Но вместо этого я призвала на помощь все мое воспитание, развернулась и ушла в свою каюту, где выместила бешенство на безответной подушке, несколько раз ударив ее кулаком. Стало немного легче. После этого поправила волосы, выбившиеся из косицы, и облегченно вздохнула. Скоро я сойду на берег, это ли не маленькое счастье?
К Тригару мы подходили, когда солнце уже перевалило за полдень. Я в волнении стояла посреди своей каюты и решала, во что одеться. Выбор был очевиден. Уже несколько дней как ветер стал теплей, некоторые из матросов сняли башмаки и теперь ходили босиком. Облегчилась и их одежда. Куртки надевали только вечером. Несмотря на осень, климат в этих широтах был значительно теплей.
Я тоже позволила себе выйти на палубу в бриджах и рубашке, оставив куртку в каюте. Но вскоре ко мне подошел капитан и велел одеться.
– Ада, пожалейте моих мальчиков. Они скоро уж два месяца как без женщины.
– Я вроде бы не голая, – ответила я, не понимая, к чему клонит мужчина.
– Тогда хотя бы встаньте к ним спиной, – произнес чем-то недовольный Лоет.
Пожав плечами, я отвернулась от команды «Счастливчика», вроде бы не обращавшей на меня никакого внимания. Но долго так не выдержала и поискала взглядом Эрмина. Он обнаружился рядом с матросом по прозвищу Мельник. Матрос учил чему-то моего охранника.
– Эрмин, можно вас на минуту? – позвала я.
Он кивнул и подошел ко мне.
– Эрмин, вас смущает мой вид? – прямо спросила я.
– Немного, – ответил мужчина.
Я заметила, как его взгляд прошелся по моей рубашке и скользнул в сторону. Опустив голову, я посмотрела, как ветер треплет тонкую ткань, то прижимая к моему телу и обрисовывая его контуры, то вновь отпуская ткань на волю. Вспыхнув, я стремительно удалилась в свою каюту и вышла уже в жилете, застегнутом на все пуговицы. После этого поймала взгляд Лоета. Он одобрительно кивнул и перестал обращать на меня внимание.
– Тригар! – услышала я крик с палубы и закрылась, спеша привести себя в порядок.
Вскоре я уже стояла на палубе и жадно всматривалась в полоску земли, которая неуклонно росла, превращаясь в очертания города. Ко мне подошел Самель. Он вытирал руки о большой кусок ткани. Затем закинул его на плечо и оперся на перила.
– Если не ошибаюсь, то у них скоро будет праздник, – сказал великан.
– Какой праздник? – я с интересом посмотрела на кока.
– Языческий. У тригарцев остался культ нескольких древних богов. Точно не помню, нужно у капитана спросить, он все знает. Ученый, – с уважением произнес мужчина, смущенно улыбнулся и ушел.
Я поискала глазами Лоета, но он был занят, и лезть под руку я не стала, решив дождаться, когда капитан сам обратит на меня внимание. Тем более на берег я должна была идти вместе с ним. Я так и стояла, жадно глядя на сушу, пока «Счастливчик» входил в гавань, пока швартовался, пока на борт поднимались вооруженные солдаты, узнавая о цели стоянки. Капитан первым сошел с корабля вместе с береговым офицером. Он заплатил пошлину и лишь после этого махнул рукой, разрешая сойти.
Самель вновь подошел ко мне. На его руке висела большая корзина.
– Пройдусь по базару, – сказал он. – Ма… лыш.
Я удивленно взглянула на него, но заметила, что кок устремил взгляд мне за спину, и тоже обернулась. Рядом со сходнями, к которым я успела подойти, стоял Лоет, а вместе с ним все тот же береговой офицер. Они о чем-то разговаривали. Офицер время от времени поглядывал в нашу сторону. Нет, он не разглядывал меня или Самеля, но его взгляд блуждал по кораблю, и нас офицер мог услышать. Теперь стала ясна заминка великана.
– Мне долго тебя ждать? – недовольно спросил Лоет.
Его взгляд был направлен на меня. Послушно кивнув, я встала на сходни и тут же почувствовала, как Самель аккуратно подхватил меня под локоть, придерживая и не давая упасть между причалом и бригом.
– Какая нежная забота, – насмешливо произнес офицер, с интересом рассматривая меня.
– Мальчишка – любимец кока, – усмехнулся Лоет. – Он напоминает Самелю двоюродного племянника, которого он нянчил на коленях.
Я вырвала локоть у великана, нахмурилась и сама сошла на берег.
– Прошу прощения, – капитан поклонился офицеру и велел мне кивком головы следовать за ним.
– Малец и ваш любимец? – осклабился офицер.
– Его мамаша уверяла, что щенок – мой сын. Врала безбожно, но я все же взял его, пусть учится. Будет славный малый, когда перестанет пускать сопли, – ответил пират.
