Упорство пожилого свидетельствовало о старой закалке и крепких нервах. Он не кипятился, не обижался и продолжал стоять на своем:
— Нет, это вы не понимаете, молодой человек: магазин, государство получает двадцать процентов, или шестьдесят копеек, как вы изволили милостиво подсчитать, — и слава Богу, я за! Всем польза. А не поменяют, расстраиваться не буду. Тем более что и места свободные есть. — Последнюю фразу он произнес тверже и обратил ее к продавщице.
Та закатила глаза, забарабанила пальцами по пухлому журналу. Неимоверная усталость и безграничное терпение отразились на ее юном, гладком лице. "И почему они все такие симпатичные?" — подумал неожиданно Сашка, совершенно позабыв и про Светку, и про все остальное. Но сказать слово старику в поддержку не решился, боялся сглазить удачу. Да и вообще ему хотелось побыстрее завершить всю эту процедуру и уйти отсюда.
Красноглазый молодой человек тяжело отдувался, пожимал плечами. В очереди начинали беспокоиться.
— Других не уважаете, так хоть себя уважайте! — сказал кто-то.
— Хватит уже с ним одним возиться! — поддержала женщина в искусственной шубке, стоявшая последней.
"И когда они только набежать успели? — удивленно подумал Сашка. — Десять минут назад всего трое было". И его прорвало.
— Вы стоите, и человек стоял! — сказал он резко, полуобернувшись к очереди. — У нас у всех вон полные портфели книг, а у него всего одна-дела на полминуты…
Оборвал неожиданно. Его речь, вместо очереди ударяла по продавщице — а это вовсе не входило в Сашкины планы.
— Ладно, давайте вашу книгу.
Оформление квитанции, как Сашка и предполагал, занялR не больше полминуты. Причем «спасибо» старик не сказал, он лишь чуть склонил голову, отворачиваясь от прилавка. А на Сашку взглянул очень по-доброму, даже как-то не по-стариковски, а по-детски, беззащитно и веряще.
И тот почувствовал себя не виноватым перед всеми на свете, а нормальным, уверенным человеком, протянул квитанцию. Девушка в наклейках полистала журнал и сказала:
— Платите в кассу, два шестьдесят.
Сашка дернулся было, но с места не сошел, стоял, потирая руки, чувствуя, как они становятся влажными. «Дипломат» коленями прижимал к прилавку, не хотелось ставить на слякотно-затоптанный линолеум.
— А посмотреть можно? — проговорил он вкрадчиво.
— Ну что там смотреть? — Продавщица все же полезла куда-то под прилавок, на секунду задержала там руку. — Что просили, то и принесли, чего смотреть!
Сашка начинал потихоньку краснеть. Сдвинул шапку набок.
— Ну, знаете кота в мешке… — попытался он отшутиться, хотелось бы взглянуть.
Книга выпрыгнула на прилавок. Продавщица не сводила глаз с Сашки, прямо-таки прожигала насквозь. Красноглазый, видимо, прописавшийся навечно у прилавка, шумно засопел, скривил губы в добродушнопренебрежительной улыбочке. Сашка повернулся к нему спиной. Он все еще не верил своим глазам: перед ним лежал Булгаков, тот самый, нужный ему, но что это была за книга — на ней не только ели, сидели, пили, но, наверное, и спали: затертая, обмусоленная, перекошенная…
— Но я же просил… — голос дрогнул, — ведь я ставил совершенно новую книгу, я же просил, чтоб и мне в хорошем состоянии!
В очереди шумно обсуждали Сашкины дела, посмеивались. Но он ничего не слышал.
— А это, по-вашему, плохое?! — Продавщица двумя пальчиками с серебристыми в блестках ноготками, как дохлую крысу за хвост, приподняла книгу над прилавком и… блок выскользнул из обложки, полурассыпался.
— Им лишь бы состояние, — послышалось из очереди, — лишь бы на полочку поставить и никому не давать.
— Для престижа, — поддержала женщина из конца очереди.
— А я вот для детей собираю, а должна часами тут стоять! Да что вы с ним возитесь!
— Не хочешь, парень, оставь, я возьму, — со смешком проговорил из-за спины красноглазый.
— Избаловались чересчур!
Сашка не знал, куда деваться, что делать. Да лучше бы на толкучку пошел, на руках сменял, чем такое… И эти хороши, радуются. А сами если так же, что тогда, а? Краска все больше заливала его лицо.
— Сколько платить? — спросил он жестко.
— Забыл уже, — пропел красноглазый, — ну дает!
— Два шестьдесят, — сказала продавщица, оторвав наконец-то от Сашки взгляд, — сколько раз повторять можно!
— А уценка за состояние?
Продавщица отвернулась.
— Он к тому же глухой, — уже без раздражения, с заботой даже проговорила последняя женщина.
Сашка пробился через толчею и, не обращая ни на кого внимания, задрав голову, направился в другой конец зала, к кассе. Там было посвободнее, чем у книгообмена.
За кассовым аппаратом сидела по виду родная сестра продавщицы-товароведа. Только ноготки у нее были зелененькие и этикеток да ярлыков поменьше. Она не обращала внимания на оживление в другом конце магазина, мило беседовала с пареньком, замотанным до глаз светлым вязаным шарфом. Пареньку редко приходилось вставлять свое слово, но когда приходилось, он был вынужден сильно вытягивать шею, чтобы освободить нижнюю часть лица из-под шарфа, потом снова утопал в светлом пушистом раструбе.
Сашка стоял и терпеливо выжидал. Ему было неловко прерывать беседу, тем более что краем уха слышал — речь шла о чем-то своем, близком для обоих. "А может, это ее, судьба? вяло думал он, забыв про свои мелочные передряги. — Может, тот единственный человек? А я лезу…" Ему стало немного стыдно. И он отступил на два шага назад, прислонился к стенке. Кассирша немедленно среагировала:
— Ну что там у вас, давайте. — Она обаятельно улыбнулась Сашке, на лице было внимание и доброжелательность.
"Вот ведь умеют. — Сашка раскис, разулыбался в ответ. Отличные девчонки. И чего я, на самом деле, брюзга какой-то! Добрее надо с людьми, ласковей, и они…" Паренек, высвободив подбородок, тоже улыбался.
— Мне два шестьдесят, пожалуйста, в книгообмен. — И, получив сдачу, добавил: — Большое спасибо.
Продавщица была занята, и пришлось тянуть чек через головы, не стоять же снова в очереди. Сашка старался ни к кому не прислоняться, никого не задевать. Куртку он расстегнул и шарф распустил — в магазине было жарковато и душно.
— Будьте добры.
— Что вам? — поинтересовалась продавщица, отрываясь от заполнения квитанций и вертя в пальчиках Сашкин чек.
— Да все то же, «Пьесы» Булгакова, забыли? — Сашка даже улыбнулся, хотя и очень сомневался — видна ли фирменной девушке его улыбка из-за спин.
— А куда пробиваете?
— Что куда?
— Чек — куда?!
— К вам, куда же еще, — промямлил Сашка, ничего не понимая.
