“Чайка” еще не коснулась облачного покрова, когда из шлюзового отсека послышались какие-то звуки.
Взгляды изумленных астронавтов устремились в направлении шума. Сквозь круглое окно двери отсека они увидели Добре в защитной одежде. Он незаметно покинул кабину, унося с собой аквариумы, клетки со зверями, банки с растениями и пробирки с препаратами.
Сгорбленный, с опущенной на грудь головой, с беспорядочно свисающими седыми волосами, старый ученый выбрасывал из шлюза, с помощью особого сбрасывателя, плоды его исследовательских трудов…
Развязав всю мощь своих двигателей, “Чайка” прорезала слой облаков.
— На какой мы высоте, Вирджил? — спросил Матей.
— 212 километров над поверхностью Венеры.
— Как обстоит с ускорением?
— Немного снижено.
— Ладно. Повысьте еще расход рабочего вещества. Включите и батарею с фотоэлементами. Мы ведь находимся много выше облаков, и нам помогут солнечные лучи.
Сквозь верхний иллюминатор видно было, как вдруг вспыхнули целые снопы фиолетовых искр. В ракету проник какой-то свист, покрываемый треском.
— Товарищ Скарлат, как вы думаете, есть шансы на успех? — обратился Матей к ученому.
Скарлат некоторое время молчал, видимо что-то обдумывая. Затем достал круглую счетную линейку и занялся какими-то вычислениями.
— Все в том, чтобы избежать уменьшения ускорения и не тратить слишком много рабочего вещества. Не мешало бы еще облегчить ракету.
Они сбросили большую часть съестных припасов и воды, затем оружие и множество аппаратов и инструментов, вырвали стулья, диваны, столы и лишние ящики. Спустя несколько секунд и защитная одежда полетела вниз, на Венеру.
— Слишком мало! — прошептал Скарлат. — Самое большее 300 килограммов.
Они находились на 580 километров высоты. Ускорение продолжало спадать.
На душе у астронавтов становилось все тревожнее. Они волновались, стараясь найти какой-нибудь спасительный выход.
— Как это мы не додумались раньше! — сказала Анна, и лицо ее вдруг просветлело. — Поплавки и металлические крылья! Нужно отделаться от них.
Предложение было тотчас же принято. На этот раз “Чайка” облегчилась сразу на 900 килограммов.
Все ожидали с тревогой в сердце.
На высоте в 826 километров, Чернат объявил:
— Скорость 10,5 километров в секунду. Уже 10 секунд, как ускорение более не спадает. И даже возрастает. А рабочего вещества у нас осталось достаточно на все путешествие-Голос инженера выдавал нескрываемую радость.
— Мы победили, друзья, мы победили!
В верхнем иллюминаторе показалось астральное небо во всем его великолепии. Усеянное мириадами сверкающих звезд, оно казалось грандиозным символом одержанной ими победы.
А на Копернике, в исследовательской кабине печально сидели Сабина Турку и Аполодор Динкэ.
— Вот уже 37 часов, с тех пор как мы приняли последний световой сигнал, — сказал лаборант. — Ни звука по радио. Не знаю, что и думать. Может, у них испортился телевизор? Или атмосферные условия неблагоприятны для радиопередачи? Или, может быть, что-нибудь случилось.
— Зачем это непременно быть таким пессимистом, товарищ Динкэ? Опоздание не так уж волк ко…
— Вы забываете одно важное обстоятельство: с каждой минутой астероид удаляется от Венеры на 1 800 километров. — Аполодор Динкэ охватил голову руками и закрыл глаза. Молодое лицо его отражало мучившие его мрачные мысли, и по нему то и дело проходили тени глубокой озабоченности.
— А что, если “Чайка” не сможет долететь обратно? — сказал он вдруг. — Если мы слишком отошли, а скорость космического корабля недостаточна, чтобы нас догнать?
Динкэ вынул из ящика счетную линейку и принялся за выкладки.
— Пока что, опасность не неизбежна, — сказал он, несколько успокоенный. — Могут еще нас догнать… Но если они еще запоздают…
Некоторое время было слышно только тикание хронометра.
Вдруг из кабины радиотелеграфиста послышался короткий звуковой сигнал.
— Радиотелеграф! — крикнул Динкэ. — Слышите, нас зовут!
Он в одну минуту очутился около аппарата и принялся лихорадочно крутить выключатели.
Экран телевизора засветился. На нем ясно вырисовалось лицо Прекуп а.
— Наконец-то! — Динкэ облегченно вздохнул. — Хорошо, что я тебя вижу. Наконец-то, отозвались и вы! Что случилось? Что с вами было?
— Немного не хватало, чтобы вы нас никогда больше не увидели! — серьезно ответил телеграфист.
Глаза его завалились, и на заострившемся лице лежала глубокая бледность.
В телевизоре возник образ Бутару. И его подтянуло. Большие темные тени лежали у него под глазами.
— Алло, Динкэ. Мы на пути к Копернику. Покрываем запоздание. Осталось еще 62 часа полета. Плохо с водой, даже очень плохо. Все же выдержим до конца, я в этом уверен. Нет причин беспокоиться. Передайте это на Гепту. Принесите к месту приземления запасную защитную одежду. Нашей больше не существует.
Передача закончилась.
— Видите, товарищ Динкэ? — сказала докторша, счастливо улыбаясь. — Ну, теперь готовьтесь показывать им наши сюрпризы.
Лаборант не помнил себя от счастья.
— С сюрпризами можно и подождать. Теперь надо заняться стряпней. Бедные, они, наверно, очень изголодались. Между нами говоря, те пустяки, которые находятся у них в буфете-автомате, не могут насытить взрослого человека. Так всегда бывает, когда меня нет с ними! Но у меня в электрохолодильнике их ожидает такой обед, какого еще не видели на астероиде. И борщ, и салаты, и жаркое, и цыплята в сметане, и фрукты, и торт, и много еще чего! Это будет обед в 5 000, нет! в 6 000 или даже в 12 000 калорий. Пусть их едят на здоровье, набираются сил!
Оба обитателя астероида провели остальное время, готовясь к приему отважных исследователей. Каждые два часа они сносились с “Чайкой”. Матей Бутару сообщил им, что путешествие идет хорошо. Хотя все очень страдали от жажды, и силы их приходили к концу, они были твердо уверены, что выдержат до посадки.
Задолго до назначенного часа, Динкэ уже дежурил перед телескопом и внимательно следил за небом. Он не отрывался от окуляра. Наконец, терпение его было вознаграждено: вдали появилась какая-то точка, которая росла, становилась все больше и больше.
— Вот они, товарищ Турку! Вот они!
Они быстро надели защитную одежду и вышли на поверхность астероида встречать дорогих гостей.
Стальную птицу можно было видеть невооруженным глазом. Скоро она уже парила над Коперником. Описав несколько кругов со все уменьшающейся скоростью, она спустилась вертикально и медленно приземлилась металлическим брюхом па скалистой поверхности.
