Не устанавливайте внешний контакт и не покидайте модуль. Информация будет поступать по мере необходимости. В настоящее время Международная космическая станция заблокирована.
Удивленные лица Юрия Комарова и Джин Хаманаки обратились к камере, но Клайн тотчас отключила сигнал, оставив коллегам лишь черный экран и глухую тишину.
Безусловно, экипаж немедленно начал реагировать. Они обнаружили, что механизм пристыковки заблокирован, коммуникационное оборудование отключено, а распределение электроэнергии снижено до минимального уровня. Поскольку система жизнеобеспечения проходила с внешней стороны станции, закрытые или открытые люки не представляли угрозы – астронавты находились в безопасности внутри модуля, имея достаточно воздуха, пищи, воды и средств ликвидации отходов.
Единственное, чего у них не было, – это способности выйти или свободно общаться с внешним миром. Не теряя времени, Джин Хаманака извлекла мощный лазерный диод из оптического эксперимента, который готовился к возвращению на Землю на борту «Союза». Изумрудно-зеленый диод класса 3В обладал достаточной мощью, хотя и не относился к категории опасных объектов. Теперь у Хаманаки появилась возможность светить лазерным лучом в сторону поверхности планеты через маленький круглый иллюминатор «Звезды».
Она знала, что в данный момент несколько сотен астрономов-любителей наблюдали за пролетающей над головами Международной космической станцией, и каждые несколько минут круг этих лиц менялся.
Спустя время, находясь уже на новой траектории, МКС привлекла внимание небольшого международного сообщества «обозревателей станции».
Пролетая вокруг земного шара со скоростью 17 500 миль в час, МКС вызвала волну удивления. Внимательные астрономы в Центральной Америке, Южной Европе и на Ближнем Востоке крайне недоумевали – станция двигалась без внешнего освещения.
Все они зафиксировали ярко-зеленую точку, вспыхивающую со стороны «брюха» «Звезды». Из общего числа обозревателей более половины оказались знакомы с азбукой Морзе. И все они, конечно, узнали самое известное сообщение:
Туннель
Майор Пенг Ву скончалась в 18:58:06 UTC примерно в полумиле от входа в аномалию. Причиной смерти послужило заражение новой разновидностью «Андромеды» – AS‐3. Сидя возле металлической лестницы, Нидхи Ведала проливала безмолвные слезы, но вместе с тем в ее груди зарождалась настоящая искра гнева.
Перед глазами Ведалы до сих пор стояли последние мгновения жизни Пенг Ву: невозмутимое женское лицо, усеянное мелкими металлическими шестиугольниками. Воспоминания о мучительном вопле вызывали у Нидхи дрожь отвращения и горя.
Но теперь, сосредоточившись на впивающихся в бедро холодных ступенях, Ведала постаралась успокоиться.
В темной и очень узкой шахте свет фонарей ослеплял глаза. Но что больше всего тревожило Нидхи, так это способность однородной аномалии почти полностью поглощать лучи света. Рядом она увидела Стоуна, Одиамбо и мальчика Тупу, и каждый из них с тревогой в глазах глядел на Ведалу.
Именно безрассудный страх товарищей напомнил Нидхи, что она по-прежнему оставалась командиром экспедиции и что миссия еще далека от завершения. Во многом, по ее расчетам, она только началась.
– Так, ладно, – собралась она. Вопреки авторитетности, прозвучавшей в голосе, очевидная усталость никуда не исчезла. – Давайте перегруппируемся.
– Пенг, – внезапно обмолвился Стоун. – Есть ли шанс, что она… – Джеймс остановился, как только увидел выражение Нидхи. Вместо того чтобы продолжить вопрос, он просто протянул руку и сжал ее плечо. – Мне жаль…
Группа стояла близко друг к другу в устье нового неосвещенного прохода. Как и предыдущий туннель, этот тянулся прямо и никуда не сворачивал. Единственное отличие заключалось в том, что нынешний коридор оказался в два раза меньше предыдущего – всего шесть футов в высоту и в ширину. Стены вокруг жутко давили, а сам туннель выглядел невзрачно, если не считать металлической трубы, проходящей вдоль одной из сторон. Электричество, очевидно, передавалось еще глубже.
