Нет-нет, только не сейчас, — отказался Саттон. — Сейчас я занят.
Геркаймер просиял:
Я с радостью помогу вам, сэр. Все, что в моих силах!
О нет, Геркаймер. В этом деле ваша помощь мне не понадобится. Я отправляюсь к Адамсу.
Ну так я портфель ваш понесу!
Я иду без портфеля.
Но, сэр!
Значит так, Геркаймер: ты останешься здесь. Извини, что я на «ты». Сиди тут, дружок, ничего не трогай и жди. Я скоро вернусь.
Вот тоска-то… — разочарованно протянул андроид, — а со скуки, сэр, я тут могу и нашалить, — предупредил он Саттона.
Неужели? Ну ладно, ты прав, нужно тебя чем-нибудь занять. Вот что. Займись охраной портфеля.
Слушаюсь, сэр, — уныло ответил Геркаймер. Задание его явно не устроило.
Да. Еще есть поручение. Здесь, в гостинице, живет девушка по имени Ева Армор. Что-нибудь знаешь о ней?
Геркаймер покачал головой:
Нет. Правда, у меня есть кузина…
Кузина?
Честно. Кузина. Ее сделали в той же лаборатории, что и меня. Поэтому она считается моей кузиной.
Но, извини, пожалуйста, тогда у тебя колоссальное количество кузин!
Так оно и есть, сэр. Несколько тысяч. И мы все дружим. Это что-то вроде семейных отношений, — произнес он торжественно.
И что ты думаешь, твоя кузина может что-то знать?
Геркаймер кивнул:
Она работает в этой гостинице. Я постараюсь у нее что— нибудь выудить, — Тут его взгляд упал на стопку смятых листков на столе, — А, значит, они все-таки добрались до вас?
Кто «они»?
Ну, эти, из Лиги Борьбы за права андроидов. Они не пропускают ни одного мало-мальски известного человека. И всем подсовывают свою петицию.
Да, они меня просили подписать…
Неужели вы подписали, сэр?
Нет, — отрезал Саттон. Он внимательно разглядывал Геркаймера. — Ты ведь андроид, — сказал он прямо, — и по идее должен быть с ними заодно.
Сэр, — с неожиданным энтузиазмом ответил Геркаймер. — Говорят-то они правильные вещи, но делают все не так. Они призывают людей проявить к нам милосердие, пожалеть нас. А нам не нужны ни милосердие, ни жалость.
А что вам нужно?
Нам нужно, чтобы с нами обращались как с равными. Но чтобы равенство было таким, каким мы его понимаем, и чтобы это было не по указу ни по какому и чтобы люди не думали, что они нас облагодетельствовали!
Понятно, — сказал Саттон, тронутый его искренностью. — Я, видимо, так все и понял, только не мог выразить словами…
Дело обстоит вот как, сэр, — заторопился Геркаймер, — Люди создали нас. Спасибо им за это. Но они выращивают нас, как фермер выращивает скотину. Они создали нас для определенных целей и так и пользуются нами. Они могут быть даже очень добры к нам, но в этой доброте почти всегда есть что-то от жалости. А нам не положено иметь своего мнения. Мы не имеем права ни на что. Мы…
Он сделал паузу, чтобы набрать воздуха, но блеск в его глазах внезапно померк, черты лица снова стали печально— безучастными.
Простите, сэр. Зря я вам надоедаю.
В этом деле я твой товарищ, Геркаймер, — просто и спокойно сказал Саттон, — Помни об этом. Я твой друг и доказал это тем, что не подписал эту дурацкую петицию.
Геркаймер смотрел в пол, а Саттон — на него. Он дерзок и хитер, думал Саттон. И мы сами их такими сделали. Это печать рабства, которую они получают вместе со штампом на лбу.
Ты можешь быть совершенно уверен в том, что уж чего— чего, а жалости я к тебе не испытываю, — сказал он Геркаймеру.
Благодарю вас, сэр, — радостно встрепенулся Геркаймер, — За себя и за остальных, спасибо вам.
Саттон повернулся и пошел к двери.
А вас можно поздравить, сэр, — сказал ему в спину Геркаймер. — Вчера вечером вы были на высоте.
Саттон обернулся.
Бентон промахнулся, — ответил он, — Мне ничего не оставалось, кроме как убить его.
Геркаймер кивнул.
Но дело не в этом, сэр. Насколько я знаю, это первый случай, когда человек убит выстрелом в руку.
В руку? То есть как это — в руку?!
В руку, сэр. Точнее, в плечо.
И он умер?
О да. Совсем умер, совсем.
Адаме щелкнул зажигалкой и подождал, пока пламя станет устойчивым. Он смотрел на Саттона, но во взгляде его не чувствовалось ни радости, ни удивления, ни волнения — все это было спрятано внутри.
Этот взгляд, помнил Саттон, одна из его излюбленных штучек. Он смотрит на тебя, как сфинкс, и если его не знаешь, можно вообразить, что перед тобой сам всемогущий Господь.
Но, пожалуй, невозмутимости поубавилось. Теперь ему приходится прилагать кое-какие усилия, а двадцать лет назад ничего не было заметно. Тогда он был непроницаем, как глыба гранита. Теперь гранит дал трещины… Что-то он задумал. Но что-то у него не клеится.
Адаме поднес пламя к трубке, несколько раз глубоко затянулся. Нарочно тянул время.
Вы, надеюсь, понимаете, — сказал Саттон как можно более спокойно, — что я не могу быть с вами вполне откровенен.
Огонек зажигалки наконец погас. Адаме выпрямился в кресле:
Что-что?
Саттон слегка смутился, но быстро овладел собой. Очередной прием. Хочет сбить меня с толку. Не выйдет.
Вам, конечно, известно, что я привел на Землю корабль, на котором невозможно летать. Вы знаете, что у меня не было скафандра, что обшивка была повреждена, что у меня не было ни пищи, ни воды и что тем не менее я преодолел расстояние в одиннадцать световых лет.
Адаме сдержанно кивнул:
Да, все это мне известно.
То, как мне удалось вернуться и что со мной там произошло, не имеет никакого отношения к отчету, поэтому я не буду распространяться на эту тему.
Ну и зачем вообще об этом говорить? — проворчал Адаме.
Затем, чтобы мы лучше поняли друг друга, — спокойно сказал Саттон, — Затем, чтобы вы не задавали мне вопросы, на которые я все равно не отвечу. Сэкономим время, вот и все.
Адаме устроился поудобнее, сделал глубокую затяжку.
Эш, вас послали туда, чтобы собрать информацию, — напомнил он Саттону, — Любые данные. Любые данные, которые помогли бы лучше понять, что там такое. Вы были представителем Земли, и Земля платила вам за работу. Поэтому вы в какой-то степени должник.
Той планете я тоже кое-что задолжал, — возразил Саттон. — Там мне спасли жизнь. Корабль разбился, и я погиб, понимаете?
Адаме кивнул, сделав вид, будто и вправду понял.
Да, именно так и говорил Кларк. Что вы погибли.
Кто это — Кларк?
Кларк — инженер-конструктор космической техники, — ответил Адаме, — Спит и во сне видит чертежи и графики Он со своей командой осмотрел ваш звездолет, после чего они построили графики динамического приложения сил. По их расчетам выходит, что вы неминуемо должны были погибнуть, находясь внутри корабля. Что от вас должно было остаться, образно говоря, мокрое место.
