Метродор сел на место, участники Совета переговаривались, царь думал, наконец он сказал:
– Заключения Метродора важны, мы должны подумать над сказанным, чтобы сделать правильные выводы. Спандуни, ты что-то хотел сказать?
Встал верховный жрец и тихим голосом сказал:
– Государь, в твоем царстве есть страшные силы, которые грозят разрушить все. Назревает что-то опасное, и это связано с вишапами-драконами, которые долго не беспокоили страну. Они просыпаются. Прорицатели явно указывают на эту темную силу.
– Драконы, которые всегда воспринимались нашим народом как олицетворение всего злого, похоже, из легенд перекочевали в нашу жизнь, не так ли Гнуни? – спросил Тигран.
– Да, государь, – сказал Гнуни. – Появились проблемы с поливной водой, пересыхают родники, участились бури, кое-где есть саранча.
– Все это признаки пробуждения драконов! – воскликнул Спандуни.
– Я всегда полагал, что драконы – это метафора сил зла и грозных явлений природы. Может быть, я ошибаюсь. В любом случае, мы обязаны, – царь обвел присутствующих пронизывающим взглядом, – следить, чтобы злые силы всегда были на привязи. Что будем делать?
– Твой защитник – бог Ваагн, – церемонно сказал Спандуни. – Его любит народ, так как этот бог, рожденный морем, посылает на землю благодатный дождь для урожая. Но у Ваагна есть еще одно достоинство – он может поражать драконов своим огненным мечом.
– Нам нужен этот меч! – воскликнул Артавазд.
Царь, посмотрев на сына, задумчиво произнес:
– Думаю, что драконы и признаки увядания царства, названные сегодня Метродором, это звенья одной цепи. Пока мы не победим драконов, армянский народ будет всегда в опасности. Гнуни, направь от меня дары в храмы бога Ваагна, надеюсь, бог нам поможет.
Царь встал с кресла, поднялись и все члены Совета. Уже выходя из зала, Тигран обернулся, посмотрел на Метродора и с улыбкой сказал:
– Ты, Метродор, смелый и умный человек. Обещаю прислушаться к твоим словам, но ты также талантливый и блестящий писатель, пишешь труд о моем правлении. Я хочу войти в историю как созидатель великой цивилизации.
Вечер опустился на Тигранакерт, в окнах дворца засветились огни, а в каждом зале, каждой комнате огромного комплекса зданий происходили таинственные события. В полутемном тронном зале у статуи льва встретились Васак и его подручный Багдасар.
– Багдасар, нужно достать карту проходов в горах на северо-западном направлении. – Васак говорил тихо, все время оглядываясь.
– Мой господин, все карты хранятся в военной библиотеке, которую охраняют четыре стражника круглосуточно, туда имеют доступ только люди Мамиконяна.
– Да, это проблема, но ведь иногда карты выносят из библиотеки?
– Выносят! И несут футляры с картами без охраны! – осенило Багдасара.
– Будь готов! Я дам знать, когда понесут на доклад нужную карту. Также нам нужно узнать систему связи и местоположение отрядов охраны горных проходов и перевалов.
– Васак, у меня есть свои люди в отделе костровой связи. За вознаграждение они поделятся информацией.
– Вот кошель с монетами. – Васак достал из кармана плаща и со звоном вложил в большую ладонь помощника тугой кошель. – Не скупись, трать драхмы!
– В почтовой службе могут быть проблемы. Сероп, ее начальник, очень принципиальный и несговорчивый. Как с ним быть?
– Если будет неуступчив, его надо оклеветать. Клевета неуязвима!
– Все сделаю, мой господин! Да помогут нам боги!
– Багдасар, я слышу шаги, уходи!
Неслышной походкой, оглядываясь, Багдасар удалился в темноту дворцовых переходов, а в зал вошел Гнуни. Подойдя к Васаку, он с подозрением спросил:
– Васак, мне показалось, что я слышал разговор. Кто здесь был?
– Гнуни, дорогой, здесь никого не было!
– Я слышал звон монет!
– Наверное, ветер перебирал листочки золотого венка статуи.
– Что же ты делаешь в такой час в тронном зале?
– Я, мой друг, размышляю о словах Тиграна: «Я хочу войти в историю как созидатель великой цивилизации». Кстати, а ты что здесь делаешь?
– Я иду к Мамиконяну обсудить, где лучше поставить засады для тех, кто мечтает уничтожить нашу державу.
– Дорогой Гнуни, драконы – вот главная опасность для государства!
– Главная, потому, что маловероятная? – с ехидством спросил Гнуни.
– Она главная, потому что она быстрее уничтожит царство, чем мифическая опасность со стороны Рима.