Последний оставшийся дрон не обнаружил токсинов в воздухе, и полевая команда, повесив респираторы на шеи, принялась жевать сухой паек, выданный Одиамбо. Тупа ел батончик мюсли и внимательно слушал перевод, любезно предоставленный беспилотником. Ведала обратила внимание, что все это время мальчик рассеянно держал Стоуна за руку. Похоже, контакт был приятен как для мужчины, так и для ребенка.
– Пенг сообщила, что штамм «Андромеда» был обнаружен во всей солнечной системе, но об этом старательно умалчивалось, – заговорила Ведала. – Это может быть правдой?
Рука Одиамбо легла на подбородок.
– Думаю, может. Вы, верно, помните, что успешных миссий по доставке образцов на Землю было всего несколько: с луны, с кометы Вильда 2 и с астероида Итокава. Все остальные внеземные образцы получены с упавших метеоритов.
– Да, и еще не забывайте о миссиях в верхние слои атмосферы пятьдесят лет назад, – добавил Стоун.
– И, конечно же, «Скуп», – дополнил Одиамбо. – Доступ к такому маленькому количеству образцов строго ограничен, поэтому сокрытие знаний об «Андромеде» в лунном реголите труда не составило. Кроме того, если невозвратные зонды оснащались датчиками для поиска микрочастицы, полученные положительные данные могли быть просто-напросто засекречены.
– Другими словами, вы ей верите, – констатировала Ведала.
– Еще как, – подтвердил Одиамбо. – Ее последние слова стоили огромных усилий. Она испытывала невероятную боль, но тем не менее поделилась ценными знаниями.
– Тогда, получается, штамм «Андромеда» соответствует «теории посланца», – заключил Стоун. – Он распространился повсюду в ожидании жизни. А из этого следует, что за ним стоит разум.
– И, судя по инциденту в Пидмонте, разум враждебный, – предположила Ведала.
– Неудивительно, что Пенг была в панике, – заметил Одиамбо. – Она знала, какой опасности мы подверглись. Пенг понимала, что мы вторглись на территорию враждебного инопланетного сооружения.
– Да, но при том хранила тайну, пока не стало слишком поздно, – проворчал Стоун.
– Она пыталась предупредить. Я должна была послушать, – сетовала Ведала. – Мы могли проявлять большую осторожность.
– У нас есть более важные проблемы, – напомнил Стоун. – Во-первых, нас пытается убить Клайн, а во‐вторых, мы погребены под аномалией на целый километр.
– Она наверху, а мы – внизу, – сжав челюсти, прохрипела Ведала. – Клайн желает нашей смерти, и нам пора выяснить причину. На данный момент перед нами только один путь.
Одиамбо долгое время молчал, пока его взгляд не вернулся к металлической трубе у стены.
– Вряд ли месторасположение аномалии случайно. Сами посудите: она находится на экваторе, прямо на траектории обломков станции «Тяньгун‐1». Кроме того, она расположена в устье реки, обеспечивающей гидроэлектроэнергию.
– Вы думаете, что крушение…
– Это ложный след. Отвлекающий маневр, созданный Софи Клайн для маскировки истинных целей. Я так полагаю, по какой-то причине ей нужно было вывести МКС на орбиту именно над этой областью, а история «Небесного дворца» пришлась как раз кстати.
– Неужели Клайн могла спланировать и построить аномалию с нуля? – недоверчиво проронила Ведала.
– Аномалия, как вы уже поняли, началась с самовоспроизводящейся частицы. Как только Клайн запрограммировала схему роста, далее все пошло само собой. Это как семя в землю посадить, – объяснял Одиамбо. – Ввиду сообразительности и огромного количества связей ей не составило труда и далее осуществлять свои планы. Вот уж поистине трудно недооценить ее ум…
– И все же мы не имеем понятия, какая часть планов удалась, а какая – обернулась страшной ошибкой, – размышляла Нидхи.
– Но зато нам точно известно, что наше присутствие
