Спейтс сидел в своем кресле, ничего не понимая.
– Мистер Дон Спейтс? – спросил агент, показывая жетон ФБР. – Федеральное бюро расследований, специальный агент Купер Джонсон.
Спейтс будто лишился дара речи.
– Вы мистер Дон Спейтс?
Проповедник кивнул.
– Руки на стол, мистер Спейтс.
Преподобный поднял свои жирные, в пигментных пятнах, руки и положил их на стол.
– Встаньте, не убирая рук.
Спейтс неуклюже поднялся. Его кресло с грохотом упало на пол.
– Наденьте на него наручники.
Другой агент, приблизившись к Спейтсу, схватил его за запястье, завел руку ему за спину, то же проделал и со второй рукой, и заковал их в холодные стальные наручники.
Джонсон подошел к Спейтсу и остановился прямо перед ним, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.
– Мистер Спейтс?
Преподобный испуганно таращил глаза. Его мозг как будто отключился.
– Молчать – ваше право, – негромко и быстро заговорил фэбээровец. – Любое ваше слово может быть использовано в суде против вас. Если хотите, свяжитесь с адвокатом. Он имеет право присутствовать при допросе. Если на услуги юриста у вас нет денег, вам предоставят адвоката за счет государства. Все понятно?
Спейтс продолжал таращиться. Казалось, все происходит не с ним.
– Понятно или нет?
– Чт…
– Да он же пьяный, Купер, – сказал второй агент. – Не трать время. Лучше расскажем ему обо всем потом.
– Правильно. – Джонсон схватил Спейтса за плечо. – Пошли.
Второй агент взял его за второе плечо, намереваясь вести к двери.
– Подождите! – прокричал проповедник. – Тут какая-то ошибка!
На его слова никто не обратил внимания. Его повели к выходу.
– Вы приехали за кем-то другим! Не за мной!
Они пересекли коридор и вошли в затемненный собор.
– Вам нужен Кроули, Букер Кроули из «Кроули и Стратем»! Вся ответственность на нем! А я всего лишь выполнял его указания – меня винить совершенно не в чем! Мне и в голову не могло прийти, что разгорится такое! – Его надрывный голос раскатывался эхом по просторному залу.
Агенты повели его к боковому проходу, мимо богатых обтянутых бархатом сидений, за каждое из которых ему пришлось выложить по триста баксов, мимо колонн, отделанных настоящим тонколистовым серебром, и через огромный вестибюль из итальянского мрамора к парадной двери.
Во дворе Спейтса встретила шумная толпа репортеров, море вспышек и неостановимый поток вопросов. Микрофоны протянулись к его лицу со всех сторон.
Спейтс моргал, ничего не мог понять и разевал рот, как корова на бойне. В конце подъездной дороги его ждал фургон для перевозки заключенных.
– Преподобный Спейтс! Преподобный Спейтс! А правда, что?..
– Преподобный Спейтс…
– Нет! – заорал проповедник, подаваясь назад и пытаясь вырваться из крепких агентских рук. – Я туда не пойду! Я невиновен! Арестовывайте Кроули! Пустите меня! Я вернусь в свой офис и дам вам его телефон и адрес!..
Агенты провели его по дорожке и открыли задние двери фургона. Спейтс отчаянно сопротивлялся.
Камеры щелкали, как оголтелые. Стекла сотен объективов смотрели на преподобного, точно рыбьи глаза.
– Нет!
У самого фургона Спейтс засопротивлялся пуще прежнего. Его грубо толкнули в спину. Он споткнулся, повернул голову и взмолился:
– Послушайте же меня! – Из его груди вырвался громкий жалобный стон. – Вам нужен Кроули – не я!
– Мистер Спейтс, – произнес Джонсон, – поберегите нервы. Расскажете свою историю позже, у вас будет предостаточно времени.
Агенты затолкнули его внутрь, забрались в фургон следом за ним, усадили его на сиденье, пристегнули его ремнем, прикрепили наручники к металлической перекладине и сели по обе стороны.
Дверцы с шумом захлопнулись, ограждая Спейтса от оглушительного репортерского гомона. Он прерывисто вздохнул и провыл:
– Вы совершаете чудовищную ошибку. – Фургон тронулся с места. – Вам нужен Кроули – не я!
Форд смотрел на поблескивавший револьвер немигающим взглядом. К его губам сами собой подступили слова исповеди. Он, крестясь, зашептал:
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа…
– Восславим Господа! – вклинился в напряженную тишину чей-то трубный голос.
Все повернули головы. Из темноты вышел навахо, одетый в оленью шкуру и с повязкой на голове. Одной рукой он вел за собой вереницу лошадей, а второй размахивал в воздухе пистолетом.
– Восславим Господа и Иисуса!
Индеец устремился прямо в толпу, и та разделилась, освобождая ему путь.
Форд узнал Уилли Беченти. Эдди не опускал револьвер.
– Восславим Господа и Иисуса! – снова прокричал Беченти, смело шагая дальше и дальше. Коленопреклоненные люди поднимались на ноги, чтобы уйти с его дороги. – Восславим Господа нашего! Аминь, братья!
– Восславим Господа! – последовали машинальные ответы. – Восславим Иисуса!
– Мой друг во Христе! – выпрямляясь, воскликнул Доук. – Ты кто и откуда?
– Восславим Иисуса! – вновь выкрикнул Уилли. – Мы ваши братья во Христе! Пришли, чтобы присоединиться к вам!
Лошади испуганно фыркали и поводили глазами. Фанатики, не зная, чего от них ожидать, отходили подальше. Верхом на последнем коне ехал еще один индеец. Форд присмотрелся и узнал в нем Нельсона Бегея, знахаря.
Беченти остановился прямо перед группой ученых. Лошади потрясали головами и беспокойно толкали друг друга, так и норовя выйти из-под контроля.
Толпа в страхе отходила дальше и дальше.
– Что вы тут делаете с лошадьми? – гневно прокричал Эдди.
– Мы хотим присоединиться к вам! – Беченти, корча из себя дурачка, уставился на пастора и, будто случайно, выронил поводья. Конь подался назад, но индеец не позволил ему сбежать, наступив на повод и прокричав:
– Тпру! Куда намылился? – Он наклонился, чтобы подобрать поводья и, пользуясь минутой, почти неслышно и быстро шепнул ученым: – По моей команде прыгайте на коней, и смоемся!
Доук вышел на свободную площадку, становясь между Эдди и Фордом.
– Послушай-ка, приятель, лучше прямо скажи, кто ты такой и что сказал пленным.
– Что сказал? Да ведь ты слышал! – Теперь голос Беченти вновь звучал очень звонко. – Я ваш друг во Христе! Подумал, может, вам понадобятся лошади!
– Ты нам только мешаешь, болван. Убирай своих лошадей.
– А… ну, раз так, то, конечно. Я всего лишь хотел помочь. – Беченти повернул голову, замахал руками и прокричал лошадям: – Ну, вы! Спокойно! Кому говорят? Спокойно!
Его крики только сильнее пугали несчастных животных. Индеец схватил поводья покрепче, повернулся и сделал вид, что пытается увести лошадей прочь, но те не слушались его. Тогда он набросил на одну из них лассо. Все стадо вдруг резко развернулась. Доук и Эдди отшатнулись в сторону, отдаляясь от пленных. Один из коней встал на дыбы.