– Иногда мне кажется, что цель твоей дипломатии уничтожить мир!
– Друг мой, – Васак поднял бровь, – задача дипломата превращать острые стрелы и пики в безобидные шипы розы, а уж для шипов у нас всегда найдутся садовые ножницы.
– Усохшие розы подрезай – не подрезай, омолодить не удастся!
– О, дипломаты знают способ, как оживить увядшие цветы, – произнес Васак.
– Только помни, Васак, дикие розы не вянут!
С ненавистью посмотрев друг на друга, они разошлись в разные стороны.
Аревик, держа в руках медный масляный светильник, шла по коридорам дворца в покои Тиграна. Этот путь она проделывала каждый день и знала все закоулки большого здания. Дворцовая стража привыкла видеть необыкновенно красивую девушку, и добрые взгляды солдат провожали ее почти на всем протяжении пути. Проходя мимо покоев царицы, она заметила человеческую тень. Сердце Аревик замерло, она прижалась к стене и позвала:
– Кто там?
Ответа не последовало, но она почувствовала движение воздуха, услышала шуршание плаща, и в свете трепещущего огонька светильника увидела человека в черном, который приближался к ней, замахиваясь рукой, в которой блеснуло лезвие кинжала. Чувство страха заставило ее сердце учащенно биться в груди, разум говорил, что надо кричать, но страх сковал и подавил любые возможности к сопротивлению, в том числе не позволяя просто позвать на помощь. Светильник с грохотом упал на пол, продолжая гореть, а страшная тень, увеличиваясь в размерах, подступала к Аревик.
Вот убийца, довольно крупный мужчина с лицом, закрытым платком, уже рядом с ней; широко раскрытыми глазами она видит клинок, который неумолимо приближается к ее груди; вихрем пронеслась другая тень; удар кинжала о кинжал, и оружие убийцы выбито из его руки; оно со звоном падает на каменный пол. В следующее мгновение по лицу нападавшего прошлось лезвие острого ножа, порезав ему щеку, и это заставило убийцу сначала запаниковать, схватиться рукой за лицо, обагренное кровью, а потом, видимо вспомнив о своей задаче, снова броситься к Аревик, но в этот момент он получил сильный удар ногой в лицо. Забыв о порезе и об Аревик, он начал атаку на тень, пытаясь нанести прямой удар кулаком в голову, но невидимый защитник девушки, предвидя направление движения человека в плаще, уже ждал и обернул его выпад к своему преимуществу. Тень мгновенно напала, и мужчина в черном плаще, получив мощный удар в живот, отлетел к противоположной стене, но быстро поднялся и, зажимая рану на лице рукой, побежал прочь по коридору.
Аревик, не помня себя от страха и задыхаясь от пережитого ужаса, посмотрела на спасителя, но тень растаяла в воздухе так же быстро, как и появилась. Девушка, немного придя в себя, побежала по длинному коридору дворца к покоям Тиграна. Пробежав мимо удивленной охраны, она ворвалась в комнаты, занимаемые царем, и бросилась в кресло. До конца не понимая, что произошло, Аревик, потрясенная случившимся, сидела бледная и испуганная. Такой ее застал Тигран, когда вошел в эту комнату.
– Что случилось, мое солнышко?
– Мой повелитель, прости меня, я всего лишь хочу любить тебя, быть всегда с тобой рядом, сделать твою жизнь счастливой!
Ее эмоциональные переживания передались Тиграну. Он заглянул в ее глаза и увидел глубоко внутри своей возлюбленной страх и ужас, которые ее охватили.
– Расскажи, что случилось!
– Я шла к тебе, как обычно. Кто-то пытался убить меня кинжалом, но ему помешали, и преступник убежал.
– Кто это был?
– Я не знаю.
Потрясенный Тигран позвал начальника караула. Дав указания, он взглянул на Аревик и увидел несколько капель крови на ее платье:
– Ты не ранена, милая?
– Нет, это не моя кровь.
– Успокойся, все позади. Я не дам тебя в обиду, отныне охрана гарема будет усилена, а тебя будут всегда сопровождать два евнуха.
Бережно притянув ее к себе, он нежно поцеловал Аревик, и его поцелуй и ласковые объятия постепенно успокоили девушку.
– Ты для меня дороже всего на свете – говорил он.
– Твои чувства ко мне искренние, – вторила она ему.
Чувственное очарование Аревик как совершенного произведения природы вдохновляло Тиграна и приносило ему неописуемое удовольствие, а ее печаль или улыбка вызывали ощущение прикосновения к непостижимой тайне прекрасного и желание обладать этим божественным созданием.
В другом конце дворца Гнуни ходил по кабинету Мамиконяна и говорил:
