один из нас не мог повлиять на исход. Я обещаю тебе, это не останется безнаказанным, но я прошу тебя… – Он тяжело перевел дыхание, положив ладонь мне на голову и как-то неловко гладя меня по волосам. – Не вини себя. Я не злюсь на тебя, не обвиняю и прошу от тебя того же… Демоны, – вздрогнул он всем телом, – только не сейчас…
Я почувствовала его дрожь и поняла, что это именно тот момент, когда у меня есть шанс. Осторожно выскользнув из его объятий, пользуясь теми самыми секундами, когда вот-вот должен был появиться Аши, а Китарэ на какое-то время исчезнуть, я обошла его со спины и осторожно обняла. Я потянула его со всей доступной мне силой. Тянула к стене. Туда, где сам Китарэ подготовил для себя то, что я ненавидела всей душой, но была вынуждена использовать, чтобы позаботиться о нем так, как могла бы сделать только я. Цепи показались неожиданно холодными. Некоторое время я просто держала их в руках, раздумывая над тем, правильно ли я поступаю. Но были вещи, в которые я не должна была его впутывать. Должно быть, то, что он проник в мой разум, как-то повлияло на него. Я должна была дать ему время и пространство, чтобы осознать все, что случилось с нами тогда, а не ловить его на слове и жить дальше так, словно ничего не было. Было. Я знала это. Знал и он. И теперь пришло мое время отдавать долги.
Стоило Китарэ вновь вздрогнуть, что означало, что вот-вот появится Аши, как я поняла, что пришло время действовать. Я осторожно заковала его запястья в серебряные, почти невесомые браслеты. Как раз в тот момент, когда Аши открыл глаза, я была готова подняться с колен.
– Душа моя. – Он слегка улыбнулся, посмотрев на меня немного затуманенным, как после сна, взглядом. Он попытался потянуться ко мне, но тут же замер, заметив цепи на своих запястьях. На толику секунды он отвлекся на закованные в браслеты запястья, и этого мне хватило, чтобы отступить от него на несколько шагов. – Зачем? – нахмурился он, посмотрел на меня и, точно что-то увидев, тут же отрицательно закачал головой: – Нет, нет! Что ты задумала? Не смей, слышишь?
– Я должна, – прошептала я. – Должна… сама…
– Нет!
– Прости, – уже не сдерживая эмоций, попросила я, – и не смей меня прощать…
Собрав всю свою волю в кулак, я повернулась к нему спиной. Слыша лязг металла и его отчаянные попытки освободиться, я взбежала по ступеням, затворяя за собой дверь.
Я неслась по тропинке, ведущей к жилому корпусу, не разбирая дороги. Мое сердце рвалось на части, и, конечно, мне казалось, что меня преследует яростный рев разбуженного дракона.
Могло показаться, что я помешалась от горя. Или что увиденное лишило меня последних крупиц разума. Но любое из предположений было бы неверным. Мои эмоции вспыхивали и гасли, точно сменяя друг друга в безумной карусели: отчаяние, гнев, ярость, тоска и безысходность. Единственное, что оставалось неизменным и прочно обосновалось внутри, – это боль и решимость. Китарэ сказал, что прощает. Что он не злится на меня… Как я могу принять это? Особенно когда он так уязвим после увиденного и прожитого сквозь призму моих эмоций. Он имеет право на гнев, который обязательно придет к нему, когда он немного отойдет от пережитого. Речь идет не о злонамеренности, виновности или справедливости… здесь гораздо больше.
Это все не вернет ему отца и не восстановит то, что было когда-то разбито. Не было в моих планах и побега. Конечно же, нет. Теперь осознание того, что моя жизнь должна быть посвящена Ожерелью, окрепло как никогда. Но сперва я должна была сделать кое-что…
Почему именно сейчас? Потому что, боюсь, в моем сердце не хватит места, чтобы удержать то пламя, что с каждой минутой оживало внутри. В тот самый момент, когда я стала единым целым, когда вернулась память, а все эмоции ожили внутри, точно то, что произошло, случилось несколько мгновений назад, я впервые остро почувствовала стихию, что давно дремала во мне. Это пламя, напитавшись воспоминаниями и эмоциями, съежилось до крошечной точки, не оставив внутри ничего, кроме пустоты, с одной-единственной целью – полыхнуть так, как никогда прежде. Впервые я не боялась стихии, что породила меня. Словно невеста, я с трепетом и толикой безумия предвкушала приход своей любви, которая вот-вот накроет меня с головой. У меня не было времени позаботиться о Китарэ лучше, чем я смогла. Так он точно будет в безопасности.
Стоило мне оказаться на пороге собственного корпуса и с разбегу влететь в дом, как передо мной оказался Рэби. Выглядел он заспанным, но, конечно же, старательно делал вид, что не спал всю ночь.
– Смею заметить, уже рассвет… – Он попытался придать своему виду строгости, но тут же осекся. – Что?
– Идем! – рявкнула я, схватив его за руку и утаскивая к входу во внутренний дворик.
– Куда? Что ты… Эй! Я в одних штанах! – попытался он вырваться, но стоило моей руке сомкнуться на его ладони, как он тут же осекся, как-то по-особому прикрыв глаза и замерев посреди комнаты. – Как же давно… – невнятно пробормотал он, явно находясь где угодно в своих мыслях, но не здесь. На его губах заиграла блаженная улыбка, взгляд из-под опущенных ресниц стал отсутствующим и немного безумным.
– Соберись, не до того сейчас! – с силой ударила я его в грудь.
Рэби был элементалем, и несложно было догадаться, какой эффект на него мог произвести предстоящий всплеск. Все равно что годы голодавшему добраться до заветного стола, уставленного пищей.
Рэби напрягся всем телом, точно отчаянно пытаясь унять пробудившийся голод. На это у него ушло несколько драгоценных секунд, прежде чем без лишних вопросов он готов был следовать за мной, лишь бы я не отпускала его руки.
– Идем, идем, – бормотала я, открывая дверь, ведущую во внутренний двор, где находилась теле-портационная площадка. – Тот телепорт в Турий-ских лесах рабочий? Ты должен активировать его! И не смей говорить, что не знаешь как, я знаю, что знаешь! И энергии тебе теперь хватит: я чувствую, как ты пьешь меня.
Пожалуй, именно рука Рэби была тем самым ступором, который все еще сдерживал меня. Сам наставник выглядел так, словно хорошенько приложился к бутылке. Его смуглые щеки окрасил румянец, который сделал его кожу еще темнее. Взгляд был немного осоловелым и донельзя довольным. Морщинки на коже как-то подозрительно разгладились. Казалось, даже кожа на теле и сами мышцы стали более подтянутыми.
– Ха, конечно, – довольно захохотал он, –
