Нащупываю медальон на шее.
– Где Гектор? Мне нужно его найти.
– Покинул город через Скейские врата, – отвечает Елена. – Вместе с Парисом, Энеем и Деифобом, своим братом. Сказал, что должен отыскать Ахилла, прежде чем сердца воинов совершенно ослабеют.
– Он мне нужен, – повторяю я, озираясь на главные ворота.
Женщина разворачивает меня за плечи:
– Хок-эн-беа-уиии…
Наши лица сближаются, и мы сливаемся в поцелуе посреди хаоса и воплей. Но вот ее губы оставляют мои. Я растерянно моргаю, продолжая тянуться к Елене.
– Хок-эн-беа-уиии… Если умрешь, покинь этот мир по-человечески.
Она уходит вниз по улице, не оборачиваясь.
Собирателя бабочек почти не удивило, что голограмма умеет ходить. Взяв посох, Просперо подошел к прозрачной стене купола и запрокинул голову к звездам. Молочный свет ясно подчеркнул каждую морщину на впалых щеках и дряблой шее. Седина, борозды на лице, гадкие бородавки… Молодого мужчину коробило при виде этих ужасных проявлений возраста. Неужели когда-нибудь все люди будут выглядеть вот так же? Друзья Даэмана, он сам, даже мама? Что за кошмарный сон!
Однако тут горожанину вспомнился лазарет с его резервуарами, клубками синих червей и обеденным столом Калибана.
Не лучше ли прикончить монстра, оставив лазарет в покое?
Нет, внезапно осознал мужчина, измученный голодом и усталостью. Как ни крути, место это мерзкое. Человечество столетиями верило в Пять Двадцаток, а главное – в нескончаемую беззаботную жизнь с «постами» здесь, на кольцах. И что же ждет людей в действительности? Перед глазами встали серые, наполовину съеденные мумии, плавающие в зловонном разреженном воздухе; кузен Ады не удержался от горькой усмешки.
– В чем дело? – повернулся к нему Просперо.
– Да так… – процедил дамский любимец; ему хотелось не то плакать, не то разбить что-нибудь, причем второй вариант привлекал сильнее.
– Как мы сможем уничтожить лазарет? – спросил Харман. Рослого мужчину бил мелкий озноб, его загорелое лицо побледнело словно мел и покрылось липким потом.
– И правда, как? – Старец оперся на посох, переводя взгляд с одного пришельца на другого. – Может, вы привезли с собой иное оружие, кроме игрушечного пистолетика Сейви?
– Не догадались, – потупился девяностодевятилетний.
– Здесь его тоже нет. Постлюди всегда держались подальше от любой опасности. Даже простых орудий труда у них не было: всю работу выполняли сервиторы.
– Которые вкалывают до сих пор, – вставил Даэман.
– Только в лазарете, – проронил маг и медленно двинулся к панели управления. – Кстати, вы подумали, что будет со многими сотнями людей, которые прямо сейчас, ни о чем не подозревая, плавают в целебных емкостях?
– Боже, – прошептал Харман.
Молодой путешественник в смущении провел ладонью по колючей щеке; почему-то новое чувство его порадовало.
– Ладно, – решился он. – Если мы не можем факсовать через порталы в баках, то уж больных-то возвратить несложно?
– Пожалуй, – согласился Просперо. – Надо лишь убедить сервиторов. Или захватить управление факсами в свои руки. Остается только одна загвоздка.
– Какая? – Впрочем, Даэман и сам уже понял.
Старец мрачно улыбнулся ему и кивнул:
– Легко отправить назад тех, кто едва прибыл. И тех, чье исцеление завершено. А вот сотни других, недолеченных… – Он выразительно умолк.
– Что же делать? – вскинулся Харман. – Пока поправятся одни, резервуары заполнятся другими.
Кузен Ады озадаченно нахмурился.
– Если, по совету Просперо, мы перехватим управление, то придумаем, как отключить входы. Пусть порталы работают лишь на выход. Исцеление длится недолго, я же помню. Сутки для именинника, двое для серьезно пострадавших – например, для съеденных динозаврами.
– Ну, от этого тебя точно не лечили, – возразил маг. – Погибших людей собирают заново из органических останков, памяти ДНК и данных, сохранившихся в сети факсов. Однако ты прав, лечение не затягивается дольше сорока восьми часов.
– Вот видите?
Собиратель бабочек торжествующе посмотрел на друга.
– Это если нам удастся прибрать к рукам лазарет, – усомнился тот.
Старец положил желтые высохшие пальцы на спинку резного кресла.
– Помочь не помогу, однако информацией поделюсь. Объясню вам, как действуют порталы.
– А почему бы не перепрограммировать сервиторов, чтобы они и нас переслали на Землю? – упрямо сказал Харман, которого явно тревожила мысль о самостоятельном перелете.
– Это невозможно, – изрек хозяин. – Вам придется либо избавиться от них, либо вывести из строя. К счастью, машины не рассчитаны на столкновение с врагами.
– Мы тоже, – хохотнул девяностодевятилетний искатель приключений.
Призрак вышел из-за кресла.
– О нет, – прошептал он. – Вы-то как раз рассчитаны. Будь человек хоть трижды цивилизован, разбудить старую программу в нем ничего не стоит.
Мужчины переглянулись, и больной Харман опять содрогнулся.
– Ваши гены помнят, как убивать, – продолжал Просперо. – Позвольте же представить вам орудие разрушения.
* * *
Голографическая тень растолковала людям, что сделать с виртуальными рычажками, стрелками, переключателями и манипуляторами панели управления. Над пультом возникло изображение некоего прибора и покрутилось во всех направлениях для лучшего обзора.
– Такие штуки мы видели на пути к астероиду, – вспомнил Даэман.
– Линейный ускоритель с его кольцом, собранным из червоточин, – пояснил хозяин. – ПЛ прямо-таки лопались от гордости за эти милые игрушки и настрогали их тысячами.
– Ну и что? – не понял Харман. – Хочешь сказать, они управляют системой земных факсов?
Старец покачал головой:
– Сама система находится на вашей планете. Через пространство и время она перебрасывает лишь информацию. Коллекторы червоточин скорее пауки, посаженные в центре квант-телепортационной сети «постов».
– Ну и что? – повторил девяностодевятилетний. – Мы просто хотим домой.
– Высоту полета можно изменять, – как ни в чем не бывало продолжал маг. – Сам астероид находится на стабильной орбите (упади он на Землю – и конец роду человеческому), но ускорители, а также зеркала Казимира приводились во вращение с помощью техники.
– Отсюда, – предположил Даэман.
– И еще с других орбитальных городов.
Путешественники снова обменялись взглядами.
– Значит, есть и другие?
– Их всего четыре. Два на экваториальном кольце и два – на полярном.
– Там остались живые «посты»? – оживился молодой мужчина; подобный поворот событий устроил бы всех, и не пришлось бы затевать весь этот разгром.
