— Ты знаешь — не напоминает. Я такого профсоюза сроду не видывал.
…НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО ФОРМИРУЕТ СОЗНАНИЕ, КОМУ БЫ ОНО НИ ПРИНАДЛЕЖАЛО. ПУСТЬ МИРЫ, НЕ ИМЕЮЩИЕ ИСКУССТВА, ОТДАДУТ ДОЛЖНОЕ ЖИВОТВОРЯЩЕЙ СИЛЕ. ЗНАТЬ, ЧТО ЕЁ ВСЕОБЕМЛЮЩЕЙ МОЩЬЮ НАШЕ ЗДАНИЕ МИРА БУДЕТ СТРОИТЬСЯ И ПЕРЕСТРАИВАТЬСЯ…
— Ну, милостивый государь, чувствуешь на себе пристальный взгляд славы?
— Чепуха всё, Влчек! Как мое настоящее не было обезображено ею, один ляд не нужна шелуха и в дальнейшем. Уши себе, чтоли повызолотить, чтоб чебурашка повесился от зависти?
— Скромный малый, а, главреж? Не курносится, ушами не знаменосится.
— Да уж простодырый, наставник.
— Знал бы Иван, где его цитируют.
— Ты ему после расскажешь.
— Он тогда точно прибежит ко мне со смирительной рубашкой и пузырём водки для внутреннего промывания.
Слава — это танкер с малиновым сиропом, сливаемым в бассейн? Юные купальщицы в сиропе поплавают и на белоснежный сахарный песок нежиться, в сахарной вате валяться. Появляется знаменитый художник, девицы обслуживают сервильнейше, кормя его из ладошек сахаром, мэтр сахару нахрумкается, из басейна напьётся столько, хоть на голову мёда лей, хоть коня купай, не хочу, и… гигабр-р-р!!! и супертьфу!!! на такую славу.
…ЕДИНЫМ СОГЛАСИЕМ СУЩЕСТВУЮЩИХ МИРОВ МЫ ПРИНИМАЕМ ЗА ОСНОВУ ПЛОД ИСКУССТВА, СИМВОЛ ЦАРСТВЕННОЙ ЛЮБВИ, ВЕРХОВНЫЙ ЗАКОН, РАСПОРЯЖАЮЩИЙСЯ ВСЕМИ БУДУЩИМИ ФОРМАМИ ЖИЗНИ В ЛЮБЫХ ЕЁ ПРОЯВЛЕНИЯХ…
— Приготовься, сейчас увидишь свою подружку.
— Серьезно?
— Не лисировать нам всем волконсконитом!
Светящаяся сфера погасла, и если бы подошвы не давили дно лодчонки, у Степана сложилось бы впечатление, что он висит в воздухе. Загорелось смутно в глубине черноты. Неровная масса формировалась то ли на непостижимом удалении, то ли прямо у переносицы. Трудно определить, потому что отсутствовали ориентиры, ни звезд, ни планет, ни лун. Великое Таинство в Великой Пустоте. Но собирался ком света, блики пробегали по оформляющимся контурам. Стали заметны отдельные сгустки, нечто напоминающее спирали ДНК, организованные структуры множились, на глазах развивались, перетекали из формы в форму. И остановилось. Степан положил руку на грудь, сердце бухало так, что ладонь прыгала. Вот, оказывается, с какой стороны картины реальность.
В бездне плыла его женщина, мать будущей вселенной.
Холст размером сто на семьдесят, но попытайся представить эти сантиметры в масштабе вселенной, сойдешь с ума. Живописная плоскость, искусно вмещающая в себе материю, бесконечность, будущее универсума.
— Всё! — громыхнул патриций Гжимултовский.
— Всё! — серьезно, без тени шутовства произнес Головатый, инициатор «Мягкого Канона» и ответственный адепт «Кипящей глины», Первое Лицо духовной конституции Пепельного побережья, проектор истины Школы Корней.
Степан закрыл лицо руками и не видел, как символ царственной любви распался на метагалактики, которые распались на галактики, в свою очередь распавшиеся на звездные системы, на планеты, луны, на метеоритные потоки, на пылевые облака, на всё то, что уже не видит человеческий глаз, но что существует так же, как растворившееся в бесконечности начало мира.
Cколько серости не вымаливать у художников: не преувеличивать возможности, всё-равно преувеличивают!
