планету, куда-то улетели, они напали на оставшихся, одолели их в бою и взяли много пленных. Среди них были медики, ученые, механики, инженеры – одним словом, гражданские специалисты. Сражение, по большому счету, дали одни только военные, и вот из них не выжил никто. Клиссам досталось все: склады с оружием и припасами, топливо, жилые модули пришельцев, техника…
Рамерих в конце концов согласился не мешать и даже обещал выдать нам инструменты и опытных помощников, но только при одном условии. За это мы должны были спуститься к Корням Мира, в пещеру Великого Червя и рассказать ему о тех бедствиях, что терпят клиссы.
Самая большая ценность в пустыне, объяснил нам вождь – это запас воды. И если раньше бассейны пещерных селений клиссов были полны до краев, то теперь от запасов живительной влаги остались лишь жалкие крохи. Стотысячное племя уже несколько лет подряд вынуждено на всем экономить, урожаи грибов и съедобного мха с каждым годом уменьшаются, поголовье скота падает, дети часто болеют. Еще немного, и их ждет голод.
Испокон веков питавшие их резервуары подземные реки почти иссякли, а где искать новые источники – клиссы не знали. Не могли им помочь и пленные: по глупой случайности единственный среди них гидролог погиб во время битвы. Оставалось последнее средство – воззвать к милости богов.
Великий Червь, как нетрудно догадаться, как раз и был богом, сошедшим некогда с небес и поселившимся в недрах гигантского подземного лабиринта. Клиссы много раз приносили богатые дары ко входу в его жилище, чтобы он вернул им воду, но Червь, как видно, спал и не слышал их мольб.
Ворота в пещеру божества были слишком узкими, громоздкие клиссы не могли в них протиснуться, а Скитальцам они не доверяли. Те не раз предлагали расширить проход с помощью взрывчатки, но виданное ли дело – тревожить камни священного храма! И уж тем более глупо отправлять с просьбой к богу вчерашних врагов. Кто их знает, что они могут наплести Великому! Мы-то, по крайней мере, не посягали на их земли…
Клиссы подробно объяснили нам, где поворачивать и каких коридоров избегать и даже выдали карту, так что шли мы довольно уверенно. Впрочем, наличие карты ничуть не мешало Борку рисовать на стенах путеводные знаки. Я же, в свою очередь, настоял, чтобы нам позволили приготовиться как следует и взять с собой побольше припасов, хотя Рамерих и убеждал, что путь совершенно безопасен и занимает не больше одного шу. Может, конечно, все так и есть, вот только один мой знакомый грибник умудрился однажды потеряться в километре от собственного дома, два дня плутал по лесу и чуть не умер от обезвоживания. Осторожность никогда не помешает. Тем более, что скафандры отстоять так и не удалось, и теперь мы каждую минуту рисковали подцепить какую-нибудь неизвестную заразу.
Интересно, думал я, шагая в хвосте колонны, кто и когда пробил все эти тоннели? И откуда бы клиссам так хорошо знать лабиринт подземных ходов, если никто из них здесь раньше не бывал? Сплошные загадки!
А еще мне было интересно, что же мы найдем там, внизу, когда пройдем весь путь до конца. Давно заброшенный дикарский храм, скелет какого-нибудь древнего чудовища, принятого клиссами за бога, или просто груду камней, преграждающую проход? Ах, да, и что потом говорить Рамериху? В Великого Червя мне, естественно, совсем не верилось.
Мы шли и шли. Свет разгорался все ярче, испускавшие его хрупкие грибы росли чем глубже, тем гуще. На последнем отрезке пути они покрывали ковром даже русло реки, и вода у нас под ногами мерцала красным. Когда мы только спускались в лабиринт, я здорово замерз, но здесь, глубоко под землей было до одури жарко. Пот катился по спине и разъедал глаза, я ощущал себя будто в парной.
Разговоры как-то сами собой смолкли. Борк плелся, опустив голову, и был мрачнее тучи. Тайра шептала что-то на зордском. По-моему, это была молитва. А я в какой-то момент вдруг осознал, что боюсь до чертиков и очень хочу побежать назад, наверх, к свету и свежему воздуху. Удержаться от этого поступка оказалось нелегко.
Каждый новый шаг давался мне все тяжелее, рюкзак ужасно давил на плечи. Я брел как в тумане, ноги налились свинцом, не хватало дыхания. Воздух касался густым, будто кисель. До цели оставалось совсем чуть-чуть, но лабиринт словно бы не хотел пускать нас дальше. Из последних сил я протянул руку и крепко сжал ладонь Тайры. Женщина чуть не подпрыгнула от неожиданности, а потом облегченно рассмеялась.
– Ох, Андрей, ну ты меня и напугал!
И сразу же пропала гнетущая тяжесть, а тело вновь наполнилось силой. Даже дышать как будто стало легче. Мы ведь и прошагали-то, прикинул я быстро, каких-нибудь пять-семь километров, не больше, не встретив по пути никаких трудностей. Откуда бы взяться этой дикой усталости, этому непонятному страху? Да, жарко, да, душно, но все это можно вытерпеть. Конец пути уже совсем близок! Я тоже засмеялся и отчего-то долго не мог остановиться. Глядя на нас, хохочущих, как два идиота, повеселел и Борк. За последний поворот мы выходили в приподнятом настроении.
В лицо внезапно дохнуло свежестью, и перед нашими глазами открылась пещера каких-то совершенно непредставимых размеров. Самая ближняя от нас стена едва угадывалась вдали, о наличии остальных можно было только догадываться. А еще все это гигантское помещение было затоплено. Наш путь к Корням Мира завершился на высоком обрывистом берегу.
Красные в свете грибов волны медленно накатывались, облизывали камень утеса и вновь отступали. Словно море на закате, подумал я, зачарованный величественным зрелищем.
А потом вода вдруг забурлила, вспенилась, и не успели мы глазом моргнуть, как со дна водоема, поднимая огромные волны, всплыло гигантское существо, действительно заслуживающее эпитета Великий.
Но только не Червь. Дракон.
Глава 7. Цвет музыки
Я отпрянул назад, не удержал равновесие и упал. А прежде, чем успел снова подняться, дракон заговорил. Его угольно-черная кожа влажно блестела, с длинных усов стекала вода, рога, казалось, подпирали свод пещеры, а четыре желтых глаза горели, будто фонари. В клыкастой пасти извивался длинный раздвоенный язык. Крыльев у дракона не было, зато по обеим сторонам могучей шеи я заметил жаберные щели.
– Вы пришли, – сказал он необычайно низким голосом, и гулкое эхо повторило его слова. – Но вы не те, кого я ждал.
– Надо бежать, – прохрипел Борк,
