— Думаю, он сюда и ехать-то не хотел, — добавил я. — Просто Каган ему это поручил и деваться было некуда. Хочешь, не хочешь — ехать надо. А то ведь как может выйти — сегодня твоим врагам головы рубят, а завтра за неподчинение тебе ее оттяпают.
— При этом свой интерес он соблюл, — отметил Голд. — Ненужную поездку он обратил в свою пользу, выбив приоритетное право на закупки оружия. Молодец. Выглядит экзотично, умело изображает экстравагантность, но при этом он очень, очень умен. А потому — опасен. Марика, это твой клиент, теперь уже без вариантов.
— А Каган? — требовательно спросила девушка.
— Каган не в счет, — отмахнулся Голд. — Его и без нас приберут, надо думать — в день великой битвы. Я бы сработал именно так. Заготовленная импровизация, заранее подготовленная засада, несколько очередей из автоматов, одна пулеметная — и Каган мертв. Или что-то в этом роде.
— После чего можно начинать рвать на себе бороду, орать: «Засада! Подлые атомщики, они испугались открытого боя и коварно убили нашего лидера! Не сберегли мы тебя, папаша всенародный», — понятливо продолжил я. — После следует перейти к речам о том, что месть будет страшна, а там и до престола рукой подать.
— Именно, — щелкнул пальцами Голд. — Каган сам вырыл себе могилу своими поступками. Впрочем, полагаю, что даже не учуди он с этим письмом, все равно что-то да случилось бы. Может — наемный убийца, а может — яд. Масса вариантов, а итог один — Каган обречен. Да, угадайте, что Асланбек у меня тихонько попросил привезти с грузом оружия?
— Снайперскую винтовку, — фыркнула Настя. — Чего тут гадать?
— Не-а, — Голд помахал пальцем. — Взрывчатку, если есть. Мол — самое эффективное средство против «атомщиков». И ведь даже не врал. Я так думаю, он тоннели хочет взорвать после побоища, когда те уйдут на свои территории, чтобы отсечь их от степи. Можно их, конечно, и засыпать, но это долго и муторно. Взорвать — проще. Молодец, да? Повторюсь — он Кагана уже списал, он думает на перспективу.
— Потом он укрепит власть, а потом сделает то, о чем говорил, — мозаика в моей голове продолжала складываться. — Придет под наши стены.
— Нехороший человек, — вздохнул Жека.
— Не то слово, — покивал Голд. — Но убивать его надо очень по уму, то есть — в нужное время и в нужном месте. Предлагаю подумать, как нам такое место и время подгадать. У меня вот есть мыслишка.
— Она у всех тут одна и та же, эта мыслишка, — насмешливо сказала Настя.
— За всех не говори, — попросил ее Ювелир. — Мне стыдно, но у меня мыслей на этот счет нет. Голд, давай не будем усложнять. Говори уже.
И Голд начал излагать свое предложение, ничем не отличающееся от того, что пришло в голову и мне.
— Можно было бы даже подумать, что нам кто-то ворожит, — прильнув к биноклю, азартно сообщил спутникам я. — Сказать, что дело обстоит удачно — это не сказать ничего.
— Соглашусь, — Голд, приложив руку ко лбу, вглядывался в картину, разворачивающуюся не так уж далеко от нас. — Хотя удача тут условная. Надо поспешать, а то эти дети степей сейчас перебьют пленных, просто от полноты чувств, и не будет нам счастья.
— Твоя правда. — Я отдал бинокль Джебе. — Настя, Марика. Начнете работать по взмаху моей руки, цели на ваше усмотрение, только между собой договоритесь. Очень внимательно следите за тем, чтобы ни один из степняков не ушел. Ни один — это важно.
— А то я сама не понимаю, — обидчиво сказала Марика, выставляя дальномер на оптике винтовки.
Настя промолчала.
С опушки леса, где мы заночевали, нам было отлично видно, что полтора десятка кочевников окружили трех оставшихся в живых «атомщиков» и что-то им говорят. И это «что-то» было не слишком миролюбивым. Как бы и впрямь не пустили их в расход.
Впрочем, «атомщики» сами виноваты — очень уж далеко они забрались в степь от своих гор. Я понимаю — «точечная» война и все такое, но надо же и меру знать? А если бы нас тут не оказалось?
Мы, кстати, тоже далеко уже ушли от нашего дома. Более того — в этих местах мы еще не бывали, хотя, ради правды, они не сильно отличались от того, что мы видели раньше. Лес да степь — вот и весь пейзаж. Хотя — нет. Вчера, ближе к вечеру, глазастая Настя заприметила на горизонте очертания гор, как видно — той самой Огненной гряды. Голд, правда, скептически похмыкал, услышав это, но спорить не стал.
