Блеск золота слепил глаза. Крышки откинуты потому, что золотые монеты не помещаются в сундуках. Золотом усыпан пол, Мрак наступал на золотые монеты и чувствовал, что золота ему по щиколотку, а кое-где и до середины голени...
— Аспард, — сказал он, — ты всё это видишь?
— Да, Ваше Величество, — прошептал Аспард потрясение. — Только мне чудится, что я сплю.
— Щас я тебя разбужу, — сказал Мрак зловеще. — Хошь?
Аспард посмотрел на огромные кулаки Его Величества, отшагнул в сторону.
— Нет, я лучше останусь в таком сне, — сказал он торопливо. — Если скажете, что не знали, что здесь лежит... не поверю!
— Не верь, — ответил Мрак скромно. — Но знаешь, звёзды говорят одно, снится другое... всё-таки я мог сомневаться, верно? Словом, зови своих орлов. Надо будет перетаскать это золотишко в казну. А то я уже днём не сплю, ночами не ем: всё думаю, чем платить армии в следующем месяце...
Он прошёлся в глубину пещеры. Аспард слабо крикнул в темноту позади себя, но, разрываясь между прямым приказом тцара и стремлением его охранять, решился на прямое нарушение: Мрак чувствовал его сопение за спиной, зато факел в руке Аспарда услужливо освещал дорогу.
Под ногой хрустнула мелкая кость, а другую ногу Мрак задержал в воздухе. Красноватый свет выхватил белые кости на полу. Чёрные тени заметались внутри рёберной клетки, но едва Мрак прикоснулся к ней, изогнутые кости обрушились на пол.
— Крупный был мужик, — сказал Мрак задумчиво. — А где одежа?
— Истлела, Ваше Величество, — ответил Аспард за спиной. — Как и доспехи.
— Наши кости крепче металла?
— Да, Ваше Величество.
— Видать, нелегкую долю нам уготовил Род.
Он нагнулся, тонкие косточки левой кисти сомкнулись на тусклом камешке треугольной формы, рассыпались при касании. Мрак взял камешек, оглядел, в одном уголке дырочка, явно же там была продета верёвочка или тонкая цепочка.
— Амулет, — пробурчал он. — Если бы амулеты помогали...
Он сунул его в карман, переступил через кости и остановился в удивлении. Прямо в стене тускло блестела металлом дверь. Но вроде бы и не дверь, а как будто дальше туннель просто залит металлом. С этой же стороны его красиво отшлифовали и даже начертали какие-то знаки. Трудно представить себе дверь такой формы и немалой, как чувствуется всеми фибрами, толщины. Если правы насчет Древних, которые и не люди вовсе, что понастроили, а потом ушли под землю, отгородились от людей, то именно за такой вот дверью и могут отсиживаться. У них наверняка что-то есть полезное для дома, для семьи, для хозяйства. Не какое-то уже привычное золото, а что-то тоже древнее...
— Ну, — сказал он с раздражением, — людей позвал? Ладно, я их сам пришлю. Жди. До утра чтоб всё перетаскали.
Аспард сказал всё тем же ликующим голосом, словно ему велели не таскать наверх сундуки с тяжелым металлом, а пировать с весёлыми девками:
— Да хоть и две ночи таскать! Не беспокойся, Ваше Величество! Если доверяешь, втроём всё переносим.
— Доверяю, но жилы не порвёте?
— Чем меньше народу будет знать, тем лучше.
— Да, — вздохнул Мрак, — мир таков. Но ты тут не задерживайся, понял? Покажешь откуда и куда таскать, я те щас ключ дам, а потом приходи в тронный. А то мне чё-то скучно там бывает.
Он ёрзал на троне, стараясь устроить зад поудобнее. Полчаса просидел, а как будто сутки на коне с каменной спиной скакал. К счастью, появился Аспард, исхудавший и бледный, как пастернак, он смотрел испуганными глазами, раздавленный великой ответственностью: ему доверили ключ от казны!
— Что-то со мной не то, — сказал Мрак задумчиво. — Никого выслушивать не хочется, поесть снова готов... Наверное, простудился?
— Не дай боги, — испугался Аспард.
— Что, мне уже простудиться низзя?
— Ваше Величество, — взмолился Аспард, — всем зя, только вот вам одному — не надо! Вы ж всю крышу подхватили и держите. Вам даже чихнуть нельзя, всё развалится!
Мрак смотрел исподлобья, мыслил, хоть и по-своему, вдруг тишину разорвал треск распахнувшейся двери. Вбежал запыхавшийся Квитка. Длинные полы яркого цветного халата развевались за ним, как крылья огромного мотылька.
— Ваше Величество!.. Ваше Величество!..
Аспард инстинктивно сделал движение загородить собой тцара. Мрак отодвинул его жестом, Квитка хватал ртом воздух.
— Ну, — сказал Мрак с неудовольствием, — эт я — Ваше Величество. Или — Его Величество, хрен вас поймешь... Чё, пожар?
— Да, Ваше Величество!.. Нет, Ваше Величество!.. Там привели настоящий пожар, Ваше Величество! Конь-огонь, Ваше Величество!.. Говорят, желают подарить только вам-с, Ваше...
Аспард не сдержался, присвистнул. Манмурт подскочил, зачем-то посмотрел в потолок, будто надеялся увидеть звёзды.
Мрак медленно воздел себя с трона, хотя на самом деле еле сдержался, чтобы не сойти с трона в лихом кувырке через голову. Оглядел всех орлиным взором, крякнул, повёл головой из стороны в сторону, и все разом присмирели.
— Звёзды не врут, — сказал он внушительно. — Кому воробья, кому — овцу, а Моему Величеству — коня. Тцар я или не тцар?
— Тцар, — раздались голоса со всех сторон. — Тцар, ого какой тцар!
— Тогда пошли принимать коня, — решил Мрак.
— Такому тцару могли бы и слона, — сказал кто-то льстиво.
На площади перед дворцом широким полукругом собрался народ. Даже на высокой стене, что опоясывает городскую площадь, часто поблескивало, это из-за каменных зубцов высунулись стражники. Аспард показал им кулак, там сделали вид, что снова смотрят на внешнюю сторону.
Мрак со ступеней озирал мир тцарственным взором. Перед дворцом, в трёх шагах от нижней мраморной ступени, казалось, полыхает жаркое пламя. Крупный ярко-красный жеребец, весь налитый огнём, перебирал ногами от избытка силы и желания понестись вскачь. Длинная оранжевая грива из жидкого злата трепетала по ветру, таким же слепяще оранжевым выглядел роскошный хвост. Грудь коня шире, чем у буйвола, а длинные мускулистые ноги заканчивались копытами, шириной с тарелки.
Самое дивное же, что повод заканчивался в сморщенной ладони сгорбленного старика. Старик был в старой латаной-перелатаной одежке, весь покрыт пылью, словно шёл по солнцепеку посреди дороги целые сутки.
При появлении Мрака народ разом выдохнул: «Тцар!», старик вздрогнул, Мрак начал неспешно спускаться по ступенькам. Глаза старика становились всё шире, брови поползли на лоб, а за ними полезли и выпученные глаза.
Мрак остановился на предпоследней ступени, так виднее всех вдаль, сказал по-державному отечески:
— Ну и чё те надобно, старче?..
Старик бросился на колени, поклонился, намереваясь стукнуться лбом о мостовую, но короткий повод не пустил, конь негодующе дернул головой, и старика вздёрнуло на ноги. Он начал часто-часто кланяться оттуда, наконец пролепетал задушенным голосом:
