– Сократ, – сказал Аргон, – я тебе верю, но и ты мне поверь. Терр-Розе действительно нуждается в помощи, и мы на самом деле не можем отлучить ее сейчас от нашего дома.
Сократ резко встал из-за стола, легкое серебряное кресло опрокинулось и с чеканным стуком упало на пол. Толстяк быстро вышел из гостевой залы, захлопнув за собой светло-зеленую дверь.
* * *
– Дракула, ты что-нибудь слышал о сокровищнице Нептуна?
Лежа на толстом ковре, устилающим пол дракуловской спальни, Палач курил, созерцая потолок. Облаченный в пурпур и золото, вампир пристально рассматривал свое отражение в зеркальной стене, тщательно укладывая длинные седые пряди волос. Пряди были хоть и длинными, но довольно редкими, поэтому особой пышности не получалось.
– Ты о сокровищнице на дне Океана?
– Именно, – Палач наблюдал, как красиво разлетаются дымные волокна.
– Не затмевай мне мысли перед приемом! Кстати, – Дракула взглянул на отражение развалившегося на ковре Палача, – а в честь чего сегодня такое торжество собирается?
* * *
Сопровождали Нэскея всего два человека – один совсем молодой, его, Нэскея, возраста, другой чуть постарше, с седыми висками. На костюмах сопровождавших, ближе к левому плечу, виднелась крошечная остроугольная эмблема, являвшаяся единственным ярким пятном на темной, нехарактерно строгой для Дворца одежде. Нэскей немного необычно ощущал себя в великолепном красно-золотом облачении. Рубиновую ткань, плотную, но удивительно мягкую на ощупь, покрывало тончайшее золотое плетение, красно-белое золото искуснейших браслетов оплетало руки юноши от запястий до предплечий, грудь его отягощали цепи с символами Силы и Власти Империи Марса.
На миг Нэскей замер перед входом. Сопровождающие распахнули малахитовые двери, и юноша шагнул в Залу.
* * *
– Терр-Розе, – произнесла Олавия, когда за Сократом захлопнулась дверь, – вы можете оставаться здесь сколь вам угодно, но если бы вы с Сократом заключили хоть какое-то подобие перемирия…
– Боюсь, это не реально, – вздохнула Терра. – Лучше мне все же уйти.
– Вы очень расстроены и я не отпущу вас в таком состоянии. Уверена, мы с Аргоном что-нибудь придумаем и помирим вас.
– Сомневаюсь, что такое в принципе возможно…
Внезапно в залу влетела Ластения.
– Как же вы могли его прогнать? – выкрикнула она безо всяких предисловий. – Что вы ему такого наговорили? – Девушка обратила пылающее лицо к Терре. – Вы… вы… это он из-за вас ушел, да? Он из-за вас ушел! Вы здесь появились, и он сразу же ушел! Он ведь тонкая, чувствительная натура, а вы… оскорбить его сумели! Он, должно быть, вещи сейчас собирает. И если он уйдет, я не знаю, что с вами сделаю! Слышите?!
– Ластения, опомнись, что ты говоришь? – Аргон едва не потерял дар речи.
– А вы, отец, не вмешивайтесь! – Ластения с трудом сдерживала рыдания. – Если он уйдет, я уничтожу эту женщину!
Она бросилась к дверям и уже на пороге крикнула так, будто это были последние слова в ее жизни:
– Я люблю его! Слышите?! Люблю!
Хлопнула дверь. Воцарилась тишина.
– Вот так вот, да? – медленно произнес Аргон. – Изумительно…
– Да о ком это она? – Олавия в растерянности посмотрела на Аргона. – Кого она любит-то?
– Сократа, дорогая. Наша девочка влюбилась в Сократа.
