Что-то с ней случилось, и, кажется, Луис знал, что именно.
Утреннее небо было серым и облачным. Ветер свистел в изгибах старого здания, а дождь потоками заливал панорамное окно, затекая внутрь сквозь выбитые стекла на других этажах. «Невозможный» был совсем близко от Глаза.
Луис оделся и вышел из рубки.
Внизу он увидел идущего куда-то Несса.
— Эй! — крикнул он.
— Да, Луис?
— Что ты сделал с Прилл?
— Ты должен быть мне благодарен, Луис. Она хотела подчинить тебя себе, заставить повиноваться. Я все слышал.
— Ты воспользовался таспом!.
— Когда вы были заняты репродуктивной деятельностью, я дал на три секунды малую мощность. Сейчас она подчинена, а не ты.
— Ты чудовище! Эгоистичное чудовище!
— Не подходи, Луис.
— Прилл — человек, как и я, и тоже имеет право на свободу воли!
— А что с твоей волей?
— Не бойся, ей ничего не грозило. Прилл не сумела бы меня окрутить.
— Тебя еще что-то беспокоит? Луис, вы были не первой парой людей, за которыми велось наблюдение во время репродуктивной деятельности — мы ведь должны были знать о вас все… Повторяю, не подходи ближе.
— Ты не имел права! — Разумеется, Луис не собирался нападать на кукольника. Просто сделал шаг вперед со сжатыми от ярости кулаками…
…И почувствовал неописуемый экстаз.
Он отлично понимал, что Несс воспользовался своим таспом. Не задумываясь о возможных последствиях своих действий, он изо всех сил замахнулся ногой. Сил после только что испытанного оргазма имелось не так уж много, но их вполне хватило, чтобы пнуть Несса в гортань, прямо под левую челюсть.
Последствия этого поступка были удивительны. Несс что-то булькнул, отшатнулся и выключил тасп.
В ту же секунду на плечи Луиса By свалились все заботы и горести мира. Он повернулся и пошел, не глядя даже, куда идет. Ему хотелось плакать, но еще больше он хотел скрыть от кукольника выражение своего лица.
Луис шел наугад видя перед собой только царившую в его душе темноту, и случайно наткнулся на лестницу.
Он отлично понимал, что случилось с Прилл, Подопытное животное! К тому же осознающее, что с ним происходит! В ту ночь она предприняла последнюю, неудачную попытку вырваться из-под ужасающего очарования таспа. Теперь Луис сам почувствовал на себе то, с чем она боролась.
Он направился по лестнице вниз, а не вверх. Автоматически, не задумываясь, а может, его подсознание все-таки зарегистрировало тот глухой гром несколько часов назад.
«Я должен ее спасти, — стучало у него в висках. — Но как? Пока я не наблюдал никаких признаков депрессии… Но это не значило, что в любой момент она не выйдет через разбитое окно. А как мне спасти себя?» Где-то в глубине его души по-прежнему раздавался отчаянный крик и никак не хотел стихать.
Подчинение было не чем иным, как подпороговой памятью. Если дать ей большую дозу эликсира, эта память должна стереться…
— …! Она нужна нам. Прилл слишком много знает о машинах «Невозможного», и никто не может ее заменить.
Внимание Луиса привлек какой-то странный звук. Корабль, похожий по форме на небольшую стрелу с узкими поясами окон, поднимался в безумствующем ветре, схваченный путами электромагнитного поля, которое никто не выключил.
Луис внимательно присмотрелся, чтобы убедиться, что за передним стеклом действительно маячит чье-то лицо, потом помчался по лестнице вверх, окликая Прилл.
Он не знал подходящих слов, поэтому просто схватил ее за локоть и повел вниз. Увидев в чем дело, она кивнула и вернулась в машинное отделение.
Через минуту корабль оказался у края платформы. Первый пассажир выбрался на четвереньках, поскольку ветер дул как безумный. Это была Тила Браун. Луис даже не особенно удивился, и на лице девушки появилось выражение обиды. Второй пассажир выглядел так, словно только что сошел со страниц комиксов. Луис не выдержал и расхохотался.
Они пролетали мимо Глаза. Через открытую лестничную клетку ветер проникал на первый этаж и гулял по коридорам. Выше, сквозь выбитые окна, лил дождь.
Тила, ее спутник и экипаж «Невозможного» собрались в рубке или спальне Луиса. Спутник Тилы разговаривал в углу с Прилл, которая старалась при этом не спускать глаз с кзина и панорамного окна. Остальные слушали рассказ Тилы.
Она выжила только благодаря тому, что устройство, генерирующее силовое поле, имело небольшой запас энергии, позволяющей поддерживать его еще несколько десятков секунд. За это время скорость скутера упала до разрешенной в пределах города. Электромагнитное поле немедленно выпустило ее, оставив двигатель неповрежденным.
Но для Тилы этого было достаточно. Еще совсем недавно она едва не погибла в Глазе, и очередная атака произошла слишком быстро. Она направила скутер вниз, стараясь найти в темноте какое-нибудь место для посадки, и увидела что-то вроде улицы, ярко освещенной оранжевым светом, идущим из овальных входных отверстий. Скутер приземлился достаточно жестко, но ей было уже все равно: важно, что она оказалась на земле.
Она едва успела вылезть из машины, как та сама поднялась в воздух. Тила полетела кувырком, а когда пришла в себя настолько, чтобы взглянуть вверх, скутера уже не было.
— Видимо, ты приземлилась там, где стоянка была запрещена, — сказал Луис.
— Мне было не важно, почему так произошло. Я чувствовала… — она не могла найти подходящих слов. — Я хотела сказать кому-нибудь, что потерялась, но никого не было. Тогда я села на одну из каменных лавок и начала плакать. Не знаю, как долго это продолжалось. Я боялась уходить оттуда, потому что знала — вы будете меня искать. А потом… пришел ОН, — она жестом указала на своего спутника. — Он очень удивился, когда увидел меня, и о чем-то спросил, но я не поняла. Тогда он попытался меня утешить. Я была счастлива, что кто-то есть рядом, хотя он ничем не мог мне помочь.
Луис кивнул. Тила доверилась бы кому угодно и ждала бы помощи и опеки от каждого, на кого бы ни наткнулась. И ничего бы ей не грозило.
Нужно признать, что ее опекун производил впечатление. Он был героем: хватало одного взгляда. Даже не нужно было наблюдать, как он сражается с драконами своим коротким мечом. К фигуре атлета и соответствующим чертам лица добавлялась галантность, которую он демонстрировал, беседуя с Прилл.
Он был чисто выбрит. Хотя нет, пожалуй, это было невозможным. Скорее, в его жилах текла кровь Инженеров. У него были длинные светло-пепельные волосы — кстати, не слишком чистые, — а вся его одежда состояла из короткой юбки, сделанной из шкуры какого-то животного.
