Уже, сэр. Уже следят. Его люди прямо-таки друг другу на пятки наступают!
Тогда к чему весь этот маскарад? — Саттон постучал пальцем по лбу.
Понимаете, сэр, мы подумали так: ни один человек в здравом уме не захочет, чтобы его принимали за андроида. Правильно? Поэтому мы сделали из вас андроида. Они-то ищут человека! Им и в голову не придет повнимательней присмотреться к андроиду, когда дано задание выследить человека!
Саттон усмехнулся.
Гениально! И что же, вы думаете…
Нет, конечно, рано или поздно они догадаются. Но кое— какое время мы выиграем. А нам нужно время, чтобы разработать план.
Геркаймер быстро прошел в дальний угол комнаты, открыл шкаф и вынул оттуда стопку одежды.
Как я рад, сэр, — сказал он, — что мы снова вместе! Мы пытались разыскать вас, но у нас ничего не вышло. Мы догадывались, что Ревизионисты держали вас где-то, поэтому усилили наблюдение здесь. Мы следили за каждым шагом Тревора последние пять недель.
Пять недель? — изумился Саттон. — Как пять недель?
Ну конечно, сэр! Пять недель. Ведь вы же исчезли пять недель назад!
А по моему календарю прошло десять лет…
Геркаймер печально покачал головой:
Да, сэр, удивительная это штука — время… — Он положил одежду на кровать, — Как только оденетесь, сэр, спускайтесь завтракать. Ева нас ждет. Она будет очень рада видеть вас, сэр!
Тревор промахнулся уже три раза подряд.
Вы уверены? — спросил он человека, сидевшего по другую сторону стола.
Человек молча кивнул.
Все это может быть уткой. Пропаганда андроидов, — сказал Тревор. — Они не дураки. И об этом никогда не стоит забывать. Надо помнить, что андроид, хоть он все кланяется да расшаркивается, не глупее нас с вами.
Вы понимаете, что это значит?! — спросил его собеседник, — Это значит, что…
Я скажу вам, что это значит. Что на сегодняшний день ни вы, ни я не можем точно сказать, кто человек, а кто — нет. Вы, к примеру, запросто можете быть андроидом, как, впрочем, и я.
Вот именно, — подтвердил собеседник.
Вот почему Саттон вчера так ломался…
Ну, я не думаю, что Саттон так уж прямо все знает, — возразил собеседник. — Думаю, это знают очень немногие. Нет, андроиды побоятся рассказать про это человеку.
Думаете, даже Саттону не скажут?
Даже Саттону.
Колыбель, — задумчиво проговорил Тревор. — Я почти уверен, что она действительно существует!
Вы, безусловно, уже что-то предпринимаете?
Тревор уперся локтями в стол.
Конечно, — ответил он спокойно, — А теперь слушайте внимательно: вот что мы сделаем…
Ева Армор сидела за столиком во дворе. Она порывисто встала и протянула руки навстречу Саттону. Саттон прижал ее к себе, нежно поцеловал глаза и волосы.
Ну вот, — сказал он, — Это то, чего мне миллион раз не хватало все это время…
Ева радостно рассмеялась.
Неужели миллион?
Сжатие времени, — подсказал Геркаймер, улыбаясь, — Он пробыл там десять лет!
О! Эш, это гак ужасно!
Саттон усмехнулся.
Ну, не то чтобы очень ужасно. У меня был десятилетний отпуск, скажем так. Десять лет тишины и покоя. Я там, друзья мои, на ферме работал. Сначала, правда, было тяжеловато, но потом — ничего, даже улетать не хотелось, представьте себе!
Он подвинул стул для Евы и сам сел рядом.
Они принялись завтракать. Яичница с ветчиной, жареный хлеб, мармелад, крепкий черный кофе. В ветвях деревьев над их головами щебетали птицы. Над цветами клевера на лужайке жужжали пчелы.
Как тебе мой дом, Эш? — спросила Ева.
Восхитительно! — отхлебнув большой глоток кофе, ответил Саттон и, немного поколебавшись, добавил: — Вчера я был у Тревора. Он меня, так сказать, поднял на вершину и показал всю Вселенную.
Ева кашлянула, и Саттон быстро оторвал взгляд от чашки. Геркаймер, не донеся вилку до рта, застыл.
Что это с вами? — спросил Сатгон недоумевая, — Вы что, не верите мне?
Он знал ответ. Можно было и не спрашивать. Конечно, они ему не доверяли. Он мог предать их. Да, он мог и книгу написать так, что человечеству будет дарована исключительная судьба. Переубедить их, заставить полностью довериться ему было почти невозможно.
Эш, — сказала Ева осторожно, не глядя в его сторону, — ты… отказался?
Мы расстались с Тревором, условившись, что, если я захочу возобновить разговор, я вернусь. То есть… я так не сказал… Это он почему-то уверен, что я приду. На прощание он послал меня на все четыре стороны… биться головой о стену.
Вы все обдумали, сэр? — поинтересовался Геркаймер.
Саттон помотал головой, покрутил чашку на блюдце.
Да нет… Не то чтобы я успел многое обдумать. Я хочу сказать, что не сидел, не ломал голову над всем, что он там мне наговорил, если ты это имеешь в виду. Может, он от меня чего-нибудь и добился бы, будь я просто человеком. А я, честно говоря, и сам не знаю, много ли во мне осталось человеческого.
А что тебе вообще известно обо всем этом, Эш? — мягко спросила Ева.
Саттон потер пальцами подбородок.
Ну, вроде бы довольно много… Я знаю, что идет война во времени и почему она идет. Кроме того, я кое-что узнал о себе. У меня два тела и два разума. Я знаю о некоторых своих исключительных способностях, и я почти уверен, что это еще не все, что кое-что у меня есть в запасе. Я как бы все время учусь. И каждый новый навык дается с трудом…
Мы не могли рассказать тебе всего, — сказала Ева, — Все было бы слишком просто, если бы мы сразу все рассказали. Да ты бы просто не поверил. И потом… когда имеешь дело со временем, вмешательство должно быть минимальным. А еще… Помнишь, Эш, я пыталась тебя предупредить? Если это было похоже на предупреждение…
Саттон кивнул.
Да. Помню. После того как я застрелил Бентона в заведении Зага. Ты тогда сказала, что наблюдаешь за мной уже двадцать лет.
А еще, вспомни, я была маленькой девочкой в измятом фартучке. Ну, когда ты рыбу ловил. Помнишь?
Саттон изумленно взглянул на Еву.
Так ты знала об этом? Я-то думал, это просто фрагмент из заказного сна…
Это указание, — пояснил Геркаймер, — Чтобы вы поняли, что она — друг. Как будто вы ее давно знаете. Чтобы поверили, что она — друг.
Но это же было во сне!
Это был сон, подаренный Загом, — сказал Геркаймер. — А Заг — наш товарищ. Его раса тоже выиграет много, если человечество не станет единоличным владельцем Судьбы.
Тревор чересчур самоуверен и даже не пытается это скрыть. У меня до сих пор стоит в ушах его презрительный голос: «Идите на все четыре стороны и можете биться головой о стену сколько влезет!»
