— Семьсот тридцать световых лет по вектору звездного скопления М6, то есть Бабочки. Край мира, одним словом. Что там понадобилось нашей доблестной погранслужбе?
— Понятия не имею, — пожал плечами Виктор. — Может быть, они случайно наведались туда? Пограничники иногда пускаются в дальние рейды…
— И их там всегда подлавливают неприятели?
— Это, скорее всего, исключение, хотя…
— Что?
— Вспоминая мою Московскую историю, думаю, что крейсер специально могли вести, так сказать, охотиться за ним. Мы незнаем об уровне технологий тех, кто зомбировал инкома корабля, может быть, это сделал сам Агрессор, но слежение за таким мелким объектом, каким является звездолет, в просторах космических масштабов, в принципе, по силам и нам, так что…
Тактическая карта пропала. Нефедов объявил получасовую готовность и максимальное внимание ко всем мелочам. Капитан крейсера, командер-2 Ушаков, узнав о предстоящей секретной экспедиции, уже вовсю гонял свою команду и запускал одну тест-программу инкома за другой. С такой богатой машинерией, какая была на звездном крейсере, эти операции могли длиться целый час. Лицо его, как, впрочем, и лицо Нефедова, было максимально сосредоточенным, жестким и волевым.
— Окажу Вам всю посильную помощь, Александр Игоревич, — заверил он Нефедова, по-прежнему с хитрецой в глазах косясь на Виктора. — Людей у меня не много, зато корабль — что надо.
— Людей у меня у самого хватает, а вот «Александр Невский» и Ваш талант замечательного тактика и стратега может пригодиться, так что готовьтесь, Сергей Яковлевич.
Полковник кивнул Гагарину как бы приглашая того следовать за ним.
— Нам бы консультацию квалифицированного физика получить, — сказал он Виктору, сам того не ведая, что подал параморфу отличную мысль.
На обдумывание идеи у Гагарина ушло порядка нескольких соты долей секунды.
— А вы гений, товарищ полковник, — улыбнулся Виктор, — только не физика, а, скорее даже, космолога.
— Почему космолога? — не понял его Нефедов.
— А что нам даст физик? Способы пеленгации мелкомасштабных объектов на расстоянии в несколько десятков парсек? Способы пеленгации звездолетов, находящихся в режиме призрака? Это я вам и сейчас могу поведать, не так полно и красочно, но могу. Другое дело — природа Агрессора и его, пока единственных установленных нами, помощников.
— Да где ж ты таких специалистов-то найдешь? — развел руками полковник от удивления.
— Не знаю, — честно признался Виктор. — У меня единственная надежда на физиков из ОИФИ, возможно кто-то из них занимался этой проблемой и постарается раскрыть мне глаза.
— А сам-то что же, не сдюжил? Ты среди всех землян, наверное, плотнее всего контактировал с Врагом.
— Нужен взгляд со стороны. Я хоть и параморф, но не ученый. Мои интеллектуальные способности превосходны в плане быстроты вычисления и мышления, но познавать мир из ничего я пока не научился.
Гагарин с Нефедовым зашли в оружейную. Необходимо было хорошенько экипироваться на случай неприятностей, которых, впрочем, Виктор пока не ощущал. Его хваленая интуиция, обычно рычащая голодным хищником на опасность, молчала, и это могло бы придать оптимизма, имей они дело с чем-то другим и знакомым.
— По полной? — задал вопрос Виктор, держа в одной руке нейтрализатор, а в другой релятивер.
— Да, — кивнул в знак согласия Александр Игоревич. — Лучше больше взять, чем потом страдать от нехватки огневой мощи. Я не знаю что такое этот Агрессор, но вот его подручные пока очень даже хорошо поддавались воздействию человеческого оружия.
— Это меня и пугает.
— В смысле? — насторожился Нефедов, облачаясь в ККС.
— Боюсь, что на Врага наши стволы должного эффекта не произведут. И у него могут появиться такие приближенные, что одними пушками с ними много не навоюешь.
— Чем же тогда с ними надо воевать?
— Пока не знаю. Для этого мне нужен квалифицированный ученый и чашка горячего ароматного чая.
— А чай тут причем?
— За ним лучше думается и говорится.
Нефедов хмыкнул, прилаживая к одной из наплечных турелей аннигилятор:
— Вот как вернемся из экспедиции, обязательно устроим тебе такую встречу.
Гагарин в свою очередь также облачился в ККС, протестировал все его защитные системы, а также гибкие турели, куда в последствии закрепил помимо вышеупомянутых орудийных систем еще фазер и линер.
— Готова к бою, подруга? — поинтересовался он у Влады.
— Более чем, — отозвалась персинк, и в голове у Гагарина развернулась картина: облачившаяся в древний пластинчатый, сверкающий серебристым светом доспех, воительница, вооруженная двумя длинными волнистыми клинками-фламбергами.
— Работай в паре с инкомом моего костюма, так будет эффективней.
— Может быть, я сама выберу тактику поведения? — негодующим тоном спросила Влада.
— Я здесь командир, — огрызнулся Гагарин, — если будешь ерепениться, не возьму в поход. Уяснила?
В ответ Виктор уловил еще один мысле-слоган: та самая воительница показывала ему язык и нагло хихикала.
Когда Нефедов с Гагариным закончили экипировку их уже ждали все семь команд спецназа, готовые выполнить любой приказ. Группа Виктора перешла в подчинение Гюнтеру, хотя бывший заместитель Гагарина, похоже, только и ждал, чтобы вернуть все на круги своя. Нет, он вовсе не был плохим командиром, его слушались, ему охотно подчинялись, но все же немцу не хватало веса в глазах своих ребят. Того веса и авторитета, которым обладал Виктор. А уж после событий на орбите Марса и на Агее, спецназовцы чуть ли не всего управления СТС смотрели на параморфа как на Бога. И это при том, что девяносто пять процентов из них были весьма сильными паранормами, а некоторые и Ратными мастерами.
К стоявшим рядом Нефедову и Гагарину подошел коммандер-2 Ушаков.
— Крейсер готов к прыжку. Вы как?
— Да и у нас все в порядке, — за всех ответил Нефедов.
По ряду спецназовцев протек нестройный шум в подтверждении высказывания полковника.
— Тогда минутная готовность, — обратился Ушаков к инкому крейсера.
Голоса сознания корабля никто не услышал, однако Виктор ясно и четко уловил, что звездолет ответил своему капитану мысленно.
Практически у всех разом над головами собрались шлемы, защита ККСов включилась на полную.
«Александр Невский» прыгнул. Виктор ощутил весь спектр специфических чувств, сопровождавших сам процесс выхода корабля со всем его содержимым на струну, но в отличие от остальных паранормов, он сейчас видел гораздо разнообразней и больше. Он ощутил не только саму трансформацию материи в энергетический солитон, всасывание его в горловину струны и выбрасывание в реальное пространство, но даже на краткое мгновение сумел осознать себя, находясь при этом в размазанном состоянии между точками входа и выхода. Это было непередаваемо, грандиозно, непостижимо. Сотые доли мгновения он был мыслящей энергией в чистом виде, ощущал просторы и пространства даже не микромира — ультрамикромира квантонов. Это был удивительный мир, где привычное псевдоевклидово пространство не работало, где объем, плоскость и элементарная прямая терялись друг в друге, взаимоисключали и, в то же время, взаимопродолжали одно в другом. В этом мире не существовало никакого разума, никакой жизни, во всяком случае за то время, исчезающе малое, Виктор не сумел почувствовать его присутствия. Сплошное царствие первооснов, фундамент мира и ничего больше.