Была бы с нами Галка — она точно сказала бы, так это или нет. Её мы с собой все-таки не взяли, хотя первоначально такая мысль была. Мы шли не разведывать новые земли, мы шли договариваться с вероятным союзником, и балласт, которым, увы, по сути, являлась глазастая девушка, оказался бы лишним.
Все это, конечно, было авантюрой, и Голд не скрывал этого в своей речи, произнесенной в моем доме три дня назад. Отправиться куда-то в степь, фактически наобум, не зная точного места, где могут ошиваться «атомщики», с риском наткнуться на мобильные отряды степняков, но другого выхода никто из нас не видел.
Нет, на самом деле он был — пассивное наблюдение, но это очень и очень шаткая позиция. Нам было предельно ясно, что «атомщики» почти наверняка возьмут верх, просто в силу своего единства и того, что у них есть лидер, который пребывает в здравом уме. Ну, и огнестрельное оружие не следует списывать со счетов.
А значит — надо с ними договориться, прежде чем они станут победителями. Потом тоже можно навести мосты, но ситуация будет уже другой. И отношение к нам — тоже. Важно переговорить «до», то есть — сыграть на опережение.
Плюс были две побочные цели — проверить информацию Салеха о бензовозе, этому хитрецу соврать мне ничего не стоило, и глянуть на Огненную гряду. Последнее было делом факультативным, но — интересно же. Столько мы о ней слышали всего, что очень хотелось на нее посмотреть своими глазами.
Еще в программе похода значился один очень важный пункт — увидеть то, что будет происходить около горного массива через неделю. Тот факт, что Великий Каган придет к нему с войском, не вызывал у нас сомнений. Вопрос — что там случится потом. Ну, кроме смерти, собственно, Кагана, это-то случится в любом случае. Тут либо Асланбек подсуетится, либо «атомщики».
В результате ранним утром дня, следующего за визитом к нам послов степи, Сватбург покинула совсем небольшая группа, которая представляла собой уже просто родную мне компанию — Азиз, Голд, Марика, Джебе, Тор и Настя.
Последняя была крайне довольна происходящим, и единственное, что ее опечалило — это компания Марики, но тут ей пришлось смириться. Последний предполагаемый пункт программы назывался «Битва у гор», и он мог включать некую неожиданность для воюющих сторон, принявшую вид шальной пули, которая поразит великого визиря. Настя добилась больших успехов в снайперском деле, но до Марики ей еще ох, как далеко.
— У малой группы больше шансов добиться успеха, — согласился с доводами Голда провожающий нас Жека, несомненно, жутко нам завидующий. — Она не слишком заметна и более мобильна.
На самом деле, как закончится эта степная возня, надо будет что-то по Жеке думать. Засиделся он в крепости, это да, надо его отправить куда-нибудь почудачить и пострелять немножко. Сдается мне, еще чутка — и он начнет плести против меня заговор с целью свержения, так его заездило вынужденное комендантство, на которое он сам тогда подписался. Не для того, чтобы самому на трон сесть, а просто чтобы сбросить с плеч эту рутину.
Шли мы ходко, благо груза за плечами никакого не было — только оружие да припасы. Достаточно шустро, чуть ли не бегом, без привалов, только наполнив в заветном оазисе фляги водой, преодолели участок степи, ведущий к лесу, при этом тщательно мониторя окрестности — совершенно не хотелось, чтобы нас кто-то приметил. Нет, ничего необычного в этом нет — мало ли куда отправилась боевая группа из Сватбурга, в конце концов — мы в своих землях. И все-таки — береженого бог бережет.
Но — вроде как обошлось, и во второй половине дня мы углубились в лес, родной и знакомый.
Надо заметить, что, то ли Салех преувеличил степень активности войны в степи, то ли просто нам везло — но за все дни пути мы не увидели никаких ее признаков. То есть — ни поисковых отрядов в полной боевой выкладке, ни кучек тряпья, говорящих о том, что здесь кого-то убили, ни сожжённой техники «атомщиков» — ничего. Степь, ровная как стол, да трава, растущая в ней. И — никого.
Что интересно — даже голых людей, спрашивающих: «А где это я?» — и тех не было. Видимо — закончились. А может, в честь военного времени степняки всех рабов в солдаты забрили, поди знай. Никто не умирает, а значит, никто и не возрождается.
Впрочем, был еще вариант, что основные баталии разворачивались где-то там, за горизонтом. По сути, мы видели небольшой фрагмент этого огромного Дикого поля, всего лишь ту его часть, что открывалась нам из-за лесных деревьев.