ДА ВОЗДАСТСЯ ГЕНИЮ ТВОРЦА! ДА ПРОДОЛЖИТСЯ ЖИЗНЬ! ДА НЕ ОСТАВИТ НАС СВОЕЙ МИЛОСТЬЮ ЛЮБОВЬ!
Кантату Баха? орган
— Бадьян, где там твои обещанные сто грамм?
— Да хоть двести!
— Мужики, давайте выпьем? У меня всё трясется внутри!
— Веник в бане — господин. Прогрессивно-премиально-замученный ты наш.
— Растянем финишную прямую на всю жизнь!
— Зальем за шкирку, не вбиться в совальники! Накерним, ёлы-палы!
— Девушкам нальете, джентльмены?
— Угомонились! Во-первых, разрешите уменьшить мой рост до уважительного.
— Я не в претензии, Влчек.
— Тем не менее. Потом хочу сказать за всех нас…
— Фу, Жулька, пропасть! Не лазь под ногами!
— Запустили мулю! Пьём!
— Не ради иного прочего, но за-ради единственнаго нашего компанства!
С музыкальным перезвоном сгрудили бокалы.
Наступила спокойная минуточка. Перевели, наконец, дух. Степан смотрел на свою компанию, удивляясь, до чего он успел привыкнуть к ним, таким разным. Мало того, придет время, а оно действительно придет, когда расстанешься со всеми. И хоть сфера жизненных интересов того же Бадьяна — вся Земля, придется общаться уже с галькой, запуская с берега блинчики. И хоть сфера жизненных интересов Варварушки — вся солнечная система, контактировать с ней будешь напрямую кожей, а сгорев, умильно намажешься сметаной. Зачем Жульену земля, Степан не представлял, но, думается, скорее затем, зачем траве ветер. Есть — и всё. В каких там системах Вольфа-Райе проживает Элечка, тоже не представлялось, но сходи он сейчас в известную квартиру на Коперника восемнадцать, поди ж ты, ему откроет дверь неизвестный мужичок, а на вопрос про исключительную массажистку, выглядывающая из-за плеча мужичка жена ревниво вызверится: «Ты чем тут, козел, исключительно занимался с массажисткой и своим дружком, когда я к маме ездила?!» И Гжимултовский с Головатым здесь иллюзорно, если живут в другой антиполовине мира. Хотя по виду самые настоящие, ущипни — вскрикнут, и шампанское пьют, что гусары.
А вот Степан не понимает, как можно через вакуум сюда попадать? Он думает, один не понимает? Головатый тоже не вьезжает и гордо оглядывается. И Элечка заявила, что не понимает. Остальные промолчали. По Жульену же, по вылизыванию аппаратика, не ясно, понимает ли он такие топологические фокусы.
Гжимултовский показал Бадьяну пальцем: налей-ка, друг, бокалы нам.
— Я без математики растолкую. Скажем, ты живешь в бочке с пивом, — это твоя система. А наше собратие, соответственно вне её. Пробку из бочки вынимаем, отверстие и есть наш Х-объект. Через него материя вашего пива переливается к нам. Понятно?
— Вполне.
В таком случае, можно как-нибудь влиять на внутреннюю ситуацию в бочке, не вводя в отверстие посторонних предметов? Степан представил и с удивлением обнаружил, что да, действительно возможно. Прижми снаружи — ток прекратится, отпусти — польется, делай ритмически — на поверхности пива в бочке появится рябь. Вот материя, вот антиматерия. Понятно теперь. Вот антилопа, вот лопа.
— Ты третье желание не загадал. Не хочется тебе чего-нибудь художественного? Я не о кулинарии.
Есть желание. Только боязно. Полетать хочется. По-настоящему, с техническим приспособлением, не при помощи иллюзии, что он делал не раз и эти трюки уже надоели, как арабский торговец недавно на рынке, сначала эпически, с всплесками поведавшиий, как тяжело жить на свете пионеру Пете, потом только продавший кило яблок, таких дорогих потому, что над его оптовой плодово-овощной базой как раз висит озоновая дыра, Аллах свидетель! Хотелось бы, чтобы техприспособление было небольшое, чтобы ощутить свободный полет. Гжимултовский поднял бровь на Головатого. Есть у них что под рукой? На складах присутствия только нет отсутствия, важно наклонил голову тот. Шарик в три миллиметра устраивает?
