Впервые он назвал ее фамильярно — моей Зинкой.
«Я ведь соскучился по тебе, я даже не хочу заниматься детективной работой и искать зловещего пришельца. Оказывается, это не розыгрыш, как думает старый учитель и на что надеялся я сам. Нет, они в самом деле ловят пришельца.
То есть меня?
Но ведь я не злобный! Я тихий гений, вполне штатское существо, даже в цель с пятидесяти метров больше двадцати из тридцати не выбиваю. Я спешу домой, я люблю свою жену. А вы знаете, что такое любовь? Вам это не дано!»
Зинка была дома.
— Ты что так рано вернулась? — спросил Шпак.
— Я и не ходила… А ты не рад?
Он не смог ответить сразу. Он смотрел на нее и думал — почему она такая красивая? Есть такое понятие — моя женщина. Единственная в мире и навсегда. Как хорошо, что не существует бывшего Шпака, того самого, который мог позволить себе поднять руку на эту женщину, который пренебрегал ею…
— Я рад. Честное слово, я рад видеть тебя.
— Ты изменился.
— Может, тебе это только кажется?
— Нет. Я тебя знаю много лет, Сеня. Что с тобой случилось?
— Обедать будем? — спросил Семен.
— Обедать погодишь. Чего так рано с работы сбежал?
— Задание выполнял. Помнишь, как Изя просил инопланетян поискать?
— Нашел?
Разговор был почти неподвижным. Они делали вид, что знают меньше, чем знали, и не подозревают о правде.
— Откуда мне найти, — сказал Сеня, — если их нет. Илья Филиппович считает, что это розыгрыш.
Зина пошла на кухню, Семен за ней.
Она достала из холодильника кастрюлю с вчерашним борщом, разогрела плиту.
Семен сидел за столом, курил. Он редко курил, только если выпьет как следует. А сейчас захотелось. Пить он не хотел, а закурил.
— Илья Филиппович от старости из ума выжил, — сказала Зинаида. — А вот некоторые считают, что это правда.
— Кто считает?
— Например, Артем Артемович Груздь.
— Надо будет с ним поговорить, — сказал Семен. — Обязательно. Он, может быть, чего-то знает.
— У него и кандидатура есть, — сказала Зинаида. — Он ко мне приходил, выпытывал мое мнение.
Семен ответил не сразу. Не хотелось быть глупее или по крайней мере недогадливее, чем на самом деле.
— И почему же он меня заподозрил? — спросил наконец Семен и откашлялся. Горло предало его — издало хрип.
— Наверное, по тем же причинам, что и я, — сказала Зинаида. — Тебе сметану класть?
— Одну ложку.
Шпак снял пиджак и положил его на пол.
— По каким причинам?
— Большие шпионы попадаются на мелочах. Я где-то читала. Рихард Зорге разорвал донесение агента и бумажки в окно автомобиля выкинул. А контрразведка японская вдоль дороги на карачках ползала, пока все клочки не собрала и не склеила.
— Ну, например! Мне же интересно.
— Я еще не видела человека, который, сняв пиджак, кладет его на пол.
— Но ведь пол у тебя чистый, — сказал Семен.
Он поднял пиджак и повесил его на спинку стула.
— Ты даже говоришь не так, как…
— Не так, как кто? — Семен улыбнулся, поняв, как ей трудно. Она ведь видела Шпака. Она же обнимала ночью Шпака, она борется с собой — пока его не было, она уже поверила Груздю, и ее охватил ужас. А сейчас ею владела скорее растерянность.
— Ну не могу я тебя бояться! — воскликнула Зинаида.
Борщ плеснул через край тарелки.
Он еле успел убрать колено.
— Сметану сам бери, сколько хочешь, — сказала Зинаида.
— И не надо меня бояться, — сказал Шпак. — По простой причине. Я тебя люблю. И ты тоже это знаешь.
— Хотела бы знать… А ты думаешь, почему я поверила этому хмырю?
— Груздю?
— Конечно, Груздю. Потому что я испытала с тобой то, чего не было пятнадцать лет. А может, и никогда не было.
Неожиданно Зинаида растрогалась, резко отвернулась к окну, и Семен понял, что она смахивает слезы.
— И что еще Груздь говорил?
— Он говорил, что уверен — ты и есть пришелец. Ты говоришь иначе…
— Разве я говорю иначе?
— Ну кто сметану пальцами берет?
— Извини.
— Ты даже знаешь, как просить прощение. Это было Шпаку… то есть тебе недоступно. Мне бы, дуре, сразу догадаться, а я растаяла. Ты меня приласкал, и я растаяла.
— А может быть, ничего и не произошло? — спросил Шпак. — Может быть, идет очередная охота за ведьмами?
— Груздь мне телефон оставил, чтобы я позвонила.
— Я знаю, — сказал Шпак. — Это какой-то отдел Тульского ФСБ. Чекисты здесь тоже группу поиска организовали. Я еле ушел от них.
— Ты признаешься?
— А что это меняет?
— Кто-то тебя выдал… А вас в самом деле много?
— Зина, любимая, это все выдумки.
— Ты за два дня ни капли не выпил. Почему?
— Не хотелось.
— Ты ешь борщ, а то остынет.
— Даже настроения нет.
Она уселась за стол напротив него, уткнула подбородок в ладони упертых локтями в стол рук и стала смотреть на него внимательно, как смотрят на огонь.
— Ты убил его? — спросила Зинаида.
— Ты веришь этому Гвоздю?
— Груздю.
Шпак протянул через стол руку и кончиками пальцев провел по щеке своей жены.
— Он так не умел делать, — сказала Зинаида. — Ты убил его?
— Даже если в твоих подозрениях есть доля истины, — сказал Шпак, — я же не убит. Я сижу перед тобой, я смотрю, какие у тебя фиолетовые глаза.
— Это от обоев. Отражение.
— Какая ты красивая и желанная.
— А какой ты на самом деле?
— Клянусь тебе всем святым, и твоим здоровьем клянусь, что я и есть я. Я не монстр, не осьминог, не паук. Я человек.
— Ты убил его?
— Он покинул это тело, потому что ничто не удерживало его здесь. Я мог только поторопить его.
— Я знаю, что ты прав, что ты никого не мог убить. Вот этот телефон.
Она протянула ему бумажку с уже известным номером.
— Они уже кого-то поймали. Но теперь, я думаю, они возьмутся за тебя.
— Что они докажут?
— А им не надо доказывать. Они тебя на детектор лжи посадят или обработают физически.
— Как так?
— Изобьют до полусмерти. Ты сам будешь рад им рассказать.
— Бог не выдаст, свинья не съест.
— Свинья? Ты знаешь, мне Груздь сказал, что у них один из вас есть. Добровольно перешел. Они с его помощью других уже поймали. Беспощадно.
— Будешь жалеть меня?
— Не сходи с ума.
— Может, мне просто пойти к ним и сказать — вы меня подозреваете, исследуйте, осмотрите, делайте что хотите, только чтобы я смог к жене вернуться.
