фамилии Дунаев, и автор пускается в догадки о том, кто бы это мог быть. А в
статье, перепечатанной в «Технике-молодежи», появилась любопытная
сноска: Вишняков сообщает, что встречался с авиаконструктором
Р.Л.Бартини. спрашивал его о «невидимке» и получил ответ: «Я
консультировал разработчиков по отдельным вопросам».
Сравним два текста:
«И вида был совершенно холостяцкого, неухоженного: потертое на
плечах кожаное пальто, карманы оттопырены, полны надорванными пачками
„Беломора“, простецкая шапка… На шее, однако, шелковая белая косынка, заколотая булавкой с прозрачным камушком… Глаза усталые, прищуренные.
Возможно, больные: он избегал яркого света, шторы и днем держал
задернутыми. Сядет в кресло в тени абажура, курит не переставая, и на игру
смотрит».
«…В солнечный летний полдень в его квартиру с зашторенными окнами
еле пробивался шум с Кутузовского проспекта. В большой проходной
комнате слабо и рассеянно светила люстра, укутанная марлей, горела
настольная лампа с глубоким самодельным абажуром из плотной зеленой
бумаги. Заметив мое недоумение при виде темноты, объяснил улыбаясь: у
него, оказывается. не суживаются зрачки — осложнение после какой-то
болезни…».
Первый отрывок взят из статьи о «невидимке»: несуществующий Вагуль
рассказывает о Дунаеве. Второй отрывок — из документальной повести
И.Чутко «Красные самолеты», напечатанной в 1978 году. Похожи не только
персонажи, — у нас сложилось впечатление, что эти тексты писала одна и та
же рука Так и оказалось: псевдоним «И.Вишняков» принадлежит журналисту
Игорю
Эммануиловичу
Чутко,
а
его
повесть
рассказывает
об
авиаконструкторе
Роберте
Людвиговиче
Бартини — итальянском
политэмигранте, работавшем в нашей стране с 1923 года. Бартини родился в
Австро-Венгрии, детство провел в небольшом приморском городе Фиуме и в
Будапеште — городе на Дунае. Учился в Милане. В СССР он разработал более
шестидесяти проектов летательных аппаратов, но построить удалось лишь
несколько машин. «Непонятый гений советской авиации» — так отозвался о
конструкторе академик О.Антонов. На досуге Бартини занимался
теоретической физикой и космологией поиском единого и общего решения
проблемы времени и пространства.
Чутко подтвердил: «Дунаев» — это Бартини.
«И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха
прозрачный гражданин престранного вида». Так появляется булгаковский
Коровьев. Он же приоткрывает технологию подобных чудес: «Тем, кто
хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение
до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт
знает каких пределов!» А эти слова говорит инженер Рейн из булгаковской
пьесы «Блаженство» (1934): «Да, впрочем, как я вам объясню, что время
есть фикция, что не существует прошедшего и будущего… Как я вам объясню
идею о пространстве, которое, например, может иметь пять измерений?»
Дунаев и Рейн. Это даже не совпадение — просто две «речные»
фамилии. Но за первой скрывается Бартини, а вторая принадлежит
персонажу, который занимается проблемами пятимерного пространства и
перемещением во времени. Два года спустя М.Булгаков переработал сюжет
«Блаженства» и написал новую пьесу — «Иван Васильевич». А летом 1945
года на имя академика С.Вавилова, только что ставшего президентом
Академии наук СССР, поступило заказное письмо из мест заключения. В
конверте оказался научный доклад «Оптические аналогии в релятивистской
механике и нелинейная электродинамика», посвященный… пятимерной
оптике! Соавторы этой работы — Ю.Румер и Р.Бартини.
4."КРАСНЫЙ БАРОН"
«Бартини Роберт Людвигович (1897-1974). Сов. авиаконструктор.
Чл. Итал. компартии с 1921. В СССР с 1923, чл. КПСС с 1927.
Разработал и создал св. 10 эксперим. и опытн. самолетов. Тр. по
аэродинамике, теор. физике».
Какая невероятная судьба уместилась в пяти строчках «Советского
энциклопедического словаря»! Роберто Орос ди Бартини был внебрачным
сыном барона Лодовико ди Бартини, вице-губернатора австро-венгерского
города Фиуме (сегодня — г. Риека, Хорватия). Его мать происходила из очень
знатного рода, рано осталась без родителей и воспитывалась у
родственников в Каниже-на-Тисе. По другой версии — в Мишкольце… Ее
возлюбленного вынудили жениться на другой, а молодая воспитанница
утопилась, оставив завернутого в плед ребенка на крыльце дома своих
опекунов. Крестьянин, которому отдали подкидыша, перебрался в Фиуме и
совершенно случайно устроился садовником в дом… отца ребенка! Как и
следовало ожидать, очаровательный малыш попался на глаза бездетной
баронессе, был обласкан, усыновлен и получил блестящее образование.
Этому способствовала феноменальная одаренность Роберто, а также
абсолютная свобода в качестве главного принципа воспитания. К его услугам
была прекрасная библиотека, фехтовальный зал, двухмачтовая яхта
«Регина» и даже домашняя обсерватория. Когда он заинтересовался
биологией, из Германии выписали микроскоп — лучшую цейссовскую модель.
Был такой случай: занимаясь химическими опытами, гимназист Роберто
спалил флигель, расположенный во дворе дядюшкиного дома. Дядя пришел в
полный восторг, а его знакомые были обречены выслушивать эту историю
много раз — вместе с обширными рассуждениями о цене, которую платит
человечество за научный прогресс.
…Ах, как замечательно начинался XX век! Над ипподромами тарахтели
первые аэропланы, и дамы с гордостью показывали пятнышки касторового
масла, упавшего с небес на их шелка и муслины. В университетских
аудиториях, на благотворительных балах и в кафешантанах толковали о
вечном мире и свободе. Грезилось: наука облагодетельствует человечество и
даст каждому кусок хлеба с маслом. Но щепотка урановой соли уже
засветила упакованные в черную бумагу фотографические пластины Антуана
Беккереля — будущего нобелевского лауреата. «Аннушка уже купила
подсолнечное масло…». В сентябре 1912 года Роберто впервые поднялся в
небо — на самолете русскою летчика Харитона Славороссова, гастролировавшего по Южной Европе. Он мечтал построить свой аэроплан.
Но 28 июня 1914 года член оккультной группы «Черная рука» Гаврила
