кочевал там. Нам главное было повоевать с кем-нибудь, поэтому на тинге почти единогласно решили, что помочь союзникам важнее добычи. Весной в половодье мы спустились к Хортице, где встретились с представителями кочевых племен, договорились, как будем вести боевые действия. Нам предлагали лошадей, чтобы быстрее добрались до правобережья Дона, но викинги отказались, предпочтя доплыть туда на галерах. Выйдя из Днепро-Бугского лимана, наша флотилия разделилась. Меньшая часть вдоль северного берега повезла в Константинополь товары на продажу, а большая рванула напрямую к Крыму, чтобы, обогнув его, добраться в Азовском море до устья реки Кальмиус. Где-то там, между ней и Доном, сейчас кочевали печенеги. Туда же по суше должны были прискакать наши конные союзники.
Я не узнал устье Кальмиуса. Слишком лесистыми были берега. Наверное, деревья сведут казаки, которые поселятся здесь, или те, кто был до них. Место тут хорошее, река и море, с голоду не умрешь. Странно, что до сих пор пустует. Галеры мы вытащили на правый берег, чтобы печенеги не наведались к ним запросто, а сами переправились на левый и развели большие, дымные костры – сообщили о себе союзникам и заодно врагам. Такие вот сейчас мобильные телефоны. Хотя уверен, что и те, и другие уже знают о нашем прибытии. В степи видно далеко и зрение у кочевников отличное. Коротая время, заготовили по моему совету колья. Воевать длинными и толстыми пиками викинги не пожелали, предпочли свои копья, но согласились, что дополнительная защита от конницы не помешает.
На следующий день начали прибывать союзники. Приезжали родами. Даже если скакали рядом, не смешивались. Стадный инстинкт у кочевников такой же сильный, как и у животных, которых они пасут. Видимо, дурной пример оказался заразительным. Впрочем, и оседлые сейчас не воспринимают себя, как свободных индивидуумов, разве что стадо, особенно у жителей больших городов, сокращено до близких родственников. Каждый, даже правитель – часть семьи, рода, племени, без которых он ничто. Меня порой упрекали, что местоимение «я» употребляю чаще, чем «мы». Русы считали, что приобрел этот порок, когда рос среди ромеев, последние – что среди варваров.
Откочевывать на противоположный берег Дона печенеги не собирались. У них был договор с хазарским каганом, что пастбища мадьяр теперь принадлежат им, а взамен будут служить своему новому правителю луком и палашом. Мнение других, не мадьярских племен, проживавших в междуречье Дона и Днепра, в расчет не принималось. Они не платили дань и не служили кагану, значит, их нет, делайте с ними, что пожелаете. Печенеги понимали, что рано или поздно этот вопрос придется решать, поэтому, узнав, что готовится поход на них (интересно, кто слил информацию?!), собрались дать отпор. На помощь им прибыли отряды с левого берега Дона, о чем мне поведал патша Ерми. Не менее интересно, кто слил и эту инфу?! Подозреваю, что в обоих случаях постарались хазары. Стравливай и властвуй! К тому же, они прекрасно знали, что сегодняшний союзник завтра может превратиться во врага, поэтому, чем слабее он, тем лучше.
Сражение произошло неподалеку от Саур-Могилы. Я опознал этот приметный холм. Бывал на нем школьником на экскурсии. Пока что нет изматывающей в летнюю жару, каменной лестницы на вершину холма, не то, чтобы крутой, но длинной, нет мемориала павшим воинам, не горит Вечный огонь. Мне кажется, эта высота, доминирующая над окрестностями, во все времена будет служить ориентиром для враждующих сторон, чтобы издали видели, где лучше пролить кровь, чужую и свою. Мы остановились в том месте на ночь. Утром, собираясь продолжить путь, увидели вражеские конные дозоры и начали готовиться к бою. Пока кочевники седлали лошадей, пехота быстро вкапывала в землю колья, наклоненные в сторону врага под углом, чтобы острие угодило коню в грудь, а затем построилась в четыре шеренги, чтобы фаланга была длиннее. Командовал ею Хелги Стрела, который на этот раз занял место в центре первой шеренги, хотя я сказал ему, что в гости к Одину опоздавших не бывает и раньше времени не попадешь.
Я возглавил нашу конницу. Как возглавил – объяснил вождям, какая есть их задача. Она была предельно простой: вытянуть врага на себя, после чего изобразить бегство, обогнуть нашу фалангу по флангам, а затем развернуться и помочь пехоте. Этот прием – любимый у кочевников всех времен, но именно его простота, если ни сказать тупость, работает безотказно. Людям свойственно верить в то, что их испугались, что они уже победили, что враг намного трусливее и глупее… Иногда так и бывает. Я помню, как где-то неподалеку от этих мест на реке Калке пятидесятитысячная армия половцев, начав этот маневр, смогла остановиться только на берегу Днепра, от которого шла к полю боя несколько дней.
В этом месте степь ровная, как стол. Приближавшихся печенегов можно было посчитать издалека. За точность не ручаюсь, все-таки считал блоками, но было их тысяч семь, то есть процентов на сорок больше, чем нас. Видимо, с левобережья Дона прибыло большое подкрепление. Заодно разведают, что тут за места, не пора ли и другим племенам сюда перебраться? Я-то знал, что пора, что скоро всё Северное Причерноморье будет под печенегами. Здесь лучше, чем в засушливой полупустыне Северного Прикаспия, где сейчас кочует основная масса огузов.
