По дороге домой они попали под сильный дождь и промокли насквозь за несколько минут. Дожди на Тибере всегда шли ночью и прекращались задолго до утра. Вернувшись, они искупались в бассейне, который находился во дворе дома. Когда дождь перестал, танцевали на мраморной площадке под настоящую громкую музыку. Впрочем, «громкая» музыка звучала тихо, чтобы не нервировать возможных обитателей ближайших домов.
— Где ты взяла эту запись? — спросил Денисов.
— В баре, там этим добром торгуют вполне легально, — ответила она. — А что с твоим носом? Ты как-то странно говоришь.
— Насморк, наверное. Мы ведь попали под дождь.
— Бедные земляне! До сих пор болеете! У нас этого давно нет. На Тибере нет лекарств от насморка. Так что выздоравливай как хочешь. Насколько я понимаю, это не опасно?
— Не опасно, — ответил Денисов. — Но для выздоровления мне нужно тепло. Прижмись ко мне крепче.
— Я бы прижалась, но ты танцуешь, как слон. Боюсь, что ты меня задавишь.
Вскоре музыка стала раздражать своими надоедливыми повторами. Мелодия была резкой и довольно примитивной. Совсем не похожа на популярные земные мелодии.
Все пошли спать на веранду. Спали долго, до полудня. Их разбудил Том, который принес завтрак.
— Том, ты почему всё время молчишь? — спросила Йец.
— Хороший раб не должен разговаривать, пока к нему не обращаются.
— А почему смотришь вниз?
— Хороший раб не должен смотреть на госпожу, когда она едва одета.
Йец запахнула халатик.
— Предрассудки, — сказала она. — Можешь смотреть куда хочешь и говорить что хочешь. Если тебе что-то нужно, попроси меня. У тебя есть какие-нибудь просьбы?
— Да, — ответил Том. — Хочу послушать ту музыку, которая звучала ночью.
— Только не это. Это не просто музыка, это слабая наркотическая дрянь. У меня до сих пор от нее голова трещит.
Из дома донесся странный звук.
— Что это? — Она прислушалась.
— Звонит телефон, — ответил Том.
— Телефон? Похоже на птичье чириканье.
— Нет, это телефон, — возразил Том. — С утра уже звонили дважды, спрашивали вас. Но я сказал, что вы спите.
— Наверное, звонят соседи, чтобы поругаться из-за музыки, которая играла всю ночь, — Денисов еле поднялся с постели. — Похоже, что я и впрямь заболел. У вас действительно нет никаких лекарств?
— Нет, никаких. Если разболеешься совсем, робот-паук поставит тебя на ноги, — ответила она и обратилась к Тому: — Почему ты решил, что звонили мне?
— Потому что спрашивали именно вас, госпожа, — ответил Том. — Один и тот же мужской голос.
* * *
Девушка вошла в комнату. Капитан стоял у телефона и держал трубку.
— Это тебя, Йец. Хотя я не очень понял. Я еще не совсем хорошо понимаю язык.
Она взяла трубку. Незнакомый мужской голос говорил на диалекте Цери, что само по себе кое-что значило. На Тибере один язык, но восемнадцать диалектов. Каждый диалект соответствовал определенному эмоциональному настрою.
— Я всё поняла, — резко ответила она. — А теперь выслушай и ты меня. Мне наплевать, кому это не нравится. Я буду делать то, что хочу, как хочу, где хочу и когда хочу. И пусть кто-то попробует мне помешать!
Она бросила трубку.
— Браво! — произнес Денисов, как раз появившийся в комнате. — Ты была великолепна. Кто звонил?
— Не имею понятия. Вчера в баре мы кому-то наступили на мозоль.
— Но это же была всего лишь мелкая потасовка. Даже дракой ее нельзя назвать.
— При чем тут твоя драка?
— Тогда в чем дело?
— Кому-то очень не понравились мои расспросы. И этот кто-то быль столь настойчив, что выяснил, где я остановилась и какой номер телефона в этом доме. Как вам это?
— Отлично, — сказал Капитан. — Даже лучше, чем я предполагал. Этот человек угрожал тебе?
— Скорее, он пытался оскорбить меня. В основном, он использовал грязные слова, из которых диалект Цери состоит почти наполовину.
— Что конкретного он сказал?
— Да почти ничего. Сказал, что если буду приставать к людям с расспросами, мне быстро заткнут рот. Еще он сказал, что мне не поможет и тот грязный алиен, которого я повсюду таскаю с собой для защиты. На него тоже управа найдется. Он имел в виду тебя. И что теперь?
— Надеюсь, что ты не прекратишь свои расспросы, — предположил Капитан.
— Ни за что!
— Тогда всё в порядке. Что ты собиралась делать сегодня?
— Пойду на рынок и куплю копченой рыбы. Сто лет не ела настоящей копченой рыбы. Кроме того, рынок такое место, где можно поговорить со многими людьми.
— Я пойду с тобой, — встрял Денисов.
— Не нужно. Оставайся дома и выздоравливай.
— А кто тебя будет охранять?
— Обойдусь. Со мной не станут разговаривать, если за моей спиной стоит огромный телохранитель из чужих. Понятно?
— Пусть идет одна. Так и вправду будет лучше, — сказал Капитан Денисову. — Она ничего не узнает, если ты будешь торчать рядом.
* * *
Йец надела темные очки с виртуальной картой города, которая проецировалась прямо в зрачок, взяла немного денег и вышла.
Деньги всё еще имели хождение на Тибере. Хотя большинство крупных городов были полностью заброшены и лишь частично разграблены и каждый желающий мог найти там достаточно всякого добра, деньги по-прежнему использовались для покупки продуктов, одежды и прочих мелочей. Ценность денег была условной, потому что можно было легко собрать определенную сумму, обшарив пустые квартиры. Люди всё еще цеплялись за них, скорее по привычке, чем по необходимости.
Йец шла по пустой улице. Под ногами пыль и песок, сквозь который пробивалась трава. Посредине улицы протоптана узкая тропинка. Вдали шла женщина в зеленом платье, возможно, она тоже шла к рынку.
Постепенно людей становилось больше. Рынок находился в центре города.
Единственное место, где еще можно было купить продукты. Сюда съезжались последние оставшиеся в живых жители деревень. У края рынка расположились фруктовые ряды, чуть дальше — мясные; мясо животных было так нежно, что его обычно ели сырым.
А вот и рыбные ряды. Йец быстро и со знанием дела выбрала то, что хотела. Рыбина была увесистая. Затем подошла к точильщику ножей.
— Мне нужен нож. Хороший нож, — сказала она.
— Плохих у меня не бывает, — ответил худой и загорелый старик. Его руки до самых локтей были цвета копченой рыбы, но из-под рукавов виднелись полоски белой кожи. — Вам нужен нож для кухни?
— Нет. Для самообороны.
— Есть у меня такой, могу продать, но… — протянул старик, — … программного обеспечения нет. А его вам не продаст никто.
