Чарли Франсуорт выступил вперед.
— Может, лучше ты объяснишь это нам, — потребовал он. — На нашей улице ничего не работает. Ничего. Погасли огни, нет электричества, сломалось радио. Не работает ничего, кроме единственной машины…
В толпе послышался гул. Стив Брэнд молча стоял в задних рядах.
Происходящее ему не нравилось. Эмоции людей грозили вырваться из-под контроля.
— Давай, Розен, — скомандовал Чарли Франсуорт своим визгливым голосом. — Мы хотим услышать, что тут происходит! И еще хотим услышать твои объяснения насчет машины,
Нэд Розен не был трусом. Он был человеком мирным, не любил насилие и никогда не дрался. Но он терпеть не мог, когда его брали на испуг. Нэд Розен взъярился.
— Ну-ка поспокойнее! — закричал он. — Осадите все назад! Олл раит, моя машина завелась сама собой. Согласен, это странно! Ну так что, меня теперь в тюрьму за это сажать? Я не знаю, почему так случилось. Случилось — и все!
Слова Розена толпу ке отрезвили и не успокоили. Люди сбились поплотнее, загомонили. Взгляд Нэда, перебегая с лица на лицо, остановился на Стиве. Нзд знал Стива Брэнда. Изо всех жителей улицы он казался наиболее обстоятельным. Наиболее умным. Наиболее уважаемым.
— Что происходит, Стив: — спросил он.
— В чем дело, ребята? — Он снова обвел взглядом людей. — Это что, шутка такая? — И тут безо всякой видимой причины, безо всякой логики, безе всякого объяснения автомобиль его снова завелся, поработал на холостом ходу, выпустил густое облако дыма из выхлопной трубы и замолк.
Вскрикнула какая-то женщина. Глаза, смотрящие на Розена, сделались холодными и обвиняющими. Он поднялся на ступени крыльца и остановился там, глядя на соседей.
— Вот это вы и собираетесь поставить мне в вину? — спросил он. — То, что мотор заработал, а потом остановился? Да, это действительно случилось. — Нэд медленным взглядом обвел лица соседей. — Я не понимаю, в чем тут дело. Так же, как и вы.
Он видел, что слова его не находят отклика. «Не может быть», — подумал он.
— Слушайте, — сказал он другим тоном. — Вы все знаете меня. Мы живем здесь четыре года. В этом самом доме. Мы ничем не отличаемся от вас! — Он протянул к ним руки. Люди, на которых он глядел, мало походили на тех, с кем он бок о бок прожил четыре года. Словно какой-то художник взял кисть и несколькими мазками изменил характер каждого. — Действительно, — сказал он, — все это как-то… сверхъестественно…
— Что ж, в таком случае, Нэд Розен, — раздался голос миссис Шарп, может, ты лучше объяснишь нам, почему… — Она замолчала, плотно сжав губы, но на лице ее появилось глубокомысленное и довольное выражение.
— Что объяснить? — недоуменно спросил Нэд Розен.
Стив Брэнд почувствовал приближение настоящей опасности.
— Слушайте, — сказал он, — давайте забудем все эти…
Но Чарли Франсуорт быстро перебил его:
— Нет уж. Пусть она скажет. В чем там дело? Что он должен объяснить?
Миссис Шарп как бы с величайшей неохотой сказала:
— Ну, иногда я ложусь очень поздно. Пару раз… пару раз я выходила на крыльцо и видела Нэда Розена. Было уже почти утро. Он стоял около дома и глядел в небо. — Она обвела взглядом стоящих вокруг людей. — Да, именно так. Он стоял и глядел в небо, словно… словно ждал чего-то. — Она сделала драматическою пауз, чтобы усилить эффект, — Да, словно ждал чего-то.
«Гвоздь в крышку гроба», — подумал Стив Bpjux Ну есть у человека глупая, вполне рядовая особенность — и этого вполне может оказаться достаточно. Гул толпы стал громче. Лицо Нэда Розена побелело. На крыльцо вышла Энн, жена Нэда. Она взглянула на людей, потом быстро — на лицо мужа.
— Что происходит, Нэд?
— Я не знаю, что происходит, — ответил тот. — Я абсолютно без понятия, Энн. Но вот что я скажу тебе. Мне не нравятся эти люди. Мне не нравится то, что они делают. Мне не нравится, что они стоят вот так у меня во дворе. И если хоть один из них сделает хотя бы шаг — я выбью ему зубы. А теперь убирайтесь отсюда вы все! — выкрикнул он. — Убирайтесь отсюда к черту!
— Нэд! — запротестовала Энн.
— Вы слышали меня, — повторил он. — Убирайтесь все отсюда.
Никто не собирался совершать какое-то насилие. Люди повернулись и пошли прочь. Но все они испытывали чувство смутного удовлетворения. В конце концов, теперь у них был противник. Кто-то, кто был не таким, как они. И это их как-то успокаивало. Враг не был больше неопределенным и таинственным. У врага было крыльцо, двор и машина. И он выкрикивал в их адрес угрозы.
Люди медленно шли по улице, забыв на какое-то время, из-за чего, собственно, все началось. Забыв, что не работает телефон, что нет электричества. Забыв даже то, что и двадцати минут не прошло с тех пор, как над их головами пролетел метеор. На время все было забыто, но позднее неприятные вопросы снова стали всплывать в головах людей.
Старик ван Хорн пересек задний двор своего дома, направляясь на Беннет Авеню. Он не вернулся. Что с ним сталось? И это был не единственный вопрос, который задавал себе каждый из тридцати или сорока жителей улицы Кленовой, сидя на своем крылечке, поглядывая, как приходит ночь, и ощущая опасность, которую таила сгущающаяся темнота.
К десяти вечера по всей Кленовой улице зажглись керосиновые лампы. За окнами комнат горели свечи, по улице качались колеблющиеся неверные тени. Группки людей стояли перед домами, задерживаясь поближе к свету, и в ночном теплом воздухе слышался негромкий шелест голосов. Взгляды то и дело останавливались на крыльце Нэда Розена.
Он сидел на перилах террасы, поглядывая на разбросанные во тьме огоньки. Он знал, что окружен, и чувствовал себя обложенным со всех сторон зверем.
Его жена вышла на крыльцо, неся стакан лимонада. Лицо ее было бледным и напряженным. Как и муж, Энн Розен была человеком мягким, не склонным ни к вспыльчивости, ни к какому-либо произволу. Теперь она стояла рядом с мужем на темном крыльце, ощущая подозрительность, распространяющуюся от людей, собравшихся около керосиновых ламп, и думала, что это те самые люди, которых она принимала в своем доме. Женщины, с которыми она обсуждала фасоны и выкройки. Люди, которые еще утром были соседями и добрыми друзьями. Господи, как все повернулось всего за несколько часов! Наверное, это просто дурной сон, подумала она.
Дурной сон, который кончится, когда она проснется. Это не может быть ничем иным.
В доме напротив Мейбл Франсуорт, жена Чарли, покачала головой и с сомнением сказала мужу, который попивал из банки пиво:
— И все-таки, Чарли, мне кажется, зря мы устроили за ними слежку. Он был прав, когда говорил, что он один из наших соседей. Я знаю Энн с тех самых пор, как они приехали сюда. Мы всегда были с ней очень дружны.
