Брюс не собирался ничего скрывать, да и полное отсутствие собственных статей моментально расставило бы все по своим местам.
— Главное не статьи, это наживное. Главное — идеи. Кстати, воду дали. Тебе нужно достать какую-нибудь емкость и набирать воду впрок, а то будешь страдать. — Не продолжая эту тему и не теряя времени, он стал на табурет и извлек с полки под потолком солидный пластиковый таз.
— Вот. Литров на двадцать, — удовлетворенно прокомментировал он. — Я пока стирать не буду, а тебе хватит, чтобы хоть ополоснуться при необходимости.
Спустя сорок минут, решив первоочередные житейские проблемы, они уже сидели в рабочем кабинете Роберта. Брюс сразу отметил, что один из компьютеров к Интернету не подключен, вот его содержимое, вероятнее всего, и интересовало чиновника.
Роберт как будто и не собирался ничего скрывать. Подсунул гостю кипу исписанных листов бумаги, кстати, сплошь математика. Страниц десять текста на английском (гостю сразу бросились в глаза несколько ошибок).
— Извини, это без проверки, может быть много ошибок, у меня с английской орфографией не очень. Кстати, сразу и исправляй — будет двойная польза.
Едва закончив последнюю фразу, он, прервав разговор, уткнулся в какие-то записи. Раске понял, что продолжения ждать не нужно, и неохотно начал читать. Уже через минуту он сообразил, что от материалов, которые находились у него в руках, у чиновника вытянулось бы лицо. Похоже, именно эти выкладки более всего интересовали безвестную организацию, по воле которой он сейчас и сидел в неуютном, излишне скромном кабинете за тысячи километров от дома. Он поднял глаза на Роберта, но понял, что попытка отвлечь того от работы может завершиться скверно. Неловко устроившись за захламленным столом, отодвинув клавиатуру, чтобы высвободить место для нескольких листочков бумаги, тот что-то азартно писал, черкал, писал снова.
У Брюса не оставалось выбора, он поневоле погрузился в работу. Черновик статьи, которая была посвящена все той же проблеме нестационарности применительно к ближайшим двойным звездным системам, судя по всему, был первым вариантом работы. Роберт рассчитывал, как может отреагировать Солнце на катастрофу в системе Сириус-Сириус В.
Самая яркая из звезд, известная человеку с древнейших времен, взорвалась как сверхновая всего шесть с небольшим лет назад. Только ленивый за это время не написал работу об этом событии. Брюс относился именно к этой категории астрономов. Роберта Сириус интересовал меньше всего, он анализировал возможные варианты поведения Солнца, доселе устойчивой термодинамической системы, во время прохождения через нее ударной волны.
Расстояние в полусотню парсеков отнюдь не успокаивало автора. Из расчетов выходило, что с большой вероятностью можно было ожидать существенного изменения параметров динамического равновесия нашего светила. Эта эволюция, по его мнению, могла привести к срыву части конвективной зоны, обнажению более глубоких горячих слоев Солнца. Убийственная близость материнской звезды, всего 8 и 1/3 световых минут, при таком варианте развития событий, могла привести к тому, что атмосфера Земли будет практически сметена.
К удивлению Раске, автора вовсе не занимала судьба нашей планеты. Дальнейшие расчеты касались только времени стабилизации Солнца, достижения нового равновесного состояния и изменения характеристик излучения. Раске бросал осторожные взгляды на Роберта. У него возникла масса вопросов, ответы на которые он найти не смог. К тому времени, когда терпение американца почти иссякло, гостеприимный хозяин наконец вспомнил о его присутствии и оторвался от расчетов.
— Там кое-что не совсем верно, — с места в карьер начал он и, уловив в выражении лица американца признаки недоверия, мгновенно перешел в атаку.
— Смотри, — Роберт положил на стол персик. — Это Сириус, во всяком случае, таким он был до взрыва. — Он сочно вгрызся в сладкий плод. — А вот Солнце. — На столе появился еще один персик, размером поменьше, но более спелый. — Когда Сириус взорвался, наше светило получило свою долю электромагнитного импульса, который привел к некоторой его дестабилизации. Активность Солнца возросла, динамика появления пятен, факелов, флоккул, протуберанцев и всего остального за весь период наблюдения существенно отличается от нормы. Это ты знаешь, я думаю. И тут приходит вторая волна возмущения. Нас меньше всего волнует масса, учитывая расстояние, она не может быть значительной, но это огромная энергия! Получается эффект цунами: в океане волна абсолютно незаметна, но чем ближе к берегу, тем мельче. Скорость падает, а масса «нагребенной» воды возрастает — и мы получаем катастрофу.
Он победно откинулся в кресле, наблюдая за произведенным эффектом.
— Да, но что будет с Землей? — спросил Брюс, отвлекаясь от интересной научной проблемы и в свою очередь кусая персик, только что имитировавший родное светило.
— Боюсь, что цивилизации в том виде, к которому мы привыкли, придет конец, — Роберт говорил вполне серьезно, но так, будто это был только теоретический спор.
— Хорошенькая перспектива, — Брюс несколько дней назад, еще в Америке, обсуждал некоторые аспекты данной проблемы с шефом. Тот не разделял фатальных взглядов молодого заокеанского коллеги, но признавал, что подобный сценарий исключить полностью нельзя. Теперь Раске проникся уверенностью в том, что Землю ждет неминуемая катастрофа. От Роберта исходила такая убежденность в собственной правоте, что допустить возможность ошибочности его идей мог только очень независимый человек. Раске не успел выработать собственного мнения, а принять позицию шефа ему не хотелось из-за все еще не забытой обиды.
— Я попытался дней десять назад набросать сценарий для нашей старушки Земли, так вышло нечто весьма похожее на «ядерную зиму», да еще и с космическими дополнениями. Я отдал исходные данные ребятам в Новосибирск, они там занимались этой проблемой, обещали за две-три недели выдать первые количественные параметры. — Роберт говорил достаточно просто, без позы.
— Как отдал? — решив, что ослышался, переспросил Раске.
— Да так и отдал, по Интернету переслал. Они сейчас делают расчеты, а если выплывет что-нибудь интересное, то мы общнемся в реальном времени.
— Но это же твои результаты? Как на это посмотрит твое руководство? — не сдавался американец.
— Говоря честно, мне совершенно все равно, как относятся к моей работе, и к моим действиям «динозавры», — Роберт стал серьезным. — Да и никого это не будет интересовать, если мои расчеты окажутся верны. Более того, я их и в известность не ставлю о своих намерениях.
