Вспомнив, что должен позвонить Тому, я направился в кабинет.
Там, достав из ящика стола запасной мобильный телефон, установил в него новую сим-карту и
поставил на зарядку. Нашел в списке контактов действующего телефона номер охранника лаборатории и,
подождав, когда телефон хоть немного зарядится, набрал его. Долгое время шли гудки, я начал нервничать,
наконец, трубку подняли и, откашлявшись, отрапортовали:
– Охрана, Лоуренс, слушаю!
– Дэн Харт! Почему долго не брали трубку? – выразил недовольство я.
– Виноват, сэр, обходил этаж, – по голосу было слышно, как напрягся Лоуренс.
– Мистер Кросби у себя? – перешел я к делу.
– Да, мистер Харт, у себя, – продолжал чеканить каждое слово охранник.
– Передайте ему трубку. Жду! – прикрикнул я, на всякий случай желая поторопить этого увальня.
Последовал звук грузных шагов и тяжелое дыхание Лоуренса. Ждать пришлось минуты три, прежде
чем в трубке зарокотал обескураженный бас Тома:
– Дэн, что случилось?
– Привет, Том! Есть основание полагать, что мой телефон прослушивают, а возможно, и твой тоже.
Я постарался кратко изложить суть создавшейся ситуации, добавив в заключение:
– Поэтому бери ручку и пиши новый номер для связи со мной.
Он быстро всё понял и не стал задавать лишних вопросов. Я продиктовал ему номер.
– Том, ты принял новых людей для поиска донора?
– Да, в настоящее время поиском занимается уже семьдесят восемь человек, еще пятьдесят
присоединятся к ним в конце недели, – рокотал низкий голос Тома.
– Хорошо, – удовлетворенно произнес я, – постарайся завтра же приобрести новый номер, только
не на свое имя, естественно. Не буду дальше отвлекать от работы. Будь осторожен, друг!
– Буду держать нос по ветру, – бросил в ответ Том.
Так, Тому позвонил. Теперь бы еще Джес как-то деликатно сообщить об операции.
Я включил компьютер. Войдя в Скайп, обнаружил имя дочери с зеленой пометкой,
свидетельствующей о том, что абонент в настоящий момент находится в Сети. Чуть помедлив, я нажал
кнопку видеовызова.
Гудки тянулись непростительно долго. Я уже выдохнул с облегчением и хотел сбросить вызов. Но тут
на экране появилось нежно улыбающаяся загорелая мордашка Джес. Ее рыжие длинные волосы были
растрепаны, что придавало облику дочери домашний, слегка небрежный вид. Рукой она придерживала на
груди белоснежное полотенце, в которое, по всей вероятности, завернулась минуту назад.
– Привет, малыш! Прости, что помешал тебе принимать душ, – наивно предположил я.
– Привет, папочка, – хихикнула дочь. Ее светло-зеленые глаза светились озорством. – Ничего
страшного! Ты совсем не помешал.
– Ты давно не звонила, я начал волноваться.
– Прости, папочка! Здесь столько знакомых. Ты же знаешь, я должна появляться на всех светских
тусовках, ни дня свободного еще не было, – принялась наигранно устало стонать дочь, складывая пухлые
губки, словно капризный ребенок.
– Да, пару не лучших твоих фотографий с этих тусовок мне удалось увидеть в прессе. Я полагал, что
достаточно даю тебе денег, чтобы ты могла себе позволить приобрести купальник, – не удержался я от
сарказма.
Послышался какой-то шорох, и Джес, запрокинув вверх острое, немного лисье личико, стала
сотрясаться всем телом от смеха. Я был обескуражен эффектом, произведенным моими словами. И лишь
заметив в углу экрана мужскую руку, густо покрытую черными волосами, которая бесцеремонно
хозяйничала под полотенцем дочери, понял, в чем причина смеха. Я отвел взгляд в сторону и сухо произнес:
– Не буду мешать. Перезвони, когда освободишься! – и в сердцах нажал на красную кнопку
38
окончания связи.
Конечно же, я знал, что через ее постель прошла добрая сотня мужчин, а то и две. Тем не менее
увиденное удручало. Она даже не попыталась, хотя бы из приличия, из уважения ко мне, пресечь эти
похотливые поползновения очередного самца! Я понимал, что старикам, увы, присуща гипертрофированная
обидчивость и подозрительность. Возможно, я сам не прав, вторгаясь вот так внезапно в ее личную жизнь,
но ведь я и так не навязчив в своем общении с ней. Могла бы уделить мне пять минут. Чувство обиды
клокотало в горле. Я ей совсем не нужен и не интересен! Какое пренебрежение к отцовским чувствам! Вот
перезвонит – и всё ей выскажу! От принятого решения стало немного легче.
Только сейчас я почувствовал, что проголодался. Выпитый с Кэрол чай был не в счет.
Спустившись в столовую, без спешки, в привычном одиночестве, я пообедал. Даниэла, как всегда,
была на высоте, приготовив крем-суп из брокколи и дорада де ля соль.
Дождь не прекращался, нагоняя на меня тоску и сонливое состояние. В доме опять установилась
привычная тишина, и я решил скоротать время за прочтением хорошей книги.
Винчи привычно расположился на полу возле кровати.
Удобно устроившись в постели, я открыл книгу Малкольма Гладуэлла «Гении и аутсайдеры». С этим
произведением я уже однажды совершил увлекательное путешествие в мир законов жизни. И пару дней
назад нестерпимо захотелось пережить его вновь. Чтение всегда доставляло мне наивысшее удовольствие.
Анализ новой информации является своего рода массажем для клеток мозга. А я всегда с трепетом
относился к этой части своего организма.
Дождь монотонно стучал в окна, словно робко просясь в дом. Веки, убаюканные музыкой природы,
тяжелели с каждой минутой, и я не заметил, как уснул.
Утро выдалось прохладным и солнечным.
Я открыл окно. Соленый ветер разъяренным хозяином, которому долго не отпирали дверь в
собственный дом, ворвался в спальню. Довольно щурясь, я подставил ему свое лицо. Воздух, насыщенный
влагой, бодрил и толкал на подвиги. Винчи нетерпеливо приплясывал у двери, приглашая на прогулку.
– Всё бы тебе гулять, бродяга, – я по-доброму пожурил пса, потрепав его рыжую шерсть.
Я выспался, как никогда, хотя на часах было всего семь.
Даниэла уже хлопотала на кухне. Мой ранний визит ее ничуть не смутил. В стоптанных плоских
«лодочках» и длинном безразмерном платье-балахоне, она стояла, опершись животом о край стола, и
чистила к обеду рыбу.
– Чем порадуешь старика, красавица? – приобняв женщину за плечи, игриво поинтересовался я.
– Радуйтесь уже тому, что сегодня не овсянка, а омлет! – хрипло хохотнула Даниэла, блеснув
белоснежной улыбкой.
– Да ты меня просто балуешь! – с наигранным восхищением воскликнул я.
– Иногда можно.
– А благоверный твой где? Неужели спит еще?
– Августина в Зимнем саду делает генеральную уборку. Он ей помогает, – как всегда проглатывая
