– Вы и в самом деле непричастны к организации покушения? – невольно почувствовав себя хозяином положения, серьезно спросил Гим.
Радол с невинной миной развел руками. Он заметно нервничал. Гим понял, почему: он покушался или не он, все равно ведь ничего не доказать! Если герцог выберет жертву, у жертвы не попросят предъявить алиби!
– Тогда я ничего не понимаю! – честно признался Гим.
– Давайте разбираться вместе... – с удрученным видом тихо сказал граф.
– Хорошо, – кивнул Гим. – Давайте. Только с самого начала учтите две важные детали: я удивлен не меньше, чем вы, и не советую вам лгать мне – я обладаю даром читать ваши мысли. На герцога Ронтонте было совершено очень хорошо подготовленное, тщательно спланированное покушение. Как я уже сказал, неудачное. Вы утверждаете, что ничего о нем не слышали – ни в последнее время, ни на этапе его разработки?
– Да, утверждаю... Как это происходило?
– Герцог получил пять девушек-мутантов, выращенных на Цетайалзе специально для его личного гарнизона телохранителей. К моменту прибытия пополнения во дворец проникла девушка-диверсант, точная генетическая копия новенькой по имени Ин. Выбрав момент, диверсантка убила своего двойника и заняла его место. И, если бы не я и воля случая, герцог был бы обречен, а следовательно, мертв.
– Да. Он боялся как раз чего-то такого... – прошептал Радол.
– И вы не в курсе ни этих событий, ни того, что последовало за ними?
– Конечно же нет! Я вам уже сказал.
– Странно. Я помню, как вы угрожали ему на острове, на Излине...
Граф смело поднял глаза на сержанта и произнес громко, с обидой в голосе:
– Ревенберг! Я желал бы смерти тирану Оттора, но я не нанимал людей, чтобы превратить желаемое в действительное!
– Хорошо. Я вам верю. – Гим задумался. Он готовился к роли огрызающегося затравленного волка, а оказался на месте самоуверенного, разыскивающего обидчиков льва. Он готовился защищаться, а события повернулись так, что защищались как раз от него. Оценив ситуацию, сержант решил все же не отклоняться от заранее выбранного курса. Все равно, лучшее, что он мог вынести из общения с графом, – это союз с ним в дальнейших действиях.
– А что «последовало за ними»? – догадавшись, что речь пойдет именно об этом, нетерпеливо поторопил Гима Радол.
– Мы с герцогом больше не заодно, – собравшись с духом, сказал Гим.
– Понятно, что нет. Он ни с кем не «заодно». Хотите сказать, что больше на него не работаете?
– Совершенно верно. Я сбежал!
– С Излина? – Радол иронически улыбнулся, давая понять, что никогда не поверит в такую легенду и Гиму следует фантазировать повнимательнее, хотя бы из уважения к своему собеседнику.
– Совершенно верно, – серьезно повторил Гим.
– И как же, интересно? – Поднятая бровь графа означала: «Собираешься врать дальше? Ну что ж, посмотрим, как ты будешь выкручиваться».
– На «Икаре».
Графа как будто ударили по голове. Глаза его вспыхнули и погасли, словно подернувшись пеленой. Правитель Оттора сидел неподвижно и молчал – потрясенный, растерянный, убитый. Пальцы его судорожно подергивались.
Такой реакции Гим не ожидал. Молчание длилось долго. Гим сидел и думал, что говорить и как вести себя, чтобы не усугубить состояние человека, который ему симпатичен. И лишь когда Радол на мгновение вскинул растерянные глаза на Гима, сержант, увидев в них немой вопрос, заговорил:
– Вы не ослышались, граф. Я сказал «Икар». Разве в природе существуют другие космические корабли, способные сесть и взлететь через сетку сторожевых спутников Излина?
– О боже... – пробормотал Радол, опуская глаза в пол. – Что он наделал!
– Кто «он»?
– Виолт...
– Юноша, который был с вами на...
– Сколько вам лет?
– А что? Двадцать пять.
– Этот «юноша» старше вас в два с половиной раза. Он – законный сын герцога Ронтонте.
– Сын? – Гиму вспомнились горящие ненавистью глаза человека по имени Виолт там, на Излине. – Это значит...
Граф грустно покачал головой. Первоначальное потрясение как будто прошло, уступив место печали и унынию.
– Ничего это не значит, Ревенберг. Ронтонте не признает родни. А вот закон – признает. Смерть Ронтонте – дорога на престол для его сына.
– Виолт двадцать лет готовил покушение...
– Виолт погубил всех нас! – с горечью воскликнул Радол. На его глазах выступили слезы.
Гиму захотелось как-то поддержать старика, успокоить его.
– Герцог... – начал он.
– Да при чем тут герцог, молодой человек? – громко перебил его граф.
– Тогда кто же? – опешил Гим.
– Чтобы удовлетворить свои постыдные амбиции, Виолт вывел с Оттора один из «Икаров»! Теперь вы знаете об «Икаре», герцог знает об «Икаре», эльтары знают об «Икаре»!
– Возможно, и не знают... – пробормотал Гим. – С чего вы это взяли? Разве я это говорил?
Граф посмотрел на него так пристально, что он поежился.
– Объяснитесь! – потребовал граф.
– Может быть, мне и не следовало бы этого говорить, но про «Икар» пока знаю только я!
– Это правда? – дрогнувшим голосом спросил Ра-дол.
– Я спас девушку, выдававшую себя за амазонку Ин – ее двойника и тезку. Мы бежали от герцога по подземному туннелю до спрятанного в вулкане «Икара». На «Икаре» прибыли сюда, на Оттор. Нас никто не преследовал и никто не видел.
Граф потер пальцем переносицу. Он быстро приходил в себя.
– Вы – единственный, кто знает тайну Сопротивления – от начала и до конца? Туннель, «Икар», «Икары»? И вы пришли С ЭТИМ ко мне? Что же вы намерены делать?
Гим не сразу нашелся, что ответить. Граф же продолжал:
– Вы служили герцогу, но утверждаете, что «больше с ним не заодно». Зачем? Вы все равно агент Службы Безопасности Империи эльтаров, разве не так?
– Ого! – пробормотал Гим. – Даже герцог не знает таких подробностей. Его знания ограничивались словами «агент» и «эльтаров», а считал он меня вообще игрушечным, неживым и искусственным... Откуда у вас эти сведения?
– Вы – агент эльтаров, – еще раз громко повторил граф. – Вы пришли сюда, сообщаете мне, что знаете об «Икарах», и при этом утверждаете, что готовы сохранить это в тайне. А вы не боитесь, что тайна может умереть вместе с вами? Вам не кажется, что вы сами ставите меня в безвыходное положение? Что за игру вы ведете, лорд Ревенберг?
– А вы, граф Радол? – Гим и сам удивился, почему сказал именно это, и почему – таким высокомерным тоном.
Радол тяжело вздохнул и опустил глаза, словно вспомнив, кто здесь хозяин положения и кому больше пристало задавать вопросы. Но Гим вновь сделал шаг ему навстречу. Человек этот вызывал у него невольную симпатию. Гим не хотел ни победить, ни проиграть – приятнее всего было бы предложить дружбу.
