— Не знаю. Надо посоветоваться с соседями. Главное, что деньги у нас остались, можно скотину завести. И лошадь нанять, покупать дорого.
— Это опять с превращениями которые?
— Да, вроде той, на которой мы ехали.
— Нет, Дага, обойдемся как-нибудь без лошади. Использовать такой труд не стану. Ты на своей шкуре испытал, что это означает.
— Участок большой, без лошади ничего не выйдет.
— Ну, тогда надо покупать настоящую?
— Откуда? Их нет теперь. Может и есть где, но так, для развлечения. Для забавы богачей. А для работы все лошади одинаковые.
— Ты ведь только что говорил, что покупать дорого?
— Как ты не понимаешь? Если нанимать, то это обычные батраки. Поработают, потом у них отпуск. А покупаешь, это которые раньше преступниками были.
— И таких лошадей продают?
— Конечно! Только дорого.
— Выходит, это рабство какое-то?
— Вон ты о чем! Так они же преступники, убийцы и воры. Чем казнить их, лучше пусть работают.
— А тюрем у вас нет?
Это понадежней любой тюрьмы.
— Да, ничего не скажешь, ловко придумано. Ни замков, ни решеток не требуется. Любишь травку щипать, пожалуйста, беги никто не держит. Ну и как, ты не слышал, убегают преступники?
— Всякое случается, только уж если деньги выложил, самому следить приходится? К тому же, умный не побежит, любой срок конец свой имеет. Лучше дождаться и не злить власти.
— Вот — вот, об этом я и говорю. Правда, я не вижу разницы между преступниками и обыкновенными батубе.
— Почему? Вот мы отработали свое, теперь ферму купили. А преступники денег не получат? Конечно, три года — немалый срок. Но это не десять, не пятнадцать.
— Насколько я понял, у некоторых и побольше выходит. Если не всю жизнь. Единственное — отпуск дают.
— Разве плохо — отпуск?
— Слабое утешение, если знаешь, что скоро снова в лошадях ходить.
— Так-то оно так, поэтому я решил ферму купить. Еще когда батрачил, насекомых собирал, вредителей всяких, у меня мечта такая появилась. Только не верил, что сбудется она. Да вот сбылась, оказывается. Не разориться бы, дело это серьезное, видишь, бывший хозяин продал ферму. Не от хорошей жизни. Наверное, в долги залез. А может, ленился. Кто его знает!
— Значит, ты птичкой уже побывал? Верно, я понял? Тоже ведь опасная работа.
— Чего опасного! Здесь места обжитые. Ястребов и прочей твари давно нет.
— Выходит, у вас кругом применяется подобная система?
— Где можно, там и применяется. Лес корчуют, бревна таскают, рыбу ловят, охотятся, почту доставляют. Всего не упомнишь. Компания этим занимается. Я здесь ни при чем.
— Да уж, я знаю, что компания. Хорошо бы всех их там хоть на годик в пустыню отправить да посмотреть, как они запоют.
— Пустые это разговоры, надо делом заниматься.
Когда на ферме навели порядок, подновили хозяйственные постройки, изгороди, загоны, Дага решил сходить к соседу познакомиться и посоветоваться. Стояла весенняя пора, и самое время было подумать о будущем урожае. Гуино отправился вместе с ним.
Дом соседа был огорожен высоким забором, двор зарос деревьями, а участок выглядел так, словно его не возделывали несколько лет. Дага с сомнением остановился у ворот и взглянул на компаньона.
— Может, тут вообще никто не живет?
— Стучи, — сказал Гуино. — Увидим.
Дага постучал кулаком, ждали долго, никто не отзывался.
— Давай ногой.
— Не похоже, что это фермер. Участок заброшен. А нам ведь посоветоваться надо.
— Раз пришли, посмотрим, что у нас за сосед.
Гуино отстранил приятеля и стал барабанить носком башмака. Это возымело свое действие. Заскрипела входная дверь в доме, и кто-то подошел к воротам. Долго сквозь щель изучал не прошеных гостей; наконец лязгнул металлический запор, калитка, проделанная в воротах, отворилась. Перед ними стоял пожилой батубе с короткими седыми волосами, в теплой фуфайке без рукавов, в полосатых брюках и шлепанцах на босу ногу. Гуино невольно обратил внимание на его настороженный, пытливый взгляд; незнакомец его сразу заинтересовал.
— Здравствуйте, — смущаясь, проговорил Дага. — Мы вас побеспокоили, мы живем рядом с вами. Теперь мы соседи. Решили хозяйством заняться. Вот пришли посоветоваться. У нас опыта пока нет, так что поговорить…
— Видите ли, — ответил хозяин, — я тут вам вряд ли чем могу помочь. Я не фермер. Выращиваю только цветы, да иногда копаюсь в земле так, для здоровья. Заходите, что же вы стоите? — произнес он и освободил проход.
Дага нерешительно топтался на месте, но Гуино несколько даже поспешно, словно боялся, что приглашение отменят, шагнул вперед. Двор, в общем-то, был в порядке, все устроено со вкусом. В тени раскидистого дерева беседка, дорожки, посыпанные песком, небольшой водоем, обложенный камнями. Клумбы с цветами, две или три скамейки и даже какая-то статуя в глубине аллей, ничего фермерского, скорее поместье зажиточного горожанина.
— Присаживайтесь на скамейку, — сказал сосед и закрыл калитку. — Что я могу вам посоветовать? Сеять еще не поздно, самое время. А вот что? Этого никто не знает. Важно угадать, на что спрос будет осенью, иначе можно разориться. А вы что же, живете вдвоем? — он с любопытством взглянул на Гуино, словно приглашал его высказаться.
— Подорожали нынче дома, — сокрушенно ответил Дага, — пришлось брать на двоих.
— Я вот тоже не ужился в городе, хотя у меня есть квартира. Здоровье. А здесь я чувствую себя прекрасно.
— Места хорошие, — согласился Дага. — Особенно после пустыни. Да вам это неинтересно.
— Почему же, очень даже.
— Работка у нас была, я вам скажу! — уже вполне освоившись и войдя во вкус, говорил Дага. — Но заплатили хорошо. Жаль цены подскочили, иначе купил бы один. Но и вдвоем неплохо.
— Что же вы делали в пустыне?
— Охотились за скунами.
— Ах, вот в чем дело! Понятно. Да, работа не из приятных.
— Не из приятных, — подтвердил Дага. — Ну, вот и познакомились, — обернулся он к Гуино. — Соседи все-таки. А не подскажете, — он снова взглянул на хозяина, — прежний владелец, он что, разорился? Такую ферму продал! Очень даже интересуюсь.
— Как вам сказать? У него сын тяжело заболел. Сам он пожилой, тяжело было, не справлялся.
— Ну, у нас-то силенок хватит. Только бы разузнать насчет цен и всего прочего.
Распрощавшись и пообещав навещать друг друга, Дага и Гуино ушли. Дага без умолку болтал, строил планы, что-то прикидывал, к чему-то приценивался, но Гуино его не слушал, погруженный в свои мысли.
— В дом так и не пригласил, — наконец проговорил он задумчиво.