Офицер рассмеялся, а Лоет поспешил отойти от него; я посеменила следом. Догнав капитана, пристроилась рядом.
– Господин…
– Обращайтесь ко мне просто «капитан», – сквозь зубы сцедил пират.
– Капитан. – Он посмотрел на меня. – Вы женаты?
Он остановился и с насмешливым интересом посмотрел на меня.
– Оставьте ваши матримониальные планы, вам поздно мечтать затащить меня в ваши сети, – в своей отвратительной ироничной манере ответил Лоет.
Я скрестила руки на груди и окинула его не менее насмешливым взглядом.
– Перестаньте размазывать сопли, капитан. Будь вы последним мужчиной на земле, мой взгляд и тогда бы не задержался на вас, – ответила я и первая отправилась вперед, ощущая от своего хамства и недопустимых для дамы выражений ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Эй-эй, да… – воскликнул Лоет и осекся, спешно догоняя меня. – Что это сейчас было? Вы меня уели?
– Ну что вы, просто констатировала факт, – ответила я, широко улыбаясь.
– Однако, – хмыкнул капитан, положил мне руку на плечо и потянул направо, как только мы покинули порт.
Мы прошли вдоль кривой узкой улочки, свернули на более чистую, расширявшуюся где-то от середины. У меня вообще создалось впечатление, что дома здесь строились без всякой геометрии, скорей, как встало, так и хорошо.
– Не качает? – спросил меня капитан.
– Есть немного, – улыбнулась я. – Ощущение, что я все еще на корабле.
Лоет дружелюбно потрепал меня по плечу, но тут же отдернул руку, буркнув:
– Извините.
Я увидела впереди нас потемневшую вывеску и большую пивную кружку, раскачивавшуюся на цепях. Пират направлялся именно туда.
– До одури хочу нормального жареного мяса, – сказал он.
– Капитан, – позвала я. – Как вы будете называть меня? Вы не можете выкать мне, ведь так?
– И как же вы хотите, чтобы я вас называл? – он иронично посмотрел на меня.
Я пожала плечами. Мне бы хотелось, чтобы Лоет обращался ко мне по имени моего мужа. И только я хотела это сказать, как услышала:
– Думаю, обращения «сопляк» будет достаточно, – произнес пират и первым вошел в трактир.
– Сопляк? Я?! – опешила я, нахмурившись, и поспешила за ним. – Капитан!
Лоет не глядя указал мне на дальний стол и направился к трактирщику, стоявшему за широкой деревянной стойкой. Я сверлила пристальным взглядом широкую спину капитана Лоета. Возмущение? О, да. Оно бурлило во мне и било через край. Высказать за неуважение, даже ударить, очень хотелось. Но я подумала о своей матушке. «Дитя, в тебе нет духа авантюризма». Вспомнив ее слова, я вновь смерила пирата пристальным взглядом и усмехнулась. Прочь, воспитанная Адалаис Литин! Сопляк, говорите, дорогой мой капитан? Ну что ж. Будет вам сопляк.
Успокоение пришло так неожиданно, сменившись на необычную легкость и предвкушение забавы. Когда капитан упал напротив меня на стул, я улыбнулась ему. И уже этим озадачила несносного пирата.
– Сколько обаяния в этом оскале. Мне стоит опасаться? – поинтересовался он.
– Вам? Кого? Меня? Капитан, вы переоцениваете меня, – без тени сарказма ответила я.
Вэйлр еще с минуту смотрел на меня недоверчивым изучающим взглядом, затем вдруг широко улыбнулся и откинулся на спинку стула. Единственная аналогия, которая пришла мне на ум, была заключена в одном не сказанном ни мной, ни пиратом слове – поиграем. Это вызвало непривычный мне интерес и какое-то нездоровое любопытство: насколько далеко я смогу зайти? Матушка бы устроила пирату целое представление. Я ее дочь, значит, и мне не чужды ее вздорность и смелость. Итак, поиграем.
Нам принесли обед, и я на некоторое время оставила свои планы на нервы капитана, тем более он с таким аппетитом накинулся на большой кусок жареного мяса, что мне едва не показалось, что он урчит как кот.
– Можно руками, – подмигнул мне Лоет, отрывая от куриной тушки, которую принесли следом, ножку. – Ладно, держи, все лучшее детям, – он протянул мне ногу и оторвал себе вторую.
– Мой капитан так юн, что ухватился за детское лакомство, или настолько стар, что впал в детство? – невинным тоном поинтересовалась я.
Пират застыл с куриной ногой, поднесенной ко рту. Я поднялась со своего места, забрала у него ножку и положила на свою тарелку.
– Мне же еще расти, имейте совесть, – невозмутимо произнесла я и принялась за курятину.
– Похоже, совесть здесь только у меня и есть, – проворчал Лоет, испепеляя меня суровым взглядом. – Хозяин, принеси эль, – велел он, разрывая тушку пополам голыми руками.