* * *
Перевязав запястье, Алмон прошелся по комнате, выбирая самое небезнадежное место с обрывками энергоцепей. Встав на колени, полуволк прикрыл глаза, готовясь к раскрытию своего сознания. Да, выйти он не мог, но попытка внушить кому-либо наверху мысль спуститься вниз, вполне могла увенчаться успехом. Необходимо было пробиться к сознанию хотя бы одного человека среди многочисленного Дворцового народонаселения, протянуть ниточку к его разуму и тянуть за нее до тех пор, покуда дверь не откроется.
* * *
– Кажется, я действительно пришла не во время, – смущенно произнесла Терр-Розе.
– Не беспокойтесь, все хорошо. Олавия, скажи, чтобы нашей гостье принесли вина, а я, с вашего позволения, ненадолго отлучусь. – Аргон поднялся из-за стола и вышел из гостевой залы.
В ожидании, когда же его начнут упрашивать остаться, толстяк медленно собирал вещи. «Ну, наконец-то, – подумал он, увидев на пороге Аргона. – И чего так долго?» Сделав вид, что не замечает короля, Сократ излишне аккуратно сложил очередную рубашку и определил ее в стопку на кровати.
– Сократ, ты когда-нибудь бывал близок к помрачению рассудка? – Аргон встал в дверном проеме, сложив руки на груди.
– Нет, не бывал.
– А я скоро буду, – Аргон с полминуты наблюдал за показательными сборами Сократа, затем сказал: – Как насчет того, чтобы стать моим зятем?
– Не самый лучший способ удержать меня в этом доме, но я подумаю над твоим предложением.
– Я говорю совершенно серьезно. Только что Ластения устроила скандал твоей знакомой. Из ее крайне эмоционального монолога мы уяснили, что наша дочь в тебя влюблена. Еще она заявила, что ты тонкая и чувствительная натура. Ума не приложу, с чего она это взяла?
– Это что, у тебя шутки такие, что ли? – со штанами в руках толстяк развернулся к королю. – Довольно необычный юмор, Аргон.
– Увы, мне сейчас не до шуток.
– Но… Нет, ты что, серьезно?
Аргон кивнул.
– Но как же такое возможно? Что за глупости малышка вбила себе в голову? А насчет тонкой натуры ты напрасно сомневаешься, я толстый только на внешний вид, а внутри я знаешь какой тонкий… Нет, ты действительно серьезно?
– Да!
– Ладно, хорошо, я все понял. С девочкой надо поговорить, объяснить… Я проведу беседу, она все поймет, все осознает, и пусть этот вопрос тебя больше не волнует.
– Пусть меня больше не волнует то, что моя дочь в тебя влюбилась?
– А чем я плох, в конце концов? Чем я тебе не нравлюсь, а, папаша? Я могу тебя так называть?
– Сократ, мне действительно сейчас совершенно не до смеха, – очень тихо произнес король.
– Извини, прости, я немного перегнул. Думаешь, у Ластении это серьезно?
– Ты бы видел ее. Казалось, еще немного, и моя нежная ласковая дочь вцепится в волосы Терр-Розе. На Ластению это совершенно не похоже, такой ее могла сделать только любовь.
– Или помрачение рассудка, – мрачно пробормотал Сократ.
– Иногда, Сократ, это одно и то же, – выдохнул Аргон. – Ты знаешь, я выпил бы сейчас пару бокалов вина. Что-то я устал…
– Одну минутку, сейчас свистну слуге. А ты присаживайся, ноги вытягивай, расслабляйся… Я тебе сейчас еще плечи помассирую, это знаешь, как здорово помогает!
И толстяк поспешно выскочил из покоев.
* * *
Сияние огней Малахитовой Залы на миг ослепило Нэскея. Многочисленное общество уже давно собралось и дружно недоумевало – отчего же ничего не происходит? Обычно приходилось ожидать Патриция, но Владыка присутствовал в Зале, он в одиночестве сидел за центральным столом и с отсутствующим видом покачивал в руке любимый кубок с Драгоценностями Космоса.
