— Это обычная для рабочих передатчиков частота, Кайнз?
— Да. А что?
— Кто на связи?
— Рабочий отряд этой территории. Не мешайте!
В приемнике снова затрещало, потом раздался голос:
— Говорит Дельта-Айекс-9. Кому мы обязаны за информацию? Прием. Герцог вопросительно посмотрел на Кайнза. Тот сказал:
— Тому, кто первый даст сообщение о приближении червя, полагается премия из добытого спайса. Они хотят знать…
— Ну, так пусть узнают! — сказал Хэллек. Герцог кивнул в знак согласия.
Кайнз поколебался, потом проговорил в микрофон:
— Первенство сообщения принадлежит герцогу Лето Атридесу. Герцогу Лето Атридесу. Прием!
Голос в приемнике был плохо различимым из-за атмосферных помех:
— Поняли и благодарим.
— А теперь прикажите им, чтобы они разделили премию между членами команды. Вы поняли? Прием!
— Поняли и благодарим, — снова прозвучало в приемнике. Герцог сказал:
— Я забыл упомянуть о том, что Гурни очень талантлив еще в одной области — в налаживании контактов между людьми.
Кайнз, удивленно нахмурившись, посмотрел на Хэллека.
— Мы дали понять этим людям, что герцог беспокоится об их безопасности, — сказал Хэллек. — Подобное известие распространится чрезвычайно быстро. Оно было на рабочей частоте. Вряд ли его слышали агенты Харконненов.
Герцог направил судно к облаку пыли, клубившемуся над фабрикой.
— Что же теперь?
— Где-то здесь должен находиться карриол, — сказал Кайнз. — Он прилетит и поднимет краулер.
— А что, если карриол выйдет из строя? — спросил Хэллек.
— Тогда вы потеряете некоторое количество вашего оборудования, — ответил Кайнз. — Держитесь ближе к краулеру, мой господин. Увидите кое-что интересное.
Герцог со сосредоточенным выражением лица склонился над приборами управления — их корабль вступил в полосу клубящихся воздушных вихрей.
Пол посмотрел вниз, увидел все еще изрыгаемые металлом струи песка, а под ними — пластиковое чудовище. Оно походило на огромного коричневого с черным жука. Во все стороны от него тянулись, словно щупальца, широкие пустые колеи. Перед краулером была огромная черная воронка.
— Судя по цвету — очень богатые залежи спайса, — сказал Кайнз. — Они будут продолжать работы до последней минуты.
Герцог перевел крылья топтера на большую мощность, заставив их выпрямиться для крутого спуска, и направил судно круто вниз. Эскорт остался на передней высоте.
Пол внимательно посмотрел на облачко пыли, вьющееся над вентиляционными трубами краулера, потом посмотрел вдаль — на приближающийся знак червя.
— Почему мы не слышим вызов карриола? — спросил Хэллек.
— Его обычно передают на другой частоте, — ответил Кайнз.
— Разве не по два карриола закрепляются за каждым краулером? — спросил герцог. — Такую машину должны обслуживать двадцать шесть человек.
Кайнз сказал:
— У нас недостаточно обо…
Он резко оборвал себя, поскольку из приемника послышался сердитый голос:
— Видит ли кто-нибудь из вас этот треклятый карриол? Они не отвечают.
Из динамика раздались звуки сильных разрядов, потом все стихло и первый голос сказал:
— Немедленно! Сообщите! Прием!
— Говорит контрольно-наблюдательный пункт. В последний раз, когда я видел карриол, он на большой высоте направлялся к северо-востоку. Сейчас я его не вижу. Прием!
— Споттер один: отрицательный. Прием! Споттер два: отрицательный. Прием! Споттер три: отрицательный. Прием!
Герцог посмотрел вниз. Тень их корабля падала рядом с краулером.
— Только четыре споттера. Так и должно быть?
— Да, — ответил Кайнз.
— В нашей части — пять, — сказал герцог. — Наши корабли больше. Почему каждому краулеру не придано по два карриола?
— У нас очень мало оборудования, — сказал Кайнз.
— Но ведь самое разумное защищать то, что имеешь.
— Куда же делся карриол? — спросил Хэллек.
— Может быть, он совершил вынужденную посадку и его потеряли из виду, — сказал Кайнз.
Герцог взял микрофон, опустил палец на кнопку выключателя, но, медля с вызовом, спросил:
— Как они могли потерять карриол из виду?
— Все их внимание было обращено вниз — на знак червя. Герцог нажал кнопку и проговорил в микрофон:
— Это ваш герцог. Мы снижаемся, чтобы взять на борт корабля команду Дельта-Айекс-9. Всем споттерам приказываю — делать то же самое! Споттеры приземляются на восточной стороне, мы — на западной. Все. — Он переключил передатчик на свою волну и передал своему конвою, потом протянул микрофон Кайнзу.
Кайнз повернул прибор на прежнюю частоту, и голос в приемнике закричал:
— Почти полный груз спайса! У нас почти полный груз спайса! Мы не можем бросить его из-за этого треклятого червя!
— К черту спайс! — рявкнул герцог. Он схватил микрофон и закричал: — Спайс от нас никуда не уйдет. На наших кораблях есть места для всех вас, кроме троих. Решайте любым способом, кому уходить. Но уходить нужно. Это приказ! — Он сунул микрофон в руки Кайнза и, видя, что тот потирает ушибленный палец, пробормотал: — Извините.
— Сколько у нас времени? — спросил Пол.
— Девять минут, — ответил Кайнз.
Герцог проговорил:
— Этот корабль более мощный, чем остальные. Если мы взлетим на реактивном двигателе с наполовину убранными крыльями, то сможем взять еще одного человека.
— Песок рыхлый, — сказал Кайнз.
— С четырьмя лишними людьми на борту и при работе двигателя на полную мощность мы можем поломать крылья, сир, — предупредил Хэллек.
— Только не у этого корабля, — возразил герцог. Он снова склонился над приборами и повел корабль на посадку. Он сел примерно в двадцати метрах от краулера.
Теперь краулер был неподвижен и струи песка не вырывались из его труб. О том, что он еще действует, говорил лишь слабый механический звук, который стал слышнее, когда герцог открыл дверцу.
В носы им немедленно ударил запах корицы. По другую сторону краулера с шумом приземлился споттер. Эскорт герцога опустился рядом с его судном.
Пол отметил, какими маленькими они кажутся рядом с краулером — муравьи рядом с жуком.
— Гурни, вы с Полом втискиваетесь на заднее сиденье, — сказал герцог. Он убрал часть длины крыльев, привел их в нужное положение и проверил двигатель. — Почему, черт возьми, они не выбираются?
— Они всё еще надеются на помощь карриола, — сказал Кайнз. — У них есть еще несколько минут. — Он посмотрел на восток.
Все посмотрели в том же направлении. Знака червя не было видно, но в воздухе чувствовалось какое-то гнетущее беспокойство.
