– Вы знаете, Лена, – сказал Георгий Валентинович Атаманов Лене Ручейкиной, в который раз просматривая список заказа и сверяя перечень списка с блюдами на накрытом длинном столе, – какова судьба нашего Монасюка?
– И какова, и какова? – с интересом спросила подошедшая в этом момент Ольга Сергеевна Пекшева.
Через полчаса должны были собраться и все остальные.
Почему-то совместная работа над делом Анатолия Васильевича подружила их всех, и теперь они частенько встречались – посидеть, поболтать, отдохнуть от дел.
Не обязательно – всегда – все, но как-то из вида друг друга не теряли.
– Богатейший человек наш Анатолий Васильевич, – пробормотал Атаманов. Ему не нравилось, как официант расставил приборы на столе. – Так вот, – сказал он, захлопывая свой блокнот. – Пару месяцев назад я случайно познакомился с одним делом – ну, четверо бойцов из Хопринской ОПГ прямо на пороге ночного клуба отдали концы. Разом, из-за остановки сердца…
– Было бы чему останавливаться… – усмехнулась Лена.
– Это – точно! Но, – продолжал Атаманов, – при проверке клиентов клуба через известную певицу Наташу Цареву вышли на ее соседа за столиком. Им и оказался наш с вами Монасюк.
Работу ему-таки Бейтс дал. И платит, судя по всему – неплохо – у Анатоль Васильевича квартира в высотке на Котельнической. Так что мы ему, считай помогли…
– Так он в Москве? – разглядывая лицо в зеркальце пудреницы, спросила Пекшева.
– Ну, не знаю. Но когда бывает в Москве – живет на Котельнической. Квартира 77, – похвастался он осведомленностью.
– Надо будет напроситься в гости. О-о-о, а вот и ребята!
Через полчаса началось застолье. И о Монасюке забыли.
Серьезные перемены произошли в жизни всех трех миллиардеров.
Чрезвычайный указ так и не был подписан президентом России, и Павел Абрамович Осиновский во всеуслышанье объявил, что не собирается участвовать в политических играх и отныне посвящает себя занятию, которое давно избрал в качестве одного из направлений своего бизнеса – изучение экологических проблем планеты.
Особое внимание он почему-то оказывает фирме, занимающейся этой проблематикой, которая находится в Женеве.
В постоянном поле зрения Гилмори Бейтса и Сейдзе Сото теперь проблема борьбы с наркоманией. Оба они открыли несколько клиник по лечению и реабилитации лиц, страдающих наркозависимостью, и теперь каждый в парламенте своей страны старается добиться принятия закона, согласно которому лица, обманом или еще каким-то образом приохотившие (втянувшие впервые) подростка к наркотикам, должны караться самым жесточайшим образом – вплоть до смертной казни.
Но пока такого закона нет ни в одной ЦИВИЛИЗОВАННОЙ стране мира.
Саймон Бейтс по-прежнему учится в школе города Фримена и живет с отцом на ферме в Джорджии.
Иногда он звонит по телефону дяде Анатолю Монасюку и мечтает побывать в Новой Зеландии.
3 августа 2008 года по аллее Туй центрального мемориального кладбища Джакарты шла группа, привлекающая внимание посетителей кладбища.
Первыми шли подрянутый, моложавый мужчина в белом костюме с женой – женщиной ослепительной красоты с копной роскошных волос, перекинутых через плечо и девочкой-подростком, как две капли воды похожей на маму.
Волосы девочки были перетянуты белой лентой, а над правым ухом их украшала алая роза.
Чуть сзади шли миниатюрная молодая женщина с мальчиком, который все время что-то говорил и порывался догнать идущих впереди.
Дойдя до участка 1357, где находились могилы Мио и Каладжи Неру, они остановились.
Мужчина снял с плеча сумку и отдал одной из женщин, которая принялась ее распаковывать, а сам подозвал служителя и на чистом местном наречии попросил сейчас же заказать и принести к могиле венок чистоты и невинности, тот, что плетется из лотосов и белых роз.
Тем временем женщины установили и зажгли тоненькие восковые свечи, налили в стеклянный стакан русской водки, поставили его у камня-памятника и накрыли куском черного хлеба.
Дети стояли, смотрели на изображения Мио и Каладжи Неру, девочка что-то вполголоса рассказывала мальчугану на каком-то непонятном индонезийцам языке.
Когда принесли и уложили на могилу венок, взрослые налили себе в стеклянные стаканы водку, постояли и молча выпили. Закусили хлебом.
Невдалеке толпились, переговариваясь, индонезийцы. Могила была известна в городе, кое-кто даже приводил сюда туристов, рассказывая им страшную историю покоящейся здесь семьи.
Тем временем поминающие усопших и лежащих здесь отца и дочь собрались, и тихо пошли к выходу.
В какой-то момент девочка остановилась и бегом вернулась к могиле.
Она вытащила из волос и положила на венок из белоснежных цветков алую розу. И вернулась к ожидающим ее.
Издалека алый цветок на фоне белых лилий и роз напоминал каплю крови на нежной девичьей коже…
Давным-давно, триллионы лет назад, вселенское равновесие было нарушено, и невероятный по силе взрыв разбросал во все стороны части старого мира. В момент взрыва Первосущность преобразовалась в новую форму – атомарно-материальную, состоящую из биполярно устойчивых частиц – атомов. Преобразование старой сущности в новую произошло не полностью – большая часть Первосущности осталась неизменной, послужив основой, почвой для формирующегося нового мира. Лишь часть ее, таким образом, стала атомами, которые через длительный период времени сложились в новую упорядоченную гиперструктуру – материальную Вселенную. Частицами ее сейчас является и Галактика, и мы сами – люди.
Таким образом, подобно молекулам соли, растворенной в воде, атомы стали лишь частью древних сущностей, «солью» растворенной в ней. Поэтому нам, людям, древние сущности не даны в ощущениях, мы способны ощущать лишь материальное, ибо мы – порождение мира атомарной материи.
Частицы древних биполярных центров прежней Вселенной были также разорваны на части, они также не исчезли полностью, а были разбросаны в пространстве новой Вселенной.
Однако способность влиять на окружающее, в том числе – и на наш, атомарно-материальный мир, они не утратили. Именно поэтому то здесь, то там вокруг нас вдруг начинает частенько происходить нечто, чему мы не находим объяснения.
Мы называем такие явления проявлением Зла или Добра, иногда – Света либо Тьмы. Однако такое определение этих явлений – суть выражение нашего субъективного человеческого отношения, потому что сами по себе они как были, так и остались всего лишь частицами древних Сущностей. Да, непонятными нам, пугающими нас, даже вредящими нам, однако фактически существующими сами по себе, помимо нас.
