«Теперь он запомнит этот урок», — подумал барон и улыбнулся про себя. — «Этот мальчуган знает, как мне понравиться и как отвести от себя мой гнев. Кто еще есть у меня, способный взять в свои руки бразды правления, которые я однажды выпущу из своих рук? Другого такого у меня нет. Но знать он должен. А я, пока он учится, должен себя сдерживать».
Нефуд знаком велел своим людям следовать за ним и пошел к двери.
— Ты не пройдешь со мной в мои покои, Фейд? — спросил барон.
— Я в вашем распоряжении, — ответил Фейд-Раус, думая: «Я пойман».
— После тебя, — сказал барон, указывая на дверь.
Фейд-Раус колебался не более секунды. «Неужели я окончательно проиграл? — подумал он. — Всадит ли он мне в спину отравленный клинок… медленно, сквозь защитное поле? Есть ли у него другой преемник?»
«Пусть познает мгновение ужаса, — подумал барон, идя вслед за племянником. — Он наследует мне, но только тогда, когда я сам выберу время. Я не позволю ему отбросить то, что я построил!»
Фейд-Раус старался не идти чересчур поспешно. Он чувствовал, как натянулась кожа на его спине, как будто само тело вопрошало, когда оно получит удар. Мускулы его напряглись и снова расслабились.
— Ты слышал последнее сообщение с Арраки? — спросил барон.
— Нет, дядя.
Фейд-Раус силой заставил себя не оглядываться. От крыла служебных комнат он повернул в коридор.
— У Свободных появился новый пророк, религиозный предводитель, или что-то в этом духе, — сказал барон. — Они называют его «Муаддиб». Очень смешно. Это слово обозначает «мышь». Я сказал Раббану, чтобы он позволил им свою религию. Пусть будут хоть чем-то заняты.
— Это очень интересно, дядя, — сказал Фейд-Раус. Он повернул в коридор, ведущий в опочивальню барона, удивляясь про себя: «Почему он болтает о религии? Не кроется ли здесь намек для меня?»
Они прошли через приемную в спальню. Там их встретили признаки не слишком упорной борьбы: передвинутая суспензорная лампа, подушка на полу, сломанная кассета на кровати.
— План был умный, — проворчал барон. Повернув регулятор защитного поля до упора, он смотрел на племянника. — Но не слишком. Скажи мне, Фейд, почему ты не убил меня сам? У тебя было достаточно возможностей.
Фейд-Раус отыскал суспензорный стул и опустился на него без приглашения, что было лишним доказательством его замешательства.
«Теперь я должен призвать на помощь все свое мужество», — подумал он.
— Вы сами учили меня, что руки должны оставаться чистыми, — сказал он.
— Ах, да! — сказал барон. — Когда ты стоишь лицом к лицу с императором, то должен говорить правду. Ведьма, сидящая возле императора, услышит твои слова и узнает, правда это или ложь. Я предупреждал тебя об этом.
— Почему вы никогда не привозили Бене Гессерит, дядя? — спросил Фейд-Раус. — Если бы рядом с вами сидела Предсказательница правды…
— Тебе мои вкусы известны! — рявкнул барон. Фейд-Раус внимательно посмотрел на дядю и сказал:
— И все же одна из них могла бы быть полезной…
— Я им не доверяю! — отрезал барон. — И хватит об этом. Фейд-Раус холодно проговорил:
— Как пожелаете, дядя.
— Я вспоминаю о том, что произошло на арене несколько лет назад, — сказал барон. — Кажется, к тебе был подослан раб, который должен был тебя убить. Так ли это было?
— Это было так давно, дядя. В конце концов я…
— Пожалуйста, никаких уверток, — жестко проговорил барон. Фейд-Раус, глядя на своего дядю, подумал: «Он знает. Иначе бы он не стал спрашивать».
— Это был обман, дядя. Я пошел на него, чтобы устранить вашего начальника над рабами.
— Очень умно, — заметил барон. — И смело. Этот раб-гладиатор едва не взял над тобой верх, так?
— Да.
— Если бы твоя хитрость могла сравниться с твоей храбростью, тебе не было бы цены. — Барон покачал головой. И как это с ним случалось множество раз с того ужасного дня на Арраки, он поймал себя на том, что сожалеет о гибели Питера, своего ментата. Ловкость того человека была поистине дьявольской. Впрочем, она его не спасла. Барон снова покачал головой. Иногда пути судьбы поистине непостижимы.
Фейд-Раус оглядел спальню, изучая следы борьбы и удивляясь тому, как дяде удалось одолеть раба, столь тщательно им подготовленного.
— Удивляешься, как я одержал над ним верх? — спросил барон. — Позволь мне оставить в тайне мои стариковские секреты, Фейд. Сейчас нам лучше заняться сделкой.
Фейд-Раус внимательно посмотрел на него. «Сделкой! Значит, он намерен оставить меня в преемниках. Иначе почему сделка? Сделка заключается с равным или почти равным».
— Какой сделкой, дядя? — Фейд-Раус не без гордости отметил, что его голос остался звучным и спокойным, не выдавая тех чувств, что переполняли его.
Барон тоже отметил это обстоятельство. Он кивнул.
— Ты — благодатный материал, Фейд. Я не намерен зря расходовать хороший материал. Тем не менее ты упорствуешь, отказываясь узнать свою истинную для меня ценность. Ты упрям. Ты не понимаешь, почему тебе следует относиться ко мне, как к высшей для тебя ценности. Это… — Он указал на следы борьбы в комнате. — Это было глупо с твоей стороны. Я не намерен награждать тебя за глупость.
«Переходи к сути дела, ты, старый дурак!» — подумал Фейд-Раус.
— Ты думаешь обо мне, как о старом дураке, — произнес барон. — Я должен тебя в этом разубедить.
— Вы говорили о сделке.
— Нетерпение свойственно юности, — сказал барон. — Что ж, суть сделки в следующем: ты прекратишь эти глупые покушения на мою жизнь; я, когда ты к этому будешь готов, уступлю тебе место. Я сделаю тебя властелином, а сам стану просто советником. Ты все еще считаешь меня дураком, и эти слова только укрепляют тебя в твоем мнении, не так ли? Ты думаешь, что я стою перед тобой на задних лапах! Осторожнее, Фейд! Старый дурак разглядел сквозь защитное поле иглу, которую ты всадил в бедро мальчика-раба. Как раз на то место, на которое я кладу руку. Малейшее давление — и отравленная игла в ладони старого дурака! А, Фейд?..
Барон покрутил головой, думая: «И все же план удался бы, не предупреди меня Хават. Пусть парень верит в то, что я сам все понял. В некотором смысле так оно и есть. Это я спас на Арраки Хавата от гибели, и он просто обязан отблагодарить меня за это».
Фейд-Раус молчал, размышляя: «Можно ли полагаться на его слова? Если действовать осторожнее, я рано или поздно уберу его. Но надо ли торопить события, ведь он не будет жить вечно».
— Вы говорили о сделке, — напомнил Фейд-Раус. — Какие гарантии ее выполнения мы можем дать друг другу?
