Я растерялся. Камертон ведь звучал довольно громко, его нельзя было не слышать. Обвел взглядом всех присутствующих.
– Извини, но я тоже не слышал ничего. И лягух не видел. Мы ведь одни из первых убежали, – развел руками Сергей.
Я замолчал.
Несколько часов мы прочесывали лес в поисках пропавших, но без толку. На привале меня дернул Сергей, тыкая в навигатор. Около арки никто не обратил внимания на жирную точку на карте, но теперь всё поменялось. Навигатор показывал одиннадцать красных точек, и если шесть из них находились в одном месте, то еще пять – в разной удаленности, причем некоторые перемещались! Мы с седым переглянулись и расплылись в улыбке. Тут же подняли всех, заставив вытащить навигаторы. Да, и впрямь, стоило кому-то отойти подальше от привала, и точка на карте навигатора перемещалась. Меня, понятное дело, устройство не показывало. Тут же был отправлен отряд из Сергея, Дениса и Оскара Петровича на поиски.
– Стас, – Илья дернул меня за рукав, – я тебе кое-что хотел рассказать. Но только тебе.
– Да?
– Мне кажется, что я помню, почему лягухи тащат к себе людей.
Он замолчал, ожидая моего «почему», и я не стал его разочаровывать.
– Они плохие и притягивают к себе плохих. Мне кажется, что этот лес – чистилище, где взвешивают плохие и хорошие поступки за всю жизнь. Если в тебе больше плохого, то ты притягиваешься к лягухам. Ты говорил, что они как магнит. Но если обычно плюс притягивается к минусу, то тут наоборот: минус к минусу. Если ты сам минус, то между тобой и лягухой, которая тоже минус, возникает «тяга».
– Получается, мы все плохие? – спросил я.
– Ну-у-у-у… наверное, раз тут оказались. И чем больше в нас плохого, тем «тяга» сильнее.
– То, что ты мне рассказал, – это твои домыслы, или ты помнишь?
– Кажется, помню, но не уверен… То, что я сплю, – я знаю точно. А то, что сейчас рассказал, – не точно.
– А ты не помнишь, зачем лягухи строят броненосцев? – спросил я и тут же сам понял ответ.
Он покачал головой.
Да. Если принять теорию Ильи, то многое становится понятным. Но не упрощаю ли я? Ведь так просто объяснить все неясности божьей волей. На бога можно списать все нестыковки, весь кажущийся абсурд. Как просто принять за бога человека с зажигалкой, если у самих есть лишь два камня, высекающих искру. Или наоборот, усложняю? Ведь это лишь сон. Сон не обязательно должен быть логичным. Не обязательно должен что-то значить.
– Нашел! Нашел! – Крик Дениса вывел меня из задумчивости.
Мы сбежались и увидели, что он держит за руку блондинку.
«Вечно он всех держит за руку», – раздраженно подумал я. Блондинка дрожала от холода. Еще бы! По моим ощущениям, ночами температура опускалась градусов до четырех. При такой погоде не очень-то походишь в футболочке, пусть даже и с надписью «горячая штучка».
Я накинул на нее ватник, спросил:
– Как ты?
– Н-н-нормально. Только х-холодно очень и ест-т-ть хочется, – простучала она зубами.
Я мысленно хлопнул себя по лбу. Привыкнув сам питаться пару раз в день почти святым духом, я и забыл, какой голод мучил меня первые дни. А ведь остальные в группе тоже хотели есть.
Вскоре появились и другие: накаченный парень, будто с обложки мужского журнала о фитнесе, еще один парень, в синем тренировочном костюме, дама в костюме бизнес-леди и, о ужас, на шпильках и девушка габаритов Оскара Петровича.
– А мы вас так искали, так искали! – громко радовался качок. – Я ж говорил им, не может такого быть, чтобы всех утащили лягухи!
– А вы их видели, лягух-то? – брякнул я, вспоминая брошенные в мой адрес обвинения.
– А то! Мерзкие создания! Видели, как вы пытались спасти ту женщину в цветастой юбке и дедушку.
– А дальше? Дальше видели? – спросил я, затаив дыхание.
Мне было стыдно, что я бросил женщину, даже не попытался ее увести с собой. Хотя и понимал, что останься я там хоть на секунду дольше – сгинул бы вместе с ней.
– Куда там! Мы бежали так, что только пятки сверкали.
Я подавил вздох облегчения.
Попытался было организовать поиски пропитания, но наша небольшая компания уже разобралась сама. Седой ушел «на разведку», а вернулся с двумя заячьими тушками. Эльза и Оля к тому времени насобирали ягод, остальные принесли дрова. Когда стемнело окончательно, у нас уютно потрескивал костер да ароматно пахло жарящимся мясом.
Ели жадно, за сутки все изголодались, два зайца на такую ораву оказалось очень мало, в ход пошли собранные ягоды и грибы, но всё равно все остались голодными. Я же, после вынужденного поста, чувствовал сытость. Народ у костра завел разговоры, а я лежал на остывающей земле и смотрел в небо. Перед глазами стояли незабудки.
– Стас, – негромко сказала Эльза, присаживаясь рядом. – Я хотела тебя попросить.
– Всё, что смогу.
– Отправь, пожалуйста, меня домой. Мне к дочке очень надо.
Эльза смотрела на меня преданным взглядом, напоминающим взгляд той, кого я оставил лягухам.
– Эльза, ну что я могу? Я же не бог. Я такой же человек, как и ты. Если бы я мог, то давно сделал бы это для всех, и для себя в том числе.
Я видел, что Эльза мне не верит.
– Понимаешь, мне очень надо! Мне нужно к моей Полине.
– Я не могу.
Она опустила голову и отошла, будто побитая собака. Чувствовал я себя скверно. Но как я не мог предоставить доказательств того, что это сон, так же не мог доказать, что не бог. Ни в то, ни в другое люди без доказательств верить не хотели.
– Не помешаю? – Седой появился незаметно. А может, я просто сильно задумался.
– Если не будешь просить вернуть тебя домой, то нет.
– Эльза?
Я кивнул.
– Она считает меня богом.
– Во сне мы все боги.
– Но не в этом.
– Не в этом. Я хотел спросить, может, ты еще что-то знаешь? Или умеешь? Ведь звук камертона при приближении лягух никто кроме тебя не слышит. Я не думаю, что ты бог. Я просто думаю, что в этом сне у тебя больше возможностей, чем у нас. Может, это просто твой сон, а мы тебе снимся так же, как и лягухи?
– Вряд ли тогда бы вы мне не верили, – хмыкнул я. – Нет у меня ничего в загашнике, кроме домыслов.
– Поделишься домыслами-то?
– Бери сколько хочешь. Домысел номер один: мы все умерли и находимся в чистилище или в аду. Домысел номер два: это просто бредовый сон. Домысел номер три, твой: вы все существуете только у меня в голове, так что вам нечего переживать.
– Есть домысел номер четыре?
– Есть. Лягухи пробуждают в нас всё отрицательное, и за это отрицательное, как за веревочку, тянут к себе.
Седой задумчиво поцокал:
