– Ты думаешь, оно… он… умер? – прошептал Даэман, оглянувшись через плечо. – Все-таки Сейви пальнула ему в грудь с несчастных нескольких футов. Правда ведь?..
– Нет, – промолвил опытный спутник. – Калибан жив. Надевай свою маску. Пора выбираться отсюда.
Подземный поток выводил из грота в грот, из одной пещеры в другую, только размер их постепенно увеличивался. Верхние слои астероида, на поверхности которого красовался хрустальный город «постов», оказался насквозь источен туннелями коммуникаций.
Уже во втором гроте, вынырнув из мутной пучины, друзья заметили на стене яркие брызги крови.
– Это чья? – прошептал молодой коллекционер. – Его или ее?
Харман пожал плечами:
– Обоих, надо полагать.
Луч фонаря пробежал по стене далее. На противоположном берегу белели ребра, тазобедренная и берцовые кости; чуть поодаль пялился в пустоту черными глазницами череп.
– Боже, Сейви! – Даэман ахнул, сорвал дыхательную маску и приготовился прыгать обратно в воду.
На плечо тяжело опустилась рука товарища.
– Вряд ли это она.
Девяностодевятилетний поводил фонарем вокруг: оба берега вонючего потока оказались усеяны человечьими скелетами.
– Они все старые, – хрипло промолвил Харман. – Им не меньше полугода, а то и десятки лет.
Он поднял и повертел в руках одно из ребер; на фоне ядовито-синего костюма кость показалась нестерпимо белой, если не считать темных отметин, оставленных хищными зубами.
Даэман затрясся мелкой дрожью.
– Прости.
– Бывает, – покачал головой опытный спутник. – Мы оба пережили потрясение и умираем с голоду. Два с лишним дня, а во рту хоть бы маковая росинка…
С этими словами он улегся ниц у края потока.
– Ну, может, в городе что-нибудь найдется, – неуверенно начал кузен Ады.
Рука Хармана метнулась к воде. Послышался оглушительный плеск. Калибан! Собиратель бабочек прянул назад, но тут мужчина поднялся с ящерицей-альбиносом, зажатой в кулаке. У этого создания хотя бы имелись глаза, похожие на розовые бусины.
– Ты шутишь, – выдавил из себя Даэман.
– Нет.
– Мы же не станем тратить дротики, чтобы добить эту…
Путешественник преклонных лет ухватил ящерку за задние лапы и размозжил ей голову о камень. Обитатель Парижского Кратера поспешил поднять маску, уверенный, что его снова вырвет. Желудок сердито поворчал, сжался, и… ничего.
– Жаль, Сейви не носила в мешке клинка, – озабоченно проговорил новоявленный охотник. – Знаешь, такого, как у Одиссея, для разделки мяса. Нам бы сейчас нож сгодился.
Даэман округлил глаза и почувствовал себя еще хуже, когда товарищ подобрал с земли булыжник размером с кулак, заточил его о скалу и при помощи полученного лезвия отсек убитой твари голову, после чего принялся сдирать с амфибии бледную кожу.
– Харман?.. Я это есть не буду.
– Сам же видел, наверху пищи не осталось. – Сидя на корточках, товарищ продолжал свою работу. По крайней мере в случае с ящерицей совершенно бескровную.
– И как мы ее испечем? – полюбопытствовал Даэман.
– А никак. Спичек у нас мало, топлива здесь недостаточно, вдобавок наверху не будет еще и воздуха.
Девяностодевятилетний путешественник оторвал кусочек розоватого мяса от задней ножки, с минуту повертел его при свете фонаря и решительно закинул в рот. Потом зачерпнул бутылью Сейви мутной воды и запил экзотическое кушанье.
– Ну, что? – поинтересовался молодой спутник.
Харман, на лице которого читался более чем красноречивый ответ, подал Даэману следующий кусок. Через две минуты мучительной борьбы с самим собой кузен Ады все же запихнул «угощение» за щеку. И медленно начал жевать. Как ни странно, его не стошнило. Язык ощутил холодную слизь с рыбным привкусом. Желудок тут же потребовал большего.
– Положи лампу у края воды, – потребовал тот-кто-умел-читать. – Свет привлекает ящериц.
«И чудовищ?» – подумалось молодому товарищу. Однако он улегся ничком, зажал фонарь в левой руке, а правую занес для меткого рывка. Пусть только эти бесцветные твари подплывут поближе. Где-то за спиной, в темноте, Харман разрывал зубами мясо и громко жевал.
– Сами превратимся в Калибанов, – буркнул Даэман себе под нос.
– Не-а, – откликнулся спутник. – Ни за что.
Из пещер они вышли четырнадцатью днями позже – двое бледных, небритых, изможденных мужчин с блуждающими взорами проплыли последнюю трубу, проломили хрупкую наледь и воспарили навстречу тусклому свету, который показался им ярче полуденного солнца.
Трудно поверить, но именно молодой горожанин настоял на том, чтобы выбраться наружу.
– Под землей удобнее биться с Калибаном, – уверял его товарищ. Оружие Сейви покоилось в особом чехле, пошитом из дорожного мешка. Спали путешественники по очереди, прижавшись одним боком к надежной стене, чутко охраняя сон друг друга.
– А мне без разницы, – втолковывал Даэман. – Все равно надо уходить из этой скалы.
– Может, чудовище уже сдыхает от ран, – строил догадки Харман.
– Если только не поправляется, – возражал собиратель бабочек.
Между прочим, со временем мужчины все сильнее походили друг на друга. Оба отрастили приличные бородки (обитатель Парижского Кратера – более темную и густую), да и вес примерно сравнялся.
– Как ты не понимаешь, – упрямо повторял кузен Ады, – пора уже искать выход.
– Я не смогу вернуться в клинику, – сознался наконец товарищ.
– По-другому нельзя. Там же факс-порталы.
– Ну и что. В эту комнату смеха я не пойду. И порталы наверняка закодированы на прибывающие-отбывающие тела.
– Мы поменяем код, если потребуется.
– Позволь спросить, каким образом?
– Откуда я знаю. Подсмотрим за сервиторами и сделаем так же.
– Сейви говорила, что наши коды могут оказаться недействительными.
– Домыслы. Старуха не пользовалась факсовой сетью тысячу лет с гаком. И вообще, нужно же нам исследовать остальную часть города.
– Это еще зачем? – пробурчал девяностодевятилетний; в последнее время из-за бессонницы он совершенно пал духом.
– Вдруг найдем космический корабль.
Харман усмехнулся, потом расхохотался во весь голос, пока из глаз не брызнули слезы. Спутнику пришлось ущипнуть его за руку, чтобы привлечь к себе внимание.
– Пошли. Мы же знаем трубу, которая ведет наверх. Если понадобится, я расстреляю весь лед.
Они исследовали остальную часть города две недели. Ночевали в пустых жилищах поменьше размером, охраняя сон друг друга. Даэману постоянно виделось, будто бы он падает; молодой мужчина просыпался в поту, молотя руками и ногами разреженный воздух. С опытным путешественником творилось то же самое, только чаще.
