Главного конструктора не знал никто, кроме Цезаря. На совете директоров в Нью–Йорке, когда утверждался проект, он выступал в маске и перчатках. Звали его Тибб Линстер. За его плечами были два университета в Европе и Штатах, стажировка у Вернера фон Брауна и работа в одной из лабораторий в Пасадене.
Два с половиной миллиарда, первоначально отпущенные на проект “Шива”, давно были израсходованы, но, по требованию Цезаря, банк СР5 продолжал финансирование работ, а Алоизу Пэнки пришлось еще несколько раз испрашивать крупные суммы из “особого фонда”, хранящегося в швейцарских банках. Ассигнования для Африканского полигона пришлось основательно сократить, что явилось причиной бурных дискуссий на заседаниях совета директоров “империи”. Однако Цезарь не уступал, и президент–исполнитель банка CFS продолжал его поддерживать… Стив предполагал, что реализация проекта “Шива” уже обошлась “империи” и “особому фонду” швейцарских банков в десять–одиннадцать миллиардов долларов. Интересно, что же родила такая гора денег?..
Самолет резко качнуло. Стив глянул в окно и заметил, что созвездия смещаются. “Боинг” совершал какой‑то маневр. Было похоже на крутой поворот. У Стива мелькнула мысль, что капитан лайнера решил вернуться в Рабат. Стив бросил взгляд на часы. Если неисправность, до африканского берега полтора часа полета…
…Распахнулась дверь, ведущая в кабину экипажа. На пороге выросла одна из стюардесс. Лица ее Стив не мог разглядеть, но по движениям понял, что девушка взволнована. Почти тотчас салон осветился. В динамике послышался голос капитана, который обращался к пассажирам с просьбой пристегнуть привязные ремни.
— Ну что там такое? — недовольно спросил сосед Стива, ворочаясь в своем кресле.
— Сильный ветер, — с трудом выговорила побелевшими губами стюардесса, — пристегивайтесь, пожалуйста.
Нащупав ремни, Стив приблизил лицо к стеклу иллюминатора. Яркий свет в салоне мешал разглядеть что‑либо снаружи.
Лайнер вдруг дрогнул и заметно наклонился вперед. Стив почувствовал, как его вдавливает в кресло. Увеличивая скорость, “боинг” устремился вниз. “Неужели конец?” — подумал Стив, пытаясь преодолеть тяжесть перегрузки и взглянуть, что происходит снаружи.
Они прилетели в Рио с трехчасовым опозданием, после того как совершили не предусмотренную расписанием посадку в Лае–Пальмасе. За несколько минут до приземления капитан обратился к пассажирам с сообщением, что посадку совершают по метеорологическим условиям.
— Что там было? — спросил Стив у стюардессы, выходя последним на трап в аэропорту Лас–Пальмаса.
— Сильная гроза на трассе, — с улыбкой ответила девушка.
— А если серьезно?
— Вполне серьезно. Можете спросить у капитана.
— Но я сам видел.
— Что видели?
— Гм… Какую‑то чертовщину… Что‑то вроде космического корабля или “летающего блюдца”.
— Может быть, шаровая молния?
— С которой мы чуть не столкнулись?
— Нет… Нам передали приказ вернуться и сесть в Лае–Пальмасе.
— А раньше вам не приходилось видеть “летающие блюдца”?
— Нет… Это впервые.
— А–а… Ну спасибо… А то мне начало казаться, что схожу с ума.
Пребывание в Лас–Пальмасе затянулось. Видимо, лайнер тщательно проверяли.
Восток уже начал светлеть, когда “боинг” панамериканских линий снова поднялся в воздух и лег на прежний курс. Несколько кресел первого салона опустело. После ночного приключения часть пассажиров первого класса предпочли остаться в Лас–Пальмасе, чтобы продолжить путь на теплоходе. Однако вторая часть полета завершилась благополучно, и в полдень Стив уже ждал проверки в обширном таможенном павильоне аэропорта Рио.
Бразильские таможенники не торопились — со вкусом перерывали чемоданы, сумки и портфели прибывших из Европы пассажиров.
Наконец очередь дошла до Стива. Он уже приготовился открыть чемодан, но таможенник, взглянув на американский паспорт, который держал Стив, махнул рукой и шлепнул штемпель на крышку чемодана. Путь на бразильскую землю был открыт. Минуту спустя Стив очутился в дружеских объятиях Тео.
— Почему так опоздал? — было его первым вопросом.
Стив усмехнулся и похлопал Тео по плечу:
— Фантастика. Чуть не столкнулись с “летающей сковородой”. Видимо, Цезарь распорядился начать.
— Он здесь. Ждет тебя…
— Как? Цезарь в Рио?
— В “Хилтоне”. Сейчас едем к нему.
Стив обескураженно пожал плечами.
По пути в “Хилтон” — один из самых блистательных отелей Рио — Стив преимущественно молчал, раздумывая об услышанном. Цезарь — здесь… Испытания не начинались… Что же за чертовщина приключилась ночью?.. Он собственными глазами видел светящийся диск, с которым чуть не столкнулся “боинг”. Потом длительная стоянка в Лас–Пальмасе… Странное поведение экипажа. Если это был один из УЛАКов Линстера, откуда такие размеры? Стив представлял себе первые модели гораздо более миниатюрными…
Обычно немногословный, Тео тоже недоумевал. Что со Стивом? Почему сидит молча, не расспрашивает о том, как жил Тео последние годы? Они не виделись лет пять, если не больше. Тео было бы о чем рассказать. “Наверно, Стив с годами изменился… Он теперь большой босс. Удобно ли обращаться к нему на “ты”? Восемь лет назад в Маниле и Сингапуре он был другим… Плохо, если он изменился… Тео принял предложение Цезаря Фигуранкайна не столько ради денег, сколько для того, чтобы снова быть рядом со Стивом. Он специально оговорил это условие. А вот теперь, впервые за пять лет, Стив сидит рядом и… молчит. Словно ему нечего спросить у Тео…”
Съехав с автострады в город и попав в поток машин, медленно текущий по запруженным улицам Рио, Тео время от времени взглядывал на сидящего рядом Стива.
“Постарел, однако, седины много и морщины стали глубже. Тренируется ли в санчин–до? Это омолаживает…”
Стив встрепенулся, повернул голову, взглянул на Тео:
— Ты спросил о чем‑то?
— Нет, только подумал.
— О чем?
— О тебе… Тренируешься?
— Последнее время нет. Подзапустил.
— Надо.
— Конечно. Теперь продолжим.
Тео резко повернул, обходя идущую впереди машину. Может, Стив и не изменился сильно? Может, решение Тео окажется правильным? Хорошо бы…
— Как поживает сеньор Сутрос? — поинтересовался Стив.
— Его душа уже странствует в поисках иной достойной оболочки, — склонив голову в знак уважения к покойному, ответил Тео.
— Когда это случилось?
— Два месяца назад.
— И что с его отелем?
— Все наследовала дочь.
