передать их Патрику.
40
– Я пыталась найти хоть какую-то информацию о вашей оранжерее, но в Интернете об этом
практически ничего нет, – недоуменно сообщила журналистка.
– Потому что это хобби, а не бизнес. Я не афиширую свою частную жизнь. Просто люблю цветы и
хочу, чтобы в доме они всегда присутствовали в достаточном количестве. Оранжерея по своему размеру
небольшая, всего тысяча квадратных метров, но этого достаточно, чтобы цветы регулярно доставлялись в
мой дом, офис и в некоторые больницы.
– Странно. Обычно цветы любят женщины, а мужчины уж если и проявляют к ним интерес, то только
с позиции выгодных инвестиций, – словно сама с собой рассуждала девушка.
– Вы хотите сказать, что мое хобби не совсем, – я колебался, подбирая слово, – мужественное?
– Вы сами это сказали, – пожала плечом Кэрол, давая понять, что вовсе так не думает.
– А у вас, Кэрол, есть хобби или увлечение? – вызывающе, но не без иронии поинтересовался я.
– Конечно, есть. Мне нравится видеть, как на бумаге возникает мир, который я придумываю.
– О! Вы пишете картины? – с уважением отозвался я.
– Картинами это назвать трудно. Скорее любительские зарисовки. Это у меня от мамы. А вот брат
пошел в отца. Его с детства интересовали точные науки, я же личность творческая.
– У вас есть брат?
– Да. Анджей учится в Лондоне. Будущий экономист.
– Вернемся к хобби. Какой сюжет привлекает вас более других?
– Фэнтези и красота человеческого тела.
– Это что-то вроде красавицы в когтях свирепого дракона?
– Именно.
– Неужели реальность для вас настолько скучна?
– А для реальности у меня есть фотоаппарат! Еще я сотрудничаю с тату-салоном, рисую образцы для
клиентов. На прошлой неделе был необычный заказ. Мужчина принес фотографию своего умершего
спаниеля и попросил сделать эскиз тату в виде пса-ангела с крыльями за спиной.
– Как знать, возможно, этот пес когда-то спас жизнь своему хозяину. В моем доме никогда не жили
кошки, только собаки. Я считаю их самыми умными животными на планете. Был у меня лабрадор, любимец
всех домочадцев. Когда родилась Джес, он стал жутко ревновать меня к малышке. Стоило Джесике
выплюнуть свою пустышку, как пес тут же брал ее в рот и начинал проситься на руки, словно дитя малое.
Еще при нем абсолютно нельзя было повышать голос: он сразу поднимал осуждающий лай. Винчи совсем
другой. Солидный и сдержанный, даром что беспородный.
Кэрол, улыбаясь, решила поведать мне и о своих питомцах:
– Моя мама тоже любит собак, только не крупных. Сейчас у нас живет шпиц Зося. Когда на нее
смотрят, она начинает вилять хвостом, и если не отворачиваться, то будет делать это весь день, не
останавливаясь. Зося ужасно боится ездить в автомобиле и соглашается, лишь сидя на шее у мамы, из-за
чего ей пару раз приходилось объясняться с дорожной полицией.
– Представляю себе изумленные лица полицейских, – рассмеялся я, представив эту картину.
– А еще у нас жил попугай, который мастерски копировал телефонный звонок, заставляя нас
постоянно бегать поднимать трубку, а Шико при этом противненько хихикал.
– Надо было сменить мелодию на звонке, – наивно подсказал я.
– Конечно же, мы меняли и не раз, но Шико за пару дней осваивал новый сигнал.
– У Джес в детстве тоже были попугаи, кролики и даже змеи. Всех их она через какое-то время
передаривала своим друзьям.
– О кролике в нашей семье тоже имеется забавная история. Мы с Анджеем тогда еще были детьми.
Однажды позвонили давние знакомые родителей и пригласили нас всей семьей в гости. Их дети играли с
милым белым кроликом, у которого имелся свой красивый деревянный дом. Весь день мы с обожанием
гладили этого зверька. И вдруг нам предлагают забрать его вместе с домиком. Такой вот бескорыстный
подарок! Да еще и огромный пакет с кормом отдают в придачу. Я и Анджей принялись умолять родителей
взять кролика домой. Под нашим натиском предки сдались. Ликовали мы не долго. Как только наступила
ночь, кролик забрался на свой домик и принялся громко барабанить лапами по деревянной крыше. От такой
барабанной дроби проснулись все! Папа унес его в другую комнату, однако животное не унималось и
стучало лапами по любым твердым предметам. Уснули мы лишь под утро, когда пушистый тиран, наконец,
устал. На другой день животное покинуло квартиру. Папа отвез его в деревню к бабушке, там он поселился в
сарае вместе с козами.
Среди деревьев показался стеклянный купол оранжереи. Ее зеркальная поверхность отражала синеву
неба и плюмаж редких белых облаков. Солнце щедро дарило свой свет, и раскаленное стекло его
удваивало, заставляя глаза щуриться. Мы проехали метров сорок, прежде чем кроны деревьев расступились
и дорога сделала поворот направо.
Автомобиль мягко остановился в метре от внезапно возникших перед нами кованых ворот.
41
Послышался тихий писк – и створки медленно поползли в разные стороны, приглашая проехать на
территорию оранжереи.
Здание представляло собой огромный стеклянный цилиндр, лежащий на боку и наполовину зарытый
в землю. Я поспешно вышел из машины, стремясь обогнуть ее корпус, чтобы открыть дверь даме. Кэрол,
догадавшись о моем желании проявить галантность, с улыбкой ждала в салоне авто.
На встречу к нам, жуя жевательную резинку и поправляя рукой куцый венчик волос грязно-рыжего
цвета, уже семенил худощавый охранник. Я поприветствовал его пожатием руки:
– Не закрывай ворота, Дэннис, с минуты на минуту подъедет оператор, его зовут Марк. Проводишь к
нам.
– Будет сделано, мистер Харт! – браво воскликнул парень, перекатив резинку за другую щеку.
Мы открыли стеклянную массивную дверь и очутились в самом что ни на есть райском саду.
Пожалуй, ни один, пусть даже самый дорогой, парфюм мира не мог бы соперничать с дивным благоуханием
этой оранжереи.
Сразу у входа росли адонисы. Ярко-красные, светящиеся лепестки, с практически черной серединой,
эффектно смотрелись на фоне ажурной зелени листьев.
– Кэрол, вам мама в детстве читала сказку «Аленький цветочек»?
– Ее мне рассказывала бабушка, – улыбнулась журналистка.
– Так вот, перед вами прообраз этого цветка. Это адонис, сорт называется «уголек в огне».
– Действительно, очень похож, – согласилась девушка.
Далее следовали астры самых различных сортов. Некоторые отличались утонченным
аристократизмом, другие поражали буйством оттенков махровых соцветий, третьи напоминали
фантастические игольчатые кораллы Большого Барьерного рифа из фильмов Кусто.
