Я не понял: выстрелили они, или нет. Не было ни хлопков, ни вспышек. Перед моим взором всё расплылось в сплошную непрозрачную пелену, в которой можно было разглядеть лишь фигуры сумеречников и яркие лампочки ЛЦУ, почему-то замигавшие странной 'морзянкой', а после — угасшие. Что это? Они всё-таки меня не убили? Сознание, уже заведомо смирившееся со смертью, вновь начало работать. Зрение прояснилось. Действительно, сумеречники стояли, опустив пистолеты. Начав различать звуки, я услышал, как Элекен орёт на Корвуса: 'Какого чёрта вы не стреляете?!'
— Объясните ситуацию! — переключается Корвус на оперативников, один из которых судорожно тычет пальцем по устройству закреплённому на руке.
— Протокол нейтрализации не может быть выполнен!
— Причина?!
— Угроза нарушения директивы 5.0!
— Быть такого не может! — Корвус в полном недоумении обернулся к Элекену.
— Причём тут директива 5.0?! — вне себя от ярости вспыхнул тот. — Что за бред?! 5.0 — угроза ведомственному элементу.
— Так и есть, верховный легат. Оружие заблокировано автоматикой С.И.В.О. Указана причина — 'Угроза нарушения пятой директивы'. Проверьте сами.
— Да это ошибка системы! Переходите на мануальный режим и нейтрализуйте объекты! Под мою ответственность!
— Верховный легат. Согласно Капитулярного Кодекса сумеречных охотников, при возникновении подобных ситуаций, мы…
— Знаю, не рассказывай! — в руке Элекена невесть откуда появился пистолет. — Чёртовы буквоеды. Всё приходится делать самому…
Прицелившись в меня, он вдруг резко отвёл руку в сторону. Затем вновь прицелился и вновь отвёл. При этом, срабатывал писклявый сигнал, а маркеры на оружии вспыхивали красным.
— Что за чертовщина? — Элекен посмотрел на своё оружие. — Действительно блокируется. Ну ничего. Мануалка сработает…
— Командир, — Корвус схватил его за плечо. — Мы сильно рискуем. Предлагаю сначала сделать запрос. А вдруг это не ошибка?
— Согласен, — убрав оружие, ответил тот.
— Я уже сделал запрос, — ответил один из оперативников. — Сейчас получу данные.
— Да ошибка это, — убеждал сам себя Элекен. — Какая ещё пятая директива? Какая ещё защита? Они вне ловчей зоны. Они вообще никто.
— Запрет подтверждён, — оборвал его монолог оперативник. — Объект ЧС-34/789 находится в 'красной книге' ведомственных элементов. Нам запрещено его уничтожать. На объекты ЧС-35/537 и ЭС-3/12 запрет не распространяется.
— Да плевать мне на них! Почему Писатель-то в 'красной книге'?!
— Не могу знать.
— Значит так… Сейчас же свяжи меня с консультационным центром Ареопага. Уверен, что верховные кукловоды дали Писателю неприкосновенность по недоразумению.
— Нет, верховный легат. Ареопаг не наделял объект ЧС-34/789 неприкосновенностью. Указание дали гораздо выше, — оперативник указал пальцем в небо.
— Сакрариум? — было заметно, что Элекен получил серьёзный удар ниже пояса. — С какой стати они лезут в наши дела?
— Здесь не может быть ошибки. Наложено вето сальвификария.
— Передай всю информацию на мой инфоком… Какому салвификарию принадлежит вето?
— Это не указывается. Вы же знаете.
— А я догадываюсь, какому, — хмуро произнёс Корвус. — Видимо, Ал Элад всё-таки наблюдал за нами, и узнал, что мы забрали её… Я же говорил, что добром всё это не кончится.
— Да погодите с выводами… Допустим. Ну а этот ему зачем? — Элекен указал на меня.
— Не знаю. Как свидетель. И главный соучастник. Дополнительное доказательство на суде Синедриона.
— Хм-м… Ладно, Корвус, предлагаю успокоиться и как следует во всём разобраться. Пока что мы ещё ничего не нарушили. Ведь так? В наших действиях отсутствует состав преступления. Если Писатель нужен Высшим, надо просто выяснить, для чего именно?
Шагая, как аист, Элекен, вышел на середину дороги, и обратился ко мне:
— Ну что, Писатель, повезло тебе. Будешь жить, пока все обстоятельства не выяснятся. Снимай верхнюю одежду.
— Да вроде бы не май месяц, — коряво попытался пошутить я, до сих пор не веря, что остался жив.
— Снимай куртку и бегом к машине! Кому сказал!
— Попрощаться можно?
— Давай. Только быстро, — развернувшись, куратор пошёл к броневику.
Сняв куртку и шапку, я отдал их Райли. Котя вылез из-за неё и начал принюхиваться к моим вещам.
— Как же вы теперь без меня? — криво улыбнувшись, спросил я.
— За нас не переживай. Всё будет хорошо, — ответила Райли.
— Долго в городе не засиживайся. Чувствую, что зима будет очень тяжёлой.
— Я теперь вольная птица. Если не выгорит с побегом, вернусь в Апологетику. До зимы как-нибудь перекантуюсь, а там видно будет, куда податься.
— Ты, Котя, тоже не пропадай, — я присел на корточки.
Элгер со слезящимися глазами подвинулся поближе и прижался ко мне. Я погладил друга по голове.
— Не плачь. Будь хорошим мальчиком.
Попрощавшись с Котей, я обнял подругу.
— Будь счастлива, Райли. Так много хотел тебе сказать, а теперь всё забыл.
— Ничего не надо говорить, милый. Я всё знаю сама.
— Я благодарен судьбе за то, что она свела нас с тобой. Жаль, что не в то время и не в том месте… И так ненадолго.
— Не пеняй на судьбу. Всё, что она дала нам — теперь наше и более ничьё. Будь счастлив, Писатель. Храни тебя Ал Хезид.
– 'Писатель' — это всего лишь прозвище. На самом деле меня зовут…
Я не договорил, потому что её губы слились с моими губами. Затем, Райли поцеловавла меня в лоб, провела рукой по волосам и легонько оттолкнула от себя.
— Всё, иди. Ты замёрзнешь без куртки. Иди к ним.
— Забери мои вещи. Они тебе пригодятся.
— Заберу. Ступай, — с грустной улыбкой, Райли окончательно оттолкнула меня.
Сам бы я ни за что не смог от неё оторваться. Закусив губу, переломил себя и пошёл к машине. Массивный бортовой люк открылся, и я увидел Элекена, сидящего внутри.
— Давай быстрее, Писатель, шевелись! — махнул он мне и отодвинулся, уступая место скраю.
Мотор броневика булькнул и зарокотал. Прежде чем сесть в него я обернулся в последний раз. Две скромные фигурки всё так же стояли на бровке, по ту сторону дороги, держась за руки, и глядели мне вслед. Солнце уже скрылось. Начал сыпать мелкий снежок. 'Только бы они успели дойти до дома прежде чем наступит темнота', -подумал я и сел на мягкое сидение. Дверь автоматически закрылась. Включилось тусклое внутреннее освещение.
— Всё! Поехали! — скомандовал Элекен. — Передайте на башню 'Ниеншанц', что мы возвращаемся на базу.
Гул двигателя усилился. Тяжёлый броневик начал движение. Судя по наклону, он разворачивался на площадке, выруливая на шоссе. Я лишь предполагал это, так как ни одного окна в салоне не было. Пока я крутил головой, отыскивая смотровые щели, что-то острое воткнулось мне в шею сзади. Всё померкло и я отключился, так и не успев ничего понять.
