Формальная – и личная – верность Рыкова принадлежала вдовствующей графине Форкосиган, а не вице-королеве Сергияра. Ну, точнее, сейчас – графу Майлзу, номинально. Но Рык был из числа тех оруженосцев, которых Эйрел увез с собою, получив назначение вице-королем, а с Майлзом работал редко и почти не знал его. Он привез сюда жену и четверых детей-подростков; последние легко приспособились к Сергияру и теперь, уже взрослыми, остались здесь жить. Вот почему Рык и его жена попросились обратно на Сергияр вместе с овдовевшей Корделией, и Майлз с готовностью последовал совету своей матери и удовлетворил их просьбу.
В особняке Форкосиганов Рык появился примерно к середине пребывания Эйрела в должности премьер-министра, когда Оливер уже стал неизменной частью их дома. Командир и собратья-оруженосцы аккуратно ввели его в курс дела относительно особых мер безопасности, вызываемых трехсторонним супружеством Форкосиганов – уже тогда Корделия признала Оливера именно своим со-супругом во всем, кроме этого названия, бетанского термина, который ни она, ни Эйрел не употребляли. Какой бы шок по меркам старого Барраяра Рыков тогда ни испытал, он ничем его не выдал (по крайней мере, Корделии) и быстро вписался в распорядок особняка. В те времена у всех и так хватало более насущных предметов для беспокойства.
– Что касается этих выходных… – начал Рык. – Вы позволите мне говорить свободно, миледи?
– Если ты не говорил свободно последние двадцать лет, для меня это новость. – Но все же она ему кивнула.
– Это не должно быть моим делом, но все-таки касается и меня. По крайней мере, внешняя сторона.
Она глубоко вдохнула, набираясь терпения.
– Согласна.
– Было ли это разовое событие, или оно будет иметь продолжение? Произойдет ли возобновление прежней, гм, системы?
Не совсем тот вопрос, который задавал Оливер, но неудобно схожий. «Барраярцы!»
– Я надеюсь, будет иметь. Что касается прежней системы… я не уверена, что можно называть это системой, если меры конспирации сводятся к действиям одного-единственного оруженосца. Это делает все для тебя труднее или легче?
– Я пока не знаю, миледи. А продолжение вплоть до чего?
– Я думаю, никто из нас двоих пока тоже не знает – Она серьезно подумала и прибавила: – Хотя для меня это не превратится в традиционное замужество в барраярском стиле. Это не… не упрек в сторону Оливера, но просто… нет.
Он коротко кивнул ей. «Достаточно честно».
– Смотри, это не потому, что Оливер…. Ну, не знаю. Это не то, как если бы я спуталась с парнишкой-садовником, или, или… цетагандийским шпионом или что-то вроде. Он – респектабельный барраярский офицер в очень высоких чинах, который был нам добрым другом двадцать три года. Даже поборники Периода Изоляции назвали бы это «подходящей связью».
– Солдаты зовут его «джентльмен Джоул».
Корделия рассмеялась:
– Да ну? Что ж, я как-то слышала от него реплику: «Никогда нельзя начинать войну на вечеринке с коктейлями просто по случайности». Леди Элис, без сомнения, согласилась бы с ним.
– Хотя он родился простолюдином.
– Как и я.
Он склонил голову, мол, «факт неоспорим, и все же …».
– Бетанцы... это не то же самое.
– Простолюдин, как и ты, если на то пошло.
Казалось, ее непонимание слегка его раздражало.
– Я пытаюсь сформулировать кое-что иное, миледи. Не «что я сам думаю», но «что подумают другие люди». Как только – если – кто-нибудь узнает, что между вами что-то есть, они начнут задумываться, а как долго все тянется.
– Так же, как гадают про бедных Саймона с Элис? Пока мое «что-то» тянется всего два выходных дня. – «И чудесные же были выходные!» – И это верно в любом смысле, который хоть как-то важен.
Он вздохнул, набираясь терпения:
– М'лорд часто бывал неосторожен. Нас это не радовало.
Корделия покачала головой:
– В списке самых смертоносных политических секретов Барраяра, которые мы с ним хранили много лет, этот небольшой – личный – вопрос – не входил даже в первую пятерку. – Она наморщила лоб, припоминая то, что давно прошло: – Десятку. – Подумала еще секунду и поправилась: – Пятнадцать.
Он приподнял брови:
– Вижу ваши пятнадцать и поднимаю до двадцати.
Она пожала плечами, чуть улыбнувшись:
– На двадцати придется сбросить. – Она вздохнула – Хорошо, Рык. Если все эти гипотетические люди подойдут к тебе, действуй по той же схеме, что и всегда. Слухи нельзя ни подтверждать, ни отрицать, ни вообще признавать, что ты о них знаешь. Иное бесполезно, поскольку люди все равно верят в то, во что им хочется, черт побери!
Рык дернулся или, как минимум, вздрогнул.
– Все это – никакой не кризис, ни настоящий, ни подстроенный! – негодовала Корделия. – Любая вдова или вдовец может снова найти себе кого-то, или… – что-то, после того, как пройдет полагающееся время. И обычно друзья радуются за них.
– Отнюдь не все у вас в друзьях, миледи.
Она подняла ладони, то ли отмахиваясь, то ли признавая поражение.
– Я отказываюсь устраивать по этому вопросу бетанское голосование. – Она положила обе ладони плашмя на стол. – Пока это в высшей степени гипотетическая ситуация. Так что держи ухо востро, как обычно, а если услышишь что-нибудь существенное, что, по твоему мнению, мне следует знать, приди и расскажи. Предпочтительно в уединенном месте, если в ответ на эти новости я могу заорать.
Он коротко кивнул.
Она вдруг подумала, а что, если его очевидное беспокойство является личным в той же степени, что и профессиональным?
– Ты знаешь, с тех пор, как медики признали эти шесть эмбрионов годными и способными развиться в детей, я планирую уйти в отставку со своего поста в течение года. – Корделия по необходимости посвятила оруженосца Рыков в эту тайну в тот момент, как забрала на Барраяре криоконтейнер. Хотя она не рассказывала ему про дополнительное предложение, которое сделала Оливеру несколько позже. Вряд ли это вообще когда-либо будет его делом.
Он снова кивнул.
– К тому времени у тебя будет выбор: выйти в отставку со службы нашей семье или служить дальше в моем собственном доме. Хотя он, конечно, окажется меньше и скучнее, чем нынешний цирк, – «я надеюсь». – Но, если вы только захотите, под моей крышей для вас всегда найдется место.
Под этим «вы» имелся в виду он сам и его жена, хотя матушка Рыкова имела собственную профессию – она сейчас работала учительницей в начальной школе Каринбурга. Такой специалист пригодится везде, невольно подумала Корделия. Она могла бы назвать десяток школ за пределами столицы, которые пошли бы на убийство ради еще одного учителя и регулярно заваливали офис вице-королевства петициями на этот счет.
