Пахнуло мхом, стоячей водой и гниющей ветошью. Под потолком забилась летучая мышь, которая не решилась выпорхнуть и застыла на месте, пуча глаза бусинки и открывая зубатый рот.
“Заночую здесь. А завтра пойду в деревню”.
В единственной комнате царил мрак. Темнота скрадывала предметы, оставив только силуэты.
Он устало сел на стоявшую у стены лавку. Ноги гудели от ходьбы. Каждая мышца отдавалась болью. Желудок сводило от голода, но припасов не было. В планы контрабандиста не входила многочасовая прогулка по лесу. Он прислонился к бревенчатой стене и посмотрел в потолок. Пошарил по карманам. Вытащил фонарик, включил его и поставил на стол. Осмотрелся.
Убранство сторожки было скудным. Потрескавшаяся печь в углу, несколько пустых полок вдоль стен. Под потолком висели пучки пыльных рассохшихся трав. Широкая лавка растянулась у занавешенной грязной тряпкой окна. Большой стол когда-то был добротным, но кто-то однажды сломал его и наскоро скрепил ножки со столешницей длинными темными гвоздями.
Но это контрабандист заметил мельком. Все мое внимание привлекло то, что он поначалу принял за мешок. Но на полу сидела девушка. Руки ее были заведены за спину, а ноги туго связаны на лодыжках толстой веревкой. Она подняла голову, сжавшись и со страхом глядя на ночного гостя. Красивая, тонкокостная, с аккуратным носиком, пухлыми губами и длинными ресницами, отбрасывающими кружевные тени на бледные щеки. Правда, красивое лицо портили кровоподтеки и ссадины. Сарафан был изорван и болтался лохмотьями.
— Сжалься, незнакомец, — попросила она тонким голосом. — Развяжи меня.
— Ты как здесь очутилась? — только и смог выдавить из себя потрясенный контрабандист.
— По лесу гуляла, грибы собирала. А налетели лихие люди и притащили сюда.
Она снова всхлипнула. и попыталась что-то сказать. Но язык подвёл несчастную.
Контрабандист взглянул на нее. Но теперь, в глазах парня мелькнул совсем другой интерес:
— Интересная история, — протянул он и встал с лавки. — Знаешь байку про глухомань?
Девушка сглотнула и замотала головой.
— Так вот. Едет мужик по лесу, и вдруг, на дорогу девушка выбегает. Одежда разорвана, рожа разбита. Сама трясется вся. И просит жалобным таким голосочком: увези меня отсюда, мужик. Ну, тот и спрашивает: а что с тобой приключилось-то, красавица? Та и отвечает: да завезли меня в лес подонки надругались и бросили. Я и кричала, и на помощь звала. А тут такая глухомань. Ну мужик и уточняет: глухомань, говоришь?
Он хохотнул, довольный собственной шутке. Подошел вплотную к девушке, присел напротив, с интересом рассматривая добычу. На бастарда или аристо пленница похожа не была.
“Красивая. Отмыть ее, да раны залечить. Такую и продать можно. И заплатят за нее куда больше, чем за товар. На Востоке таких любят. Там полно всяких извращенцев. С руками оторвут в гарем. Мистики сломают ее как личность и превратят в красивую и послушную куклу для развлечений”.
За спиной прошелестел порыв ветра, поднимая с пола десной мусор. Спина пошла мурашками. И Василий обернулся. И в этот момент, стоявший на столе фонарь с глухим стуком упал на пол и покатился. И луч света погас.
— Черт.
Василий вытащил из кармана зажигалку, попытался ее зажечь. Но вышло у него это не сразу. А когда маленький огонек разогнал мрак, Василий отшатнулся и сел на пол. Вместо девушки у стены сидела грязная баба в сером изодранном сарафане. Высокая, ссутулившаяся, с длинными руками. Ее лицо было изрезано глубокими морщинами. А на кончике длинного крючковатого носа красовалась большая бородавка. Спутанные седые волосы свисали редкой паклей. А еще, на кривом лице был только один глаз. Веревок видно не было.
Она протянула руки. И Василий заметил, что длинные пальцы заканчиваются огромными, как у медведя когтями. Ими она и схватила парня за плечи. Василий вскрикнул, когда неожиданно сильные пальцы впились в кожу, пробив толстую куртку. Приблизила лицо. И Старцев заметил, что теперь она смотрит на него, как на добычу.
