Я мрачно спросила:
- А вам это, значит, не нравится?
- Что тут может нравиться? Это же тупик. Вот уж, точно, на всех не угодишь.
- Уж такие вы умные... как ты думаешь, почему я оказалась в степи, одна-одинешенька, во время набега кочевников? Из-за ваших проклятых текстов. Только потому, что подумала, что мы можем делать их не хуже, чем древние.
Он сказал:
-Что?
Меня вдруг осенило:
- Послушай, Улисс, что же получается? Ужасная вещь! Если можно делать точно такие же Записи, сколько угодно Записей, и все будут одинаковые, то, выходит, можно делать и свои собственные1 Какие угодно, просто взять и написать все, что в голову придет! Но ведь это значит...
- Продолжай...
-Выходит, что, если мы можем написать все, что угодно, то и древние могли написать все, что угодно! Любое вранье! Нет, то есть, можно записать и правду, но ведь никто потом и не разберет, что правда, а что нет?!
Он сказал:
- Ну, в общем, да.
- А мы-то стараемся, разбираем... верим в любую выдумку, которую кто-то записал просто потому, что оно получилось красиво! Если бы они могли, вот уж они бы посмеялись над нами, эти Древние! Так обвести нас вокруг пальца!
-Выдумка тоже может... иметь определенный смысл.
- Да, но не тот смысл, который мы там искали! Так? Ну и ну! Бедный Хранитель, хорошо, что он не дожил до такого!
-Знаешь, я думаю, что он-то в конце концов понял бы. Он был неглупый человек.
Я вдруг подумала, что он прав - может быть, и понял бы. Или уже понял иначе почему бы...
У меня было такое чувство, точно меня обманули.
- Что ж вы нам об этом не сказали?
- Да мы же тебе все время об этом говорили! И Диана, и я. Просто ты никак не хотела понять.
- Ну ладно, теперь поняла. А что толку? Это что, поможет нам выбраться?
- В конце концов это помогло бы вам выжить, - сказал он. - А может, и нам. Всего лишь. Остаться людьми - не так мало, верно?
Опять эти пустые разговоры...
Туман постепенно начал подниматься, поверхность воды обнажилась, небо было серым и на нем уже не горела ни одна звезда. Вскоре вся пойма будет просматриваться на расстоянии птичьего полета - не говоря уж о полете стрелы... Нужно было уходить дальше, если уж мы решили выбираться. Но я не пошевелилась вокруг было тихо, очень тихо, даже крохотные волны набегали на песчаный берег бесшумно, и у меня появилось такое чувство, будто за нами наблюдают... тяжелый взгляд в затылок, от которого по коже бегут мурашки и волоски на руках встают дыбом.
Я шепотом спросила:
- Ваш Небесный Глаз не мог нас найти?
Улисс ответил негромко, но не тише, чем прежде - похоже, он ничего не заметил.
- Теоретически мог. Но меня беспокоит то, что они не нашли нас еще вчера. Может быть...
Теперь я поняла, что такое на нас смотрит, и сказала:
- Нет. Не может быть.
Светящееся пятно в тумане было совсем близко, ближе, чем обычно, и оно висело неподвижно - как это обычно бывает; нельзя было разглядеть, что там, внутри - иногда казалось, что я вижу очертания Домов, иногда - смутные фигуры, но очертания тут же менялись, расплывались; то ли люди, то ли тени - не поймешь... Тут и Улисс его увидел, и сказал:
-Ох,ты...
Глаза его расширились, и он застыл, глядя вдаль, словно вбирал в себя плывущий смутный свет.
- Что это такое? - пробормотал он ошелом-ленно. - Я никогда...
- Это Город Мертвых. Я же говорила...
-Да, но мы думали, это легенда... выдумка... Впрочем, да... вы же не склонны выдумывать... но почему тогда его не засекли приборы, не понимаю... какая-то защита?
- Он показывается, когда хочет. И кому хочет. Говорят... они появляются там, где что-то происходит - тогда жди беды.
- Но они...как-то общаются с вами?
- Как же онй-могут общаться? Они ж мертвые!
Он сказал:
- Мы даже не представляли... что тут есть что-то еще, такое... ты говоришь, это не мираж?
- Не - чего?
- Воздушная линза... Воздух порою меняет свои свойства, заставляя видеть то, чего нет на самом деле...
- А, - сказала я, - поняла. Вроде тех озер в степи, которых нет. Я видела их - вашим же Небесным Глазом. Не знаю, по-моему, это что-то другое.
-Но почему тогда они... нет, я не понимаю. Послушай, они давно здесь появились?
Я пожала плечами.
- Не знаю. По-моему, они были всегда.
- Говоришь, они бывают там, где что-то происходит? Наблюдают?
- Улисс, они ничего не делают. Просто висят в небе и светятся.
- Но должна же быть какая-то цель! Какой-то смысл!
Он весь аж трясся, словно готов был вскочить в гнаться за этим светящимся пятном, куда бы оно ни направилось.
- Но там же люди!
- Какие там люди, Улисс! Мертвецы.
- Столько лет искать, - пробормотал он, - ждать... а они все это время были здесь, все это время.
Что-то он говорил, когда-то, очень давно... Про какие-то поиски, на которые пустилось человечество, про корабли, которые отправлялись к звездам и вернулись ни с чем, а то и вовсе не вернулись...
- Ты что же, думаешь, они тоже прилетели со звезд, так?
- Да, - сказал он, - похоже, что так. Но тогда это... - он вскочил, потом снова сел. - Мне надо связаться со своими... Почему, ну почему от них нет никаких известий?
Я сказала:
- И вправду - почему?
- Нам нужно добраться до станции, - сказал он. - Не знаю, что там случилось, даже предположить боюсь, но, может, еще есть надежда. Особенно теперь.
Он выглядел как человек, у которого появилась цель. Даже голову держал иначе. До сих пор на него и смотреть-то было противно.
Город Мертвых стронулся с места и неторопливо поплыл назад и через реку в сторону лагеря кочевых. Я сказала:
- Им это тоже не понравится.
В том, что кочевые отправили за нами погоню, я не сомневалась - они никогда ничего не прощают, ничего не забывают и никогда не останавливаются. Но, может, тоже сочтут появление Города Мертвых дурным знаком и задержатся хоть ненадолго? А раз так, мы сможем выиграть время - хоть немножко.
Я встала и обернулась к Улиссу:
- Тогда пошли, если ты знаешь, куда идти.
- Да, - сказал он, - да, знаю. Он легко подхватил свою сумку, и мы тронулись в путь.
Пролог 2.
Полвека спустя.
Рихман выключил автопилот и с трудом выбрался из машины. На улице было темно - теперь вечерами всегда было темно, да и в низком здании госпиталя МСА горело всего лишь несколько окон.
Ему показалось, что ступенек больше, чем раньше. Или они стали круче...
Молодой парень на входе сидел, задрав ноги на конторку, и изучал страховое свидетельство окружного Имморталия. "Долго же ему придется копить", - подумал Рихман, ощутив какое-то странное злорадство. Станет бессмертным лет в семьдесят, а то и того пуще. Впрочем, говорят, они проходят какую-то процедуру омоложения...