— А вот про глухомань, ты был прав. Хоть кричи, хоть не кричи — все одно никто не услышит.
Голос у нее был похож на хриплый змеиный шепот, продирающий до самой души.
Она повернула голову и одним движением губ задула зажигалку. А затем, в темноте послышался истошный крик. И довольный смех, который эхом разнесся по лесу, распугивая птиц.
Глава 17. Посиделки
Марья уже встречала нас у ворот. И судя по виду, настоятельница была недовольна. А за спиной женщины маячили обеспокоенные чем-то Муромцева, Алешина и Микулин. А рядом с ними, с задумчивым видом стояла Лада.
Заметив нас, Марья поджала губы и грозно свела брови к переносице:
— Надеюсь, за время прогулки по лесу вы успели придумать внятное оправдание, почему отстали от группы?
— На князя Святогорова напал болотник, — просто ответил Волков. — А я решил Никите помочь.
— Иначе я утонул бы в трясине, — добавил я. — Так что он спас мне жизнь.
Марья открыла было рот, чтобы что-то ответить на это заявление, но Лесник шагнул вперед:
— Мне нужно с вами поговорить, — прервал ее он. Взял девушку за локоть и отвел в сторону:
— Наедине.
Едва они скрылись в холле, троица подошла ко мне:
— Слава Спасителю ты жив, — выдохнула Виктория.
Лада неожиданно молча обняла меня. И прошептала на ухо:
— Зачем ты сошел с тропы?
— Я не… — начал было, но девушка меня оборвала.
— Я видела, как ты отстал. Но не стала сдавать тебя Марье.
— Спасибо, — только и смог произнести я.
— Благодарю, вас, что спасли нашего друга, — Микулин подошел к стоявшему в стороне Волкову. — Уж не знаю, как вам двоим удалось одолеть болотника…
— С болотником бился только Сергей, — покаялся я. — Гад оглушил меня. А потом притравил ядом.
Стоявшая рядом Алешина удивленно подняла брови:
— Вот как? — с интересом спросила она. — А ты не так прост.
Вместо ответа, Волков усмехнулся и опустил взгляд. А затем отвел меня в сторону:
— Пока наша гарпия-надзиратель улетела, нам нужно согласовать показания, — воровато осмотревшись начал он. — Предлагаю следующее: ты отстал от группы, и болотник зачаровал тебя иллюзией. Ты пошел к топи, но тут появился я и мы вступили в бой.
Я только кивнул. Показания и правда должны совпадать. Иначе, Марья, которую Волков любовно окрестил гарпией, начнет задавать ненужные вопросы.
— Остальное ты не помнишь, — продолжил Сергей. — После яда болотника у тебя напрочь отшибло память.
— Отлично.
Волков кивнул и вернулся к товарищам, которые подозрительно поглядывали в нашу сторону. Но подходить и подслушивать не стали.
Мы подошли к группе вовремя. Лесник как раз вышел из кампуса, а через секунду прозвонил колокол, оповещающий нас об экстренном сборе.
— Спасибо, что помогли, — еще раз поблагодарил я Лесника, когда мы поравнялись. Тот только кивнул и поклонился, прикоснувшись пальцами к краям шляпы.
В этот раз мы пришли на сбор первыми. И несколько минут дожидались остальных учеников, которые выползали из комнат и строились в холле.
— С сегодняшнего дня, практические занятия в Лихолесье приостановлены, — начала Марья, как только все заняли места в строю. — Посещение леса запрещено даже в сопровождении наставников. За нарушение этого правила последует отчисление.
Я рассматривал настоятельницу, которая прохаживалась вдоль строя. Видимо, новости Лесника здорово ее обеспокоили. Интересно, она знала о том, что леший был убит и дороги перепутаны? Вряд ли. Иначе мы бы не пошли на эту прогулку. И я не заметил висевший на ветке клочок от куртки. Стоп!!!
Я осторожно спрятал руку в карман, и нащупал кусок ткани.
— Разойтись! — скомандовала Марья, и студенты потянулись к лестнице. Я же отстал от группы и подошел к Марье:
— Мне нужно с вами поговорить, — тихо попросил я.
